– Сто шестьдесят восемь добровольцев, и даже включая Грифа, девятилетнего мальчика, из двадцати тысяч? Это невозможно!
– На Пирре возможно, – сказал Керк.
– Да, на Пирре, и только на Пирре. – Язон ходил по комнате, волоча ноги в двойном тяготении, и бил кулаком по ладони. – На состязании в тупоумии эта планета взяла бы первый приз. «Мы здесь родились, мы здесь и умрем». Уф! – Он направил указательный палец на Керка и согнулся, растирая икру – усилия от преодоления повышенного тяготения часто вызывали судороги.
– Ладно, не будем из-за этого волноваться, – сказал он. – Спасем их даже вопреки их желанию. Возьмем сто шестьдесят восемь добровольцев, отправимся на Счастье, захватим планету, откроем там шахту – и вернемся за остальными. Вот, что мы сделаем! – И он упал в кресло, массируя ногу, а Керк вышел.
– Во всяком случае, я надеюсь, – пробормотал Язон.
Приглушенный звон послышался в выходном тамбуре, когда механизм пересадочной станции присоединился гибким переходным тоннелем к корпусу космического корабля. Кто-то снаружи нажал кнопку коммуникатора, интерком ожил. – Пересадочная станция 70 Офиучи к «Драчливому». Вы присоединены к переходному тоннелю, давление сравнялось с корабельным. Можете открывать люк.
– Становитесь к выходу, – сказал Язон и повернул ключ в специальном замке, который позволял открывать одновременно наружный и внутренний люки. – Счастливого пути и благополучной посадки, – сказал один из членов экипажа, когда они покидали корабль. Все громко засмеялись, как будто он сказал что-то исключительно смешное. Не смеялся только пилот у входа, его сломанная рука была крепко привязана к груди. Никто из них не упомянул об этой руке и даже не глядел в его направлении. Но Язон знал, почему все смеялись.
Язон не жалел пилота. Мета всегда честно предупреждала мужчин, пытавшихся за ней поухаживать. Возможно, в романтической полутьме корабля пилот не поверил ей. Когда он пустил в ход руки, она сломала одну из них. Язон постарался лишить свое лицо всякого выражения в тот момент, когда пилот проходил мимо него в переходной тоннель. Это было сооружение из прозрачного пластика, извивающаяся пуповина, которая соединяла корабль с пересадочной станцией, ярко освещенный корпус которой висел над ними. Были видны еще два переходных тоннеля, точно такие же, как этот; они связывали космические корабли ко станцией, которая в состоянии невесомости следовала по своей орбите вокруг системы двойной звезды. Меньший компонент этой системы, 70 Офиучи В, как раз восходил. Его крохотный диск, удаленный на миллионы миль, показался из-за корпуса станции.
– У нас посылка для «Драчливого», – сказал чиновник, вышедший из тоннеля. – Доставлена другим кораблем и ждет вашего прибытия. – Он протянул книгу выдачи. – Распишитесь, пожалуйста.
Язон нацарапал свое имя и отодвинулся, так как два погрузочных робота пронесли громоздкий ящик по тоннелю в открытый люк корабля.
Он старался просунуть ломик под металлические полосы, которыми были оббиты стенки ящика, когда подошла Мета.
– Что это? – Спросила она, легким движением отбирая у него ломик и вставив его глубоко под полосу. Она чуть нажала, послышался треск лопнувшего металла.
– Ты отлично заменяешь мужчину, – сказал ей Язон, вытирая руки. – Готов поклясться, что ты с легкостью заменишь и двоих. – Она наклонилась над ящиком, а Язон сказал: – Это инструмент, который нам очень пригодится на планете. Хотел бы я иметь такой, когда впервые попал на Пирр. Это сберегло бы немало жизней.
Мета сняла крышку и смотрела на блестящий предмет яйцеобразной формы на колесах.
– Что это за игрушка?
– Эта «игрушка», как ты изысканно выразилась, стоит девятьсот восемьдесят две тысячи кредов, не считая транспортных расходов. Мета была потрясена.
– Как? Ты бы мог снарядить армию за эту сумму. Вооружение, амуниция…
– Я так и думал, что это подействует на тебя таким образом. Ты должна усвоить своей прекрасной светловолосой головкой, что армия не всегда может решить любую проблему. Мы хотим соприкоснуться с новой культурой на неизвестной нам новой планете, мы хотим соорудить там шахту, притом в месте, где есть руда. Твоя армия ничего тебе не расскажет о минералогии, антропологии, экологии, экзобиологии…
– Ты мастер выдумывать слова.
– Я ничего не выдумываю! Ты даже не представляешь себе, сколько знаний заключено в этом металлическом ящике. Библиотека, – сказал он, драматически указывая на нее пальцем, – расскажи нам о себе.
– Я модель 427-1587, Марк IX, Усовершенствованная, снабженная фотодвигателем, лазерным запоминающим устройством и замкнутым технологическим циклом…
– Стоп! – Приказал Язон. – Библиотека, это не годится. Ты можешь рассказать о себе проще, языком телепередач?
– А, приветик, – хихикнула библиотека. – Держу пари, вы никогда не видели Марка IX – это нечто новое во вселенной. Это «замкнутый» и т. д. означает просто, что перед вами мыслящая машина, которая сама себя восстанавливает и которую невозможно сломать. Если вы нуждаетесь в том, чтобы подумать о чем-то, придумать что-то, запомнить что-то, к вашим услугам память Марка IX. Его память содержит в себе всю библиотеку университета в Гарибее, а там столько книг, что вы за всю жизнь их не перечитаете. Эти книги разбиты на слова, слова на биты, а биты записаны на крошечных кусочках силикона в мозгу Марка IX, та память, что составляет часть этого мозга – не больше мужского кулака – кулака мужчины маленького роста, так как на каждых десяти квадратных миллиметрах записывается 545 миллионов бит информации, но это совершенно неважно. История, науки, философии – все есть в этом мозгу. И лингвистика тоже. Если вы хотите знать, как звучит слово «сэр» на основных галактических языках, слушайте…
Послышались непередаваемые звуки, Язон повернулся к Мете – ее не было.
– Он может не только переводить слово «сэр», – сказал Язон, нажимая кнопку выключения. – Подожди и увидишь.
Пирряне наслаждались растительной жизнью во время путешествия на Счастье. Они дремали, зевали, как тигры с полным животом.
Лишь Язон испытывал потребность использовать время более эффективно. Он требовал от библиотеки все новой информации о планете и солнечной системе, к которой они приближались, и от занятий его отвлекали только страстные, но неумолимые объятия Меты. Она считала, что есть возможность провести долгие часы более интересно, и Язон, оторванный от своих занятий, с энтузиазмом соглашался с ней.
За один корабельный день до того расчетного момента, когда они должны были выйти из джамп-режима в системе Счастья, Язон собрал в кают-компании общее собрание.
