Припомнив, что ближайший фикус находится за углом, я дождался пока голоса затихнут я отпер замок.
А когда уже находился в коридоре, с ужасом заметил, что Григорий Распутин стоит на коленях и с утробным мычанием судорожно трясет головой.
Что-либо делать было уже поздно, в любой момент сюда мог заявиться еще кто-нибудь, поэтому я просто закрыл дверь и пошел в зал к остальным гостям.
Черт, черт, черт!!! Такой дозы нервнопаралитического яда из айнского арсенала хватило бы на десяток людей, не то, что на одного «святого старца». А тут на тебе. Остается надеяться, что он все-таки благополучно откинет копыта. Тьфу, ты, прямо нечистая сила. Тут поневоле в гребанную мистику поверишь. В реале этого мудака едва-едва угробили, вот и сейчас никак сдыхать не хочет. Ну да ладно, меня он не видел вроде бы, видеокамеры…
Я по инерции оглянулся, но тут же остервенело выругал себя. Какие нахрен видеокамеры…
К остальным гостям добрался благополучно, затесался среди них и нашел Майю с Мадиной.
— Готово…
Майя недовольно нахмурилась.
— Вот не можешь ты без этих своих штучек. Как прошло?
— Благополучно. Вот только… только… он никак не хотел умирать. Даже встал на колени, когда я уходил. Тряс башкой и мычал.
— Не может быть! — Майя изумленно на меня уставилась. — Да там такая доза…
— Не может, но факт. В общем, если позовут спасать…
— Я буду спасать! — твердо ответила Майя. — Это мой долг, как врача.
— Супружница, не буди во мне зверя…
— Буду, — Майя упрямо поджала губы. — Но не факт, что у меня получится.
— Лучше бы, чтобы не получилось. Все, идите к своим…
Восстание из мертвых Григория Распутина еще случилось, паники тоже никто пока не поднимал, и я немного расслабился.
Уже было начал искать Гиляровского, чтобы благополучно наклюкаться с ним, как…
Как случилось сразу два события.
В центр зала стремительно вышел молодой парень, в студенческой тужурке, вздернул вверх руку с зажатым в ладони с каким-то шарообразным предметом, и ломающимся нервным баском воскликнул:
— Слушайте мой манифест!!! Хватит угнетения невинных, пришла пора справедливого возмездия…
В это же время, одна из дверей распахнулась и в зал, глухо мыча и протягивая руки вперед, точь-в-точь, как киношный зомби, заявился Распутин.
Очень ожидаемо, никто манифест слушать не стал. На Гришку тоже никто не обратил внимания. Публика с истошными воплями ринулась во все двери и снесла «святого старца» с ног.
Студент недоуменно оглянулся и принялся ожесточенно дергать за торчавший из «бомбы» шнурок.
— Твою мать, это просто цирк какой-то… — обреченно вздохнул я и выдернул из кобуры Браунинг.
К счастью у нигилиста что-то не срабатывало.
Я не стал стрелять, просто подскочил к нему и стукнул рукояткой в висок. Хотел подхватить выпавшую из руки бомбу, но не успел.
Черный цилиндр брякнулся на вощеный палисандровый паркет. Совершенно неожиданно, в нем раздался звонкий щелчок.
Я ахнул и в лучших футбольный традициях пнул его к дальней стене, после чего закрылся студентом.
Адская машинка все-таки взорвалась. Но как-то не сильно, я мне почему-то даже уши не заложило. Хотя зеркала на стенах и окна вынесло начисто. Я сбросил с себя слабо повизгивающего студентика и, не веря, что в очередной раз остался живым, осмотрелся. Сквозь вонючий, сизый дым мало чего было видно, но я все-таки заметил, что публика вроде успела сбежать.
Но не все…
На засыпанном обломками стекла и штукатуркой полу у стены валялось человеческое тело.
В рясе и сапогах.
Я подошел к нему и с ужасом понял, что гребаный старец все еще живой.
Гришка ненавидяще уставился на меня и словно рыба беззвучно шевелили губами.
— Да что же это такое… — я быстро подобрал длинный острый осколок зеркала и воткнул ему в глаз. А потом, вбил в глазницу каблуком.
