Ойкон проснулся. Уже стемнело, по углам скреблись мыши, а лошадки беспокойно топтались и фыркали. На каменном полу напротив входных ворот стояла зажженная лампа, отбрасывая вокруг скудные отблески света.
«И что она тут делает? — удивился Ойкон. — В конюшню нельзя с огнем, Найвах строго-настрого запретил! Сено ведь вокруг и дерево».
Мальчик поднялся и двинулся навстречу огоньку, чтобы убрать светильник. Пройдя немного вперед, он краем глаза заметил наверху большую тень. Тьма шевельнулась.
«Клибб!» — испугался Ойкон, присел и прижался щекой к стенке стойла. Тень наверху опять зашевелилась — кто-то возился на центральном брусе под крышей! Вскоре глаза Ойкона привыкли к огоньку-плясуну, и он смог разглядеть немого злого человечка. Оседлав брус, он болтал в воздухе ногами. Перед ним лежал раскрытый мешок, и человечек один за другим доставал небольшие кругляшки — то желтые, то белые. Он любовался ими в неровном свете, совал в рот и прикусывал, а потом прятал обратно.
— Ни-иишшее-ффоо, ниш-ш-ше-ффо, — вдруг донеслось до Ойкона. Человечек чуть слышно позвенел мешком, затягивая горловину. — Ни-ии-шшше-фффо.
Мелкий поднялся, ловко переступая по брусу, прошел пару шагов до стены и вытащил плоский камень.
— Ше-шашь, ше-шашь, — приговаривал Мелкий, заталкивая мешок в дыру в стене. — Ше-шашь, шешашь…
«Сейчас, сейчас», — догадался мальчик и вдруг понял, что Мелкий и вправду, на самом деле, клибб, который только притворяется человеком! И как он раньше не догадался!?
От этой мысли Ойкон заерзал от нетерпения, и лошадка за перегородкой призывно заржала. Гадкий клибб, вставляющий камень обратно, вздрогнул и повернулся, сразу разглядев Ойкона. Зашипев рассерженным котом, он спрыгнул со стропила, мягко приземлившись на руки и ноги. Не поднимаясь, он на четвереньках побежал к мальчику, недобро скалясь, вихляясь и подпрыгивая. Ойкон запищал от ужаса и метнулся прочь. Он несся по широкому коридору, пока не уперся в стену. Лапа клибба больно схватила его за шею и развернула лицом к себе.
Мелкий вжал его в стену и достал нож. Холодный острый кончик вжался Ойкону в живот, и мальчик заскулил. Сбоку раздалось оглушительно громкое гневное ржанье и мощный удар копытом сотряс перегородку. Клибб покосился на нож в своей руке и зло дернул губой. Сильный вновь заржал в стойле и саданул в перегородку.
«Ношом нисся… Ношом нисся», — прошептал Мелкий. Ножом нельзя!
Клибб вдруг недобро ухмыльнулся и убрал клинок. Он со всей силы тряхнул Ойкона так, что голова мальчика ударилась о стену. Схватив мальчишку, Мелкий перекинул легкое тело через загородку в темноту стойла, к ярящемуся жеребцу. Послышался противный смех кашляющей собаки.
Ойкон понял: клибб решил не резать его ножом, а подкинул под копыта Сильному, чтобы тот затоптал его. Тогда никто так и не узнает, что Мелкий — это клибб, и он и дальше сможет жить среди людей. Мальчик пополз вперед, ворохаясь в колючем сене, пока не уперся лбом в перегородку. Забившись в угол, он обнял себя за колени и заплакал.
Сильный перестал биться. Переступил ногами, цокнув копытом. Темнота рядом шумно дышала и воздух дрожал, а Ойкон беззвучно плакал и не мог остановиться. Вдруг он почувствовал на лице горячее дыхание жеребца и зажмурился. А Сильный лизнул его! А затем еще и еще! Ойкону стало щекотно и он засмеялся, отталкивая коня себя. Вот только Сильный и не думал уходить, продолжая лизаться. Ойкон громко засмеялся, отворачиваясь, обнял жеребца за шею и встал.
Жеребец вдруг насторожился и всхрапнул, ударив копытом. Из коридора донеслось злое шипение. Ойкон осторожно подошел к загородке и выглянул. Гадкий клибб и не думал отступать! Он возвращался обратно, неся зажженный светильник, сжимая в другой руке плотно увязанный пук сена.
— Ше-ша-шь, ше-ша-шь, — донеслось до Ойкона. — Ше-ша-шь, ше-ша-шь…
Лампа раскачивалась, свет прыгал от стены к стене, и мальчик понял, какую пакость задумал злой клибб. Он же хочет поджечь стойло, чтобы Сильный забил его копытами! Но тогда красивый конь сгорит, и другие лошадки тоже умрут!
