потом, наверное, звонить маме. И еще Люда, кстати! Кто она такая и можно ли ее рассматривать в качестве источника информации?
«Ладога» аккуратно притормозила возле небольшого коттеджа. Обычного, на первый взгляд. Никогда бы не подумал, что в таком может посольство располагаться. Желтый кирпич стен, аккуратная кованая ограда, большие окна. Два флага по обе стороны крыльца: один желтый, с затейливым черным иероглифом по центру полотнища, второй – бело-сине-зеленый с башней, кажется, медведем и колосьями, как на советском гербе. Надо полагать, государственные флаги Великой Маньчжурии и Княжества Благовещенского.
Откуда-то возник вполне современный воин: незнакомый камуфляж, желтый берет и штурмовая винтовка. Лицо – да, китаец. В смысле маньчжур. Я, признаться, после всей этой каши ожидал увидеть монгольского воина века из пятнадцатого. Такого, в ламеллярном панцире до земли, шлеме, отороченном лисьим хвостом, с копьем в руке и луком на поясе. Проверив документы у водителя, он нажал скрытую кнопку, и часть решетки отъехала в сторону.
На крыльце меня уже поджидал еще один маньчжур. Референт, вероятно. Совершив полупоклон, он повел рукой в сторону дверей, приглашая войти в дом.
– Посол Лин И вас уже ждет, господин Антошин.
Ну, пойдем. Посмотрим на этого посла Лин И. Примерный текст своей речи я уже подготовил, благо и в моем мире, и в этом витиеватость и обтекаемость формулировок была практически идентична.
Посол оказался мужчиной в возрасте, навскидку лет шестьдесят. Хотя с китайцами в этом вопросе ошибиться несложно. Низкий, плотный, с лицом довольного Будды из сувенирного магазина и выбритой наголо головой. Черные глазки господина Лин И были столь же прозрачны, как выключенный экран смартфона.
– Господин Антошин, – изобразил посол более отчетливую версию поклона своего референта. – Пусть предки благословят нашу встречу.
Я неумело повторил его движения и про себя выматерился. Предки! Культ предков? Он не буддист? Китайцы же буддисты! Ну, и как мне ему отвечать?
– Рад встрече, посол Лин И. Хоть радость встречи и омрачена печальными обстоятельствами.
Слова полились сами – сказалась богатая практика приемов, визитов и фуршетов. Последние, кстати, китайская сторона, устраивать любила и умела. Только вот эта их анисовая водка – бр-р!
– Мы все ходим под Великим Небом, господин обер-секретарь. Ему решать, кому и когда уходить.
На русском посол говорил очень чисто, будто на родном. Китайским чиновникам провинции Хэйлунцзян из моего мира было чему у него поучиться.
– Позвольте все же принести вам свои соболезнования в связи со смертью вашего предшественника, господина Чжень Ю. Он был прекрасным человеком…
Дальше я за пять минут наговорил про неизвестного мне субъекта три короба комплиментов и вагон сожалений об утрате. И перешел к сути встречи – уверениям в полной открытости следствия для наших заречных соседей.
– Кого вы подозреваете, Игорь Сергеевич?
Отличное начало! Откуда мне знать, кого тут вообще можно подозревать?!
– Боюсь, господин посол, я не могу ответить на этот вопрос… – начал я одну из заготовленных обтекаемых формулировок.
Но он не дал мне закончить. Решительно качнул бритой головой и выдал:
– Вы же понимаете, что это триада?
– М-м…
Мое замешательство посол истолковал по-своему. Решил, что я тяну время, чтобы подыскать правильный ответ. И внес поправки:
– Игорь Сергеевич, прошу вас, давайте попробуем не играть в дипломатию. Мы понимаем, что виновником смерти являетесь не вы, в смысле не княжество, давний и надежный торговый партнер Маньчжурии. Мы также понимаем, что вы считаете, будто винить мы будем именно вас. Да, на официальном уровне до оглашения результатов вашего расследования мы так и будем делать. Но, учитывая давние связи наших стран, мы ни на секунду не рассматривали Благовещенское княжество как ответственное за это убийство. Но неофициально…
Тут он сделал паузу, предлагая мне ее заполнить. И я его не разочаровал.
– Я понимаю, – будто ступая по минному полю, ответил я и тоже замолчал.
Давай, Станиславский, гордись мной!
– А раз так, давайте обсудим реальные версии. Для нас жизненно важно найти настоящего виновника и заказчика этого преступления. И сохранить добрососедские отношения с вами. Но последнее будет невозможно, если вы, желая нас впечатлить, назначите – как вы это называете? – стрелочника.
Старик чуть склонил голову набок и выжидательно посмотрел на меня. И я понял, что весь мой прежний жизненный опыт пасует перед опытом этого невысокого китайца, съевшего не одну собаку на подобных переговорах.
– Вы сказали, триада, господин посол… – протянул я, внутренне хохоча над абсурдностью этого разговора. – Зачем бы им?
Глаза Лин И смотрели на меня без отрыва. Он даже не мигал, этот клятый маньчжур! Добродушие с лица тоже исчезло, теперь оно напоминало терракотовую маску древнего воина.
– Им самим незачем, – ответил он наконец. – Разумеется, они исполнители. Их наняли, Игорь Сергеевич. Надеюсь, не нужно говорить, кто?
Нужно! Черт! Конечно, нужно! Но не скажешь же так!
– Китай? – произнес я, внутренне сморщившись и ожидая прокола.
Про триаду я знал немного. Преступная организация. Мафия. Что-то вроде якудзы в Японии – моей Японии, – но только в Китае. Так что мое предположение не было лишено смысла. Почему-то вспомнился один мой знакомый, тот историей Китая увлекался, мог бы, наверное, рассказать про эту самую триаду. Даже рассказывал что-то, только я сейчас ничего не помнил.
Посол на мою реплику отреагировал удивленно вскинутыми бровями и расширившимися до европейского стандарта глазами. Помолчал некоторое время, после чего сказал:
– Давненько я не слышал, чтобы империю называли этим архаичным именем. Давненько. Однако да, скорее всего, вы правы. Мы считаем, что убийство Чжень Ю – дело рук минцев.
Минцы. Минцы. Это он про китайцев? Да, что-то такое припоминаю. Империя Хань, империя Мин. Точно. Но Мин же вроде уничтожена революцией в начале прошлого века? А здесь, выходит, нет? Забавно! Ну, ты же хотел информации! Вот тебе источник, выдаивай до дна!
– Тогда я все же повторю свой вопрос, господин посол. Зачем бы минцам заказывать убийство вашего предшественника триаде и валить его на нас? – Подумав немного, я добавил: – Раз уж мы говорим неофициально.
Лин И снова превратился в терракотового воина. Даже не дышал, кажется. Старик явно был знаком с системой Станиславского. Так держать паузу – это надо уметь!
– Говорить это неприятно, – наконец разомкнул он уста. И теперь в его речи не было гладкой изящности опытного дипломата. Напротив, слова и фразы выходили шершавыми и неровными. – Тем более вам. Тем более в таких обстоятельствах. Это походит на вынесение семейных проблем на публику, понимаете… Пусть все и знают об этих семейных дрязгах, но приличные люди не станут говорить о них вслух.
Я почтительно молчал, поощряя старика говорить дальше. Сейчас любое произнесенное мною слово может заткнуть его – и не видать мне информации как своих ушей.
– Маньчжурия, как вы знаете, всего сотню лет является государством независимым. До начала прошлого века мы были лишь одной из провинций Поднебесной. Потом, после революции тысяча девятьсот пятого года, но до