Ну вот, теперь, кажется все…
Глава 23
К тому времени, как в зал начали заглядывать первые любопытные, я успел убедиться, что Григорий свет Ефимович, наконец, окончательно отбросил ласты, далее качественно набил морду бомбисту и связал ему руки его же ремнем. Но вот устроить нигилисту образцово-показательный полевой допрос уже не сподобился — публика, наконец, убедилась, что все закончилось и ринулась в зал.
А дальше начался настоящий цирк. Майя и Мадина, к счастью, находившиеся в соседнем помещении, попытались реанимировать Гришку, довольно эффектно, но без особых результатов. Впрочем, публика все равно очень впечатлилась стараниями моих дам и немедля попыталась линчевать на месте незадачливого террориста. Пришлось даже пальнуть пару раз в воздух, для того чтобы его отбить.
Факт отбытия на небеса святого старца Григория Ефимовича Распутина с куском стекла в глазнице никого не удивил, ни гостей с хозяевами, ни жандармерию. Так как разлетевшиеся зеркала побили словно шрапнелью все стены и попутно здорово посекли нигилиста, которым я успел прикрыться.
К слову, как позже стало ясно, оный бомбист, оказался отпрыском довольно приличной и уважаемой фамилии и принадлежал к какой-то дикой нелегальной ячейке таких же как он малахольных идиотов-студентов.
Ну а я сам… Конечно, мне и в этот раз неимоверно повезло, я остался практически целым, кроме маленького осколочка в задней стороне бедра правой ноги, но вторая контузия наложившаяся на первую и нервное потрясение, свое дело сделали…
В итоге, моя собственная женушка, очень практично скооперировавшаяся с царскими лейб-медиками, оперативно присланными для оказания практической помощи, категорично прописали мне жестокий постельный режим. И похоже, надолго, так как самочувствие действительно оставляет желать лучшего.
И вот, лежу, но, по мере возможности, совмещаю приятное с полезным. Удалось затащить к себе в гости Гиляровского и с ним дело пошло не так скучно. А вернее, совсем не скучно.
— И не страшно было, Александр Христианович?
— Даже не знаю, что ответить, — я пожал плечами. — Честно говоря, Владимир Алексеевич, как-то не задумывался над этим. Злость — была, дикое разочарование страной — тоже, хотя в основном чувствовал только ненависть к косоглазым. Мне как шоры на глаза надели — я видел только цель впереди, туда и несся.
Гиляровский кивнул, закрыл блокнот, воровато оглянулся, нырнул рукой за пазуху и извлек оттуда массивную фляжку.
— Ну, еще по одной, Александр Христианович, так сказать, во избавление.
— Вы меня на тот свет отправите своим пойлом… — притворно проворчал я.
— Не сумлевайтесь, Александр Христианович, сущий нектар… — дядя Гиляй приложился к фляге, смачно крякнул и передал ее мне. — Мертвого на ноги поставит, на десяти травах ставленая, не чета вашей иноземной дряни. Меня матушка учила ставить, а она была мастерица каких еще поискать.
Я сделал глоток, сморщился и быстро заел самогон подсунутым айном ломтем осетрины.
Следом приложились Лука и Тайто. Пару минут мы молчали, а потом у всех на лицах дружно возникли довольные улыбки. «Сущий нектар» дяди Гиляя, несмотря на просто ядерную крепость, оказался весьма приятным пойлом.
— Во-от, я же говорил!!! — Гиляровский ткнул пальцем в потолок и опять взялся за блокнот. — Продолжим, Александр Христианович? Что дальше было?
Я недовольно нахмурился, потому что воспоминания о сахалинской эпопеи, неожиданным образом, оказались для меня неприятными.
— Дальнейшее сопротивление могло привести только к полному уничтожению ополченцев, так японцы быстро перебросили подкрепления. Я отправил гражданских на север, а сам с остальными ударил на Александровск, где мы захватили эсминец «Котака» и переправились на материк. По пути пустив на дно японский бронепалубник «Цусима» и пароход с пехотным батальоном.
— Невероятно… — Гиляровский покачал головой. — Матерь божья, это просто невероятно! Весь флот и армия не смогли, а вы смогли. Да вы просто былинный герой…
— Да никакой я не герой… — разраженно бросил я. — Во время перехода погиб подпоручик Кошкин со своим отрядом, они отвлекали японцев, чтобы мы смогли пройти к Александровску. И отвлекли. Вот — герои.
