Общее построение было созвано вечером. На плацу при свете прожекторов более шестисот курсантов принесли присягу верности своему государству, своему училищу, своим товарищам.
– Кадеты! Приветствую вас, храбрецов, готовых открывать и покорять новые планеты! – говорил с трибуны директор Училища, сир генерал Отто Ротанг. – Приветствую вас, мальчики, становящиеся мужчинами! Ваше решение поступить именно сюда достойно уважения. Ведь вы, а никто иной, станете ударной силой нашей Федерации, победным кулаком, который сокрушит врага, откуда бы он не появился. Вы станете единственной силой, которая создаст будущее всего человечества! И кто знает, быть может, кто-то из вас, кто сегодня стоит здесь в строю, станет тем самым героем, однажды спасшим нашу расу. Я знаю, не все закончат наше учреждение, кто-то не выдержит, сломается, сбежит. Мы не осудим этого кадета. Но мы все будем знать, что каждый, получивший диплом, воистину силён, упорен в достижении цели, заслуживает уважения всех народов, возлагающих на него свои надежды. Кадеты! Я поздравляю вас с присягой Родине и желаю вам воли, силы и успеха!
Кирилла пречислили ко второй учебной роте майора Фрэя Литке. Сразу после присяги он построил роту в коридоре общежития, видимо, решил настроить кадетов на рабочий лад.
– Наш генерал сказал всё красиво, – заявил он. – Но я немного перефразирую его речь. Он сказал, что те, кто слишком тощ и слаб, кто привык плясать под папкину дудку, не отрываясь от мамкиной титьки, те сбегут отсюда через неделю. Отсев будет по полной. Я уверен, что из вас меньше половины получат диплом. Мы не требуем от вас учёности и научности. Мы требуем верности флагу, точного исполнения приказов, злости и храбрости. Он сказал, что вы – кулак, сокрушающий врага? Нет, пока нет. Сейчас вы жёваный хлебный мякиш. И то, что вы поступили сюда, вовсе не заслуживает уважения. Скорее так: вы все сбежали от экзаменов. Учить буду строго, пороть – каждый день. Я из вас сделаю солдат. Вам повезло, что вы оказались в моей роте, роте майора Литке. Я из вас таких мужиков сделаю, что бабы на улицах будут истекать от желания вас. Реки любви, значит.
Строй дружно расхохотался. Майор Литке, напротив, покраснел от бешенства.
– Кто ржёт? Я разрешал ржать? Ты, блончинчик, шаг из строя! – он ткнул пальцем в одного из ребят и, подойдя к нему, вытащил за ворот форменной рубашки. – Кто такой?
– Кадет Тарк Гейвер! – выпалил тот, вытянувшись в струну.
– Какой ты нахрен кадет?! Какой ты нахрен кадет?! Ты думаешь, присяга тебя им сделала? Пшёл в строй, мелочь! Через две недели станешь кадетом в полном смысле этого слова.
Гейвер попятился обратно, а Литке тем временем принялся ходить вдоль рядов.
– А теперь, салаги, запомните только одно: вы все – ничтожества, все до одного! Вы все – никто, и звать вас – никак! Сопливые нытики из-под мамкиной сиськи! И так будет до тех пор, пока в каждом из вас не проснется мужчина! Вам всем чертовски повезло! Именно здесь, из таких, как вы, делают настоящих мужиков.
Дела красят мужчину. А майора Литке они раскрасили лиловым цветом шрамов. По словам капитана, он отдал военной службе "двадцать лет жизни и пять литров крови". Через всё лицо тянулся след от удара Крылатого меча. Это юный наивный Литке вздумал сразиться с берсерком в пьяной драке. Трижды был ранен во время затяжной битвы за огненную планету Рагнарёк. Потерял ногу во время восстания аборигенов Капри, свой протез прячет, стесняется, считает его главным виновником того, что в свои сорок пять лет ещё не женат. От того, видимо, зол на всех, кроме начальства. Кадеты его роты обычно дружно ненавидели его, что сближало их всех, а после получения диплома, мстили ему за два года унижений и издевательств. Как-то капитан провалялся в больнице после того, как ему на голову упала искусно подвешенная к потолку сумка с инструментами. Таким он был, этот страшный изверг Литке. Повезло тем кадетам, оказавшимся в его роте.