Жеребец положил тяжелую голову позади на плечо Ойкону. Мальчишка на прощание обнял его и поцеловал в нос. Потом юркнул вниз, под перегородкой, и метнулся к клиббу. Тот не ожидал такого и Ойкон юркнул мимо, убегая прочь. Быстрее, быстрее!
Испуганным зайцем Ойкон несся по коридору, толкнувшись в ворота. Его отбросило назад. Заперто! Ойкон откинул засов. Дернув дверь, мальчик выбежал во двор. Обрадовавшись, рванулся вперед, но сильный удар между лопаток свалил на землю.
Ойкон больно ударился и перевернулся на спину. Клибб стоял над ним, держа в руках деревянную лопату. Мелкий размахнулся и врезал по Ойкону. В последний миг Ойкон вскинул руки, защищая голову.
— Что? Что? — зашумели позади и дверь распахнулась. Заспанные, всклокоченные Мотр и Маурх застыли на пороге. Увидев, как разъяренный товарищ избивает паренька, они подбежали и оттащили Мелкого. — Ты что? Забьешь мальца!
Ойкон заскулил и пополз по двору. Прочь отсюда, прочь, прочь! Злой клибб, рассерженно шипя, оттолкнул Мотра и достал нож. Маурх вновь потянулся, и обезумевший уродец полоснул ножом по ладоням. Лошадник взвыл.
«К воротам! К воротам! Там стражники, они добрые! Они защитят», — приговаривал Ойкон, перебирая локтями и коленями. Какая-то неведомая сила удерживала его на земле, и он полз по двору, так и не поднявшись на ноги. Вдруг впереди, в проеме между конюшней и сараем почудилось движение. Ойкон не сразу понял, в чем дело, и чуть не влетел лбом в ноги показавшегося из темноты человека. Мальчик поднял голову, глядя снизу вверх.
В скудном лунном свете виднелась бесформенная фигура в просторном плаще. На голове незнакомца виднелся острый высокий капюшон. Никого похожего в Имении Ойкон раньше не встречал. Человек легонько пнул Ойкона, отбросив со своего пути. Подняв руки, незнакомец поправил края капюшона.
Несущийся с выпученными глазами клибб, увидев фигуру в капюшоне, остановился и встал столбом.
— Сейчас, — негромко произнес человек в капюшоне. — Этих — живьем.
Из сумрака позади клибба вдруг появилась тень воина в доспехе и треснула мечом Мелкого по затылку. Другие тени, тоже взявшиеся из ниоткуда, подскочили к порезанным Маурху и Мотру и оглушили. Вдруг за оградой раздался оглушительно громкий, звонкий требовательный глас горна. «Ту-ту-ту-ту! Вперед, вперед!!» — звал горн. Огоньки стражников у ворот забеспокоились, забегали туда-сюда. Ойкон пополз назад, к спасительной конюшне, но человек в капюшоне наступил ему на спину и велел.
— Лежи тихо.
Ойкон вжался в землю и смотрел, как мимо несутся воины-тени. Темнота между постройками рожала их одного за другим. Воины были чужими, плохими, мальчик сразу это понял, разглядев железные доспехи и темные плащи. В руках они сжимали мечи. В ворота вдруг тяжело стукнуло снаружи, стражники заругались, раздались короткие команды…
Воины-тени ударили ничего не подозревающим дозорным в спину! Добрые стражники не ожидали такого и не успели построиться. Чужие воины подбегали подвое, взмахивали мечами и неслись дальше. Ойкону стало страшно и он отвернулся.
Горн продолжал подгонять нападавших и ночь ожила: кричали воины, стукнули створки распахиваемых ворот, раздался топот скачущих лошадей. Во двор ворвались всадники и вокруг стало светло как днем — так много факелов они привезли с собой.
Ойкон поднял голову. Всадники с хохотом растекались по имению. За ними спешили пешие воины, сжимая в руках короткие мечи.
— Чтоб ни одна ложка, ни один нож не пропал! — гаркнул им в спины здоровенный мужчина в блестящем доспехе. — И не пожгите ничего!
Он остановил коня рядом с Ойконом и снял гребнистый шлем, тряхнув рыжими волосами. Сопя, командир протянул шлем назад, и кто-то из окружающей толпы всадников тотчас его принял.
— Сплетник! Что с имперским имением за рекой? Что с селом? — отрывисто спросил рыжий, отирая пот со лба.
— В имении одни рабы и слуги. Оно твое, Светлейший Крент! В селе нам помогли, теперь там твои воины… — наконец-то человек в капюшоне убрал ногу с Ойкона, кланяясь всаднику.
