Он немного подумал, почесался и добавил:
— Так говорят древние пророчества.
— Почему бы вам не убраться куда-нибудь через дыру? — спросил Ярл.
Старший брат не ожидал, что тот заговорит без разрешения, и сердито насупил брови, но великан опередил его речь, гаркнув:
— Я говорю только с равными! Клянусь звездным слоном Диггаджи, какую-нибудь кальпу назад я испепелил бы тебя взглядом! Да что там, тогда я не стал бы разговаривать даже с твоим братом, старшим сыном и наследником великого Таркиная. О, тогда я действительно был повелителем Севера, а не жалким охранителем нынешних чахлых рощ и мелких речушек!
Заметив, что Ярл поудобнее ухватил свою палицу, Мидгар положил на плечо брата руку, удерживая от необдуманного поступка.
— Где моя корона? — заорал Кубера-Нор, обернувшись в дымную пелену. — Кто корону украл?! Тайфун напущу, ураган и смерч ледяной!
— Вернавест ее как обруч на бочонок надел, когда брагу варили, — отвечал из мглы ворчливый голос гнома. — Запамятовал разве?
— Оху-хо! Вот так всегда. — Повелитель Севера тяжело опустился на лавку, свесив вдоль тела длинные мохнатые руки. — Ни гостей как надо принять, ни взглядом кого испепелить… Да вы присаживайтесь. Эй, дядюшка Гнуб, брага-то еще осталась?
— У нас в Тюирнлги говорят: «Сколько в сито ни наливай, все мало будет», — отвечал гном, появляясь рядом. Он держал большой поднос, уставленный огромными глиняными кружками. — Я вот на вас, локапалов грозных, гляжу — издали вы размеров огромных, а вблизи поменьше, хотя тоже слишком большие. Так брага в которых льется: в тех или этих?
— Хо-хо-хо! — прогудел Кубера-Нор. — Это так испокон заведено: гору вблизи не разглядеть. Ты круж — ки — то поднял, хоть и с муравья росточком, а когда за ними в кладовку ходил, так они тебе небось с телегу величиной показались. Здесь все так — издали большое, подойдешь — поменьше.
Гном сердито грохнул поднос на кособокий стол, да так, что брага пролилась на грязные доски.
— Не уважаете, — сказал он мрачно. — Ходишь — ходишь за скотиной, полы метешь, объедки выносишь… У нас в Тюирнлги говорят: «Сколько бритвозубого крота ни корми, он все равно укусить норовит». Прошу запомнить: муравей суть насекомое ничтожное, меньше ногтя, гномы же самые мелкие, называемые и вправду «муравьиными», не бывают менее ладони ростом. Я, на носах зарубите, считаюсь высоким среди своего народа, аж на три локтя и два с половиной пальца вымахал. И еще — поражаюсь вашему невежеству. Охранители стран света называются, а того не ведают, что в иных землях и дети разумеют. Всем известно, что гномы — рудознатцы обладают недюжинной силой и могут поднять не то что телегу, а и быка в придачу!
— Хоу, не сердись, дядюшка Гнуб, — прервал эту бесконечную речь зеленый великан, — мы тебя ценим, ей же ей! Не знаю, что бы без тебя делали…
— Брагу бы трескали да на пол сморкались, — проворчал гном, остывая, — знаю я вас. Ладно, пойду, скотина еще не кормлена, а вы тут хорошо себя ведите, не деритесь. И не напивайтесь сильно, а то эти руги меры не знают!..
Он вдруг подмигнул Ярлу и быстро исчез за пеленой дыма.
На его место явились еще семеро великанов: трое равных зеленому, бывшие повелители Запада, Востока и Юга, а ныне хранители гор, рек и мелких племен (мелкие племена часто о том не ведали, и своими богами признавали совсем иных существ), и четверо рангом и ростом пониже. Все они отличались окраской щетины, длиной выступавших из-под вислых губ клыков и, кажется, запахом. Впрочем, о последнем судить было трудно, ибо смрад в Доме стоял удручающий даже для носов привыкших ко всему ругов.
Люди и локапалы уселись по сторонам кривого стола и сдвинули кружки.
— Что привело вас под наш кров, уважаемый Мид-Ли-Хво? — спросил Кубера-Нор, когда выпили по первой. — Хоу, нам бы видеться почаще, все же соседи.
— Чтобы быть добрыми соседями, надо уважать друг друга, — сказал Мидгар. — Скот не воровать. Тогда можно и в гости хаживать.
— А вот я тебе сейчас голову откушу, — прогудел тут великан, покрытый серебристой щетиной. — У нас все есть, чужого не надо!
— Уймись, Вернавест, — осадил его зеленый, — пусть говорят. Пока!
— Пока что? — Мидгар многозначительно заглянул в пустую кружку. — Пока время не пришло?
— Вот именно.
— Хочется, чтобы поскорее?
— Хочется тебе шею свернуть!
— Ну, это мы еще поглядим, кто кому голову оторвет…
— Сейчас! — крикнул Ярл, стукнув кружкой по столу. — Выходи биться!
— Точно откушу ему голову, — прорычал Вернавест.
— Ша! — гаркнул Кубера-Нор. — Того, кто двинется, на сполохи разделаю и в небо сиять пущу! Наступит время, тогда и потешимся. Так, говоришь, Мид-Ли-Хво, кто-то стащил у тебя барана?
— Я не пришел бы за бараном, — отвечал старший сын Таркиная, единственный из всех ругов сохранивший полное спокойствие. — Я пришел за палицей отца.
— Хо! — Повелитель Севера с шумом выдохнул содержимое легких, заставив сидевших напротив людей отшатнуться. — Хо — хо. А почему сюда?
— Разве не локапалы похитили палицу великого Таркиная?
— Кто? Мы?! Эй, Вернавест, ты не брал дубину великого Таркиная?
— Я не брал. А ты не брал, Сурист?
Рыжешерстный великан из мелких отрицательно помотал кудлатой башкой.
— Поклеп это, — сказал властитель Запада, — Сурист тоже не брал.
— Ты лжешь, — сказал Ярл.
— Угомони своего братца, — сказал Кубера-Нор. — Как бы худа не вышло.
— Ты знаешь пророчества. — Мидгар слил из кружки на ладонь остатки браги и отправил в рот. — Перед наступлением времени великаны должны похитить священную палицу ругов.
— Мы, конечно, великаны, не спорю, — согласился зеленый, — но разве время так близко?
— Неподалеку от Дома мы наткнулись на взрытую землю, там, возле холма. И нашли убитого человека. Когда мой брат наклонился над ним, мертвец ожил и открыл глаза. Ты понимаешь, что это значит?
Кубера-Нор поскреб голову.
— Вроде бы мертвецы станут оживать накануне… Хей, Мид-Ли-Хво, не хочешь ли ты сказать, что шатун был предвестником?
— Шатун? Почему ты его так называешь?
— Потому что он взялся неведомо откуда вместе с остальными…
— С остальными?
— Их было четверо, трое мужчин и женщина. Никогда не видел такой одежды — ни у, вас, ни у ругорумов, ни у куннов, ни у мелких племен. Соткались, словно из воздуха, прямо на дороге, Вернавест чуть было не выронил… хм… вязанку хвороста… И этот горбун, тысяча ледяных глыб ему на голову, напустил какой-то морок. Когда мы хотели схватить пришельцев, то стали оскальзываться, словно топтались на льду, покрывавшем озеро.