Обучение началось с унижения. Литке собрал кадетов в лекционной аудитории, вызывал их по одному к доске и заставлял писать "Я – ничтожество".
– Почерк тренируй, – оскалился Литке, когда Кирилл нехотя, скрипя зубами, чертил под диктовку капитана. – В школе этому не обучали?
"Пошёл ты…" – хотелось прошипеть Кириллу, но он сдержался.
– Тренируйте своё тело! – заявил Литке, когда все отписались. – Тренируйте без устали, постоянно, не прекращайте это. Когда вы ступите на песок чужой планеты крушить черепа аборигенов, оно вам пригодится. Оно вам пригодится и здесь, когда второгодники будут заставлять стирать их носки…
Все занятия (впрочем, как и везде) можно было условно разделить на два типа – теорию и практику. В теории изучалась тактика, техника, вооружение, стратегия, астрономия, физика и другие дисциплины. В практику входили физическая культура, занятия на тренировочном полигоне, фехтование и рукопашный бой. Литке обещал, что на второй год обучения кадетов допустят до тренажёров.
Отношения в общаге поначалу складывались напряжённо. Так, если соседи по комнате первые несколько дней присматривались к Кириллу, то затем стали искать его слабые места. Некоторое время спустя ему был выдвинут ультиматум освободить несколько нижних ящиков в шкафу, причём, по мнению Кирилла, оные должны принадлежать ему по праву. Он уступил и, как видимо, зря. После этого ультиматума последовал следующий -подвинуть свои вещи под его кроватью, так как одному из парней должна была прийти посылка с едой. Кирилл наотрез отказался, предложив ванн Хорну (так звали второгодника) съесть припасы, спрятанные под его кроватью, а не копить и ждать, пока всё протухнет. Следующей ночью Кирилл был разбужен диким воплем трёх глоток "ПОТОЛОК ПАДАЕТ!!!" и, пытаясь встать, упёрся головой в растянутую над ним простыню. Это была жестокая шутка. Прервав всеобщий хохот, Кирилл впотьмах с размаху огрел кого-то ботинком, отвесил мощный пендель, но тут же был успокоен крепким ударом по голове, внёсшим его в стену. Кадеты обступили лежащего на полу парня, не решаясь что-то предпринимать. "Псих"- махнул рукой ванн Хорн и отправился спать.
После этого случая Кирилла больше не трогали. Тем не менее, парень решил не расслабляться и последовать совету майора Литке. Теперь он пропадал по вечерам в спортзале, являясь в комнату только для того, чтобы переночевать. Вскоре постоянные тренировки и белковая диета сделали своё дело. Теперь Лена не узнала бы в окрепшем парне того щуплого мальчишку, который ушел из Сикорро в поисках приключений. Кирилл сам радовался, стоя у зеркала, рассматривая вспучившиеся бицепсы и широкий торс. Вместе с болью он чувствовал необыкновенную силу в своих мышцах, чувствовал, что теперь способен на большее, нежели раньше. Даже манера поведения изменилась. Кирилл ощущал уверенность в себе, больше молчал, более не суетился. Он вообще совершал меньше движений, словно берёг силы для штанги. С соседями меньше разговаривал. И, как ни странно, заметил, что другие кадеты стали тянуться к нему. В роте Литке у него появились те, кого Кирилл мог бы назвать друзьями. Сам он не стремился войти в чью-то кампанию, всегда держался особняком, но, тем не менее, всегда мог расчитывать на помощь со стороны.
