затем изгнанье.
«Благодарю, я излечился!»– крикнул он старухе громко.
Грохот в кухне прекратился, и она
Вошла. Из шёлка был халат на ней цветной. Но
Как нелеп был весь наряд! Шаровары ниспадали яркой
Тканью голубой. Бусы, кольца, целый клад хором солнце отражали. Нарядилась словно ёлка в драгоценные игрушки. Но, подав к еде ватрушки, Пробасила: «Ты без толка приходил ко мне, дружок. Так не лечатся, мой Милый. Ещё вспомнишь бережок, когда хворь отымет силы.
Но коль надо? То иди. Подкрепись перед дорогой,
И… счастливого пути.»
И, усевшись за столом,
Наслаждался пёс едой, дивным подчуясь
Гусём, ведь душистою травой приправлялось это блюдо.
Но компотом запивая, вдруг в окне он видит чудо, будто б гном шёл
Из сарая. И сказала, между прочим, ведьма Нику осторожно:
«Как с обедом мы покончим, мне поведай, коль
Возможно. Как назвала тебя мать?
И откуда будешь родом?»
Ник
– Ник-колаем меня звать. А рождён? В роду я гордом.
ведьма
– Да-а, видать, не беден ты раз перстенёк бриллиантом блещет.
Ник
– Носили прадедов персты. Им наследник себя тешит,
Испытав притом блаженство.
Лгал бесстыдно Ник колдунье,
Видя доброе соседство в юной девушке болтунье.
Но, слыша музыку востока, не мог понять откуда звук. Не долго он
Искал истока, коль ароматами цветов наполнилось пространство вдруг. Ковровый радовал покров. Тюль скрывать пыталась ложе, туда
Тянуло его тоже. Но изобильем стол манил, и Ник с ковра
Не уходил. Он по примеру сел колдуньи, закинув
Ноги словно йог. И слушал песни старой
Лгуньи, понять которых уж не мог.
«Отдай мне перстень золотой.» -
Тихо молвила «девица». Но тут же пёс, представив
Лица, когда б вернул бы облик свой, начал дико хохотать, вдруг
Услыша эха крик. А отказавшись его снять,
Не узнал свой голос Ник.
Коварство – имя её было.
Ох, ненавидела людей! И улыбаясь
Парню мило, в ней кознь продумывал злодей:
«Час эйфории наступает, когда б во мне узрел бы ту, о ком
Тоскует и страдает, исполнив тайную мечту. Уж не откажет деве в малом, Навеки вечные и даром отдаст любимой перстенёк, чтоб стать моим
Бы крошка смог. Однако если б я траву не приняла, жизнь
Сберегая, вот так же бредило б главу. Но хоть и лишку
Отдала, впрок сей отравы закупая, но дельце это
Того стоит. Его упорство не скала, успех
Уж близко где-то бродит.»
Но, продолжая хохотать,
Взглянув на «деву» Ник осёкся. И тут же
Маму начал звать, коль страх с любовью в нём боролся.
Ведь в обрамлении волос, ниспадающих до пола, взирал на Ника
Рыжий пёс. Он вскочил, как от укола, коль и ушки показались из прически
Того дива. Но когда и ручки рвались халат расстёгивать игриво?
Страшась нательного покрова, застегнуть пытался
Снова. Видя, как и грудь, и торс изменил
Растущий ворс.
Но всё ж осталась она в лифе,
Да в шароварах голубых, да вся в издельях
Золотых, ну как божок в старинном мифе. Но вдруг она
Подняла руки, танцуя страшной головой. И пёс уже не вынес муки.
Он в миг от ужаса дичал, лягнув чудовище ногой, забившись в угол зарычал.
Но как на спину повалилась, ведьма тут же поняла, что отнять ей не Случилось. И гневу волюшку дала, и хваткой мощною
Скрутила, и в кладовой его закрыла.
X
А в это время во дворе такая вот была картина.
Ведь не дождавшись на заре, понурив голову
К земле, там взад- вперёд металась Дина.
Дина
– Видать, досталось псу немало!
Предупреждала ведь о зле. И вот! Коснулось
Всё же жало. Но что я вижу? Кот бежит! Тиран собратьев
По весне имеет славный аппетит. Пошлю- ка я его
В разведку. Вот только врать придётся мне,
Посулив ему «конфетку».
«Подойди!» – велела Дина.
«Что- о?»– ответил кот брезгливо: «Ох, дождался я,
Чтоб псина приказала мне визгливо!»
Дина
– Подойди ко мне, балбес! То скажу тебе на ухо,
В чём имеешь интерес. С рыбкой ведь пришла старуха!
Нет препятствий для котяры,
Тут же в хату он проник. Где от тапка
Снёс удары, к которым он уже привык. Но ругань
Злобная задела слух собаки во дворе. И теперь, терзая смело,
Стыд тревожил в конуре оступившуюся душу. Хоть врала во имя блага,
Но трясти кота как грушу у хозяйки была тяга. Но, к счастью, вскоре
Он явился живой и невредимый. Правда Серый очень злился,
Но то недуг поправимый. И Дина молвила с улыбкой
(Хвостом приветливо виляя): «Ну как?
Полакомился рыбкой?»
кот
– О, да- а! Полакомишься тут! Когда бы дверь хозяйка злая
Замком стальным, ну с целый пуд не охраняла так прилежно.
«Что за дверь?» – спросила нежно Дина грустного кота.
кот
– Да в чулане дверь закрыта.
И нет в кладовке ни черта, кроме древнего
Корыта. А значит рыбка там и сохнет. А бедный котик
Скоро сдохнет, коль слюною захлебнётся. Чтоб
Не чуять её запах, жить на улице придётся.
Я у глада буду в лапах.
С улыбкой рыжая смотрела
На отъевшуюся тушу, спеша поддакнуть
То и дело. Развеять надо ж было стужу в их отношениях
Не добрых. Коль подтверждение догадок в деталях видела подробных. Насколько шанс у Ника шаток от злыдни выбраться живым. И Дина
В темпе размышляла: «Помогать и сила б стала. Ник на волю
Выйти мог бы, перстнем пользуясь своим. А раз не вижу
Сей особы, значит дар уже у бабки. О, как союзник
Нужен здесь! Чтоб ум силён был в нём и лапки,
Чтоб отнести Ларике весть.»
Рассудила она мудро
И спросила у кота: «Где ты встретил
Это утро? Хотя знаю, маята по весне ведёт в загул.
А в хате юношу ты видел? Может быть с тряпьём баул чуждым
Запахом обидел? А запах пса у кладовой не заметил ли
Случайно? Час подходит роковой! Надо рыть
Подкоп нам тайно!»
«Я не могу, я ведь не крот. Да, ты рассудком повредилась?»
Испугано промолвил кот.
И Дина бранью разразилась: «Повредишься тут от дум!
Собирайся в путь- дорогу! Ты же храбр, отчаян, кум!
Ну раздели со мной тревогу!»
«Да не пойду я никуда!»
Попятился от Дины Серый: «Кругом же талая
Вода, и не такой уж я и смелый.» И подумал он, вздыхая: «Видать,
Вконец сошла с ума. Но коль клыки вонзит больная?
Ох, и начнётся кутерьма.»
XI
