— В этом сокрыта самая большая кхитайская тайна, — согласился Конан. — А для чего тебе такое место, как заведение Хань Ду?
— Мне его… порекомендовали, — сообщил Форез. И погрозил Конану пальцем: — Только — сс!
— Порекомендовали? — удивился варвар. И вдруг насторожился. Что-то почудилось ему в облике Фореза. Хоть тот и плохо соображал, но говорил весьма связно. Имелась определенная логика во всех этих высказываниях. И очень эта логика варвару не понравилась. Нутром он чуял: неспроста разыскивает бритунец этого Хань Ду.
— Ну да, — продолжал Форез. — Мой друг и рекомендовал… У меня есть друг кхитаец.
— У меня тоже есть друг кхитаец, — сказал Конан, — и он мне решительно не советовал…
— А мой кхитаец, наоборот, очень даже советовал… Как ты думаешь, если твой кхитаец против моего кхитайца… то кто победит?
Конан подумал о своем друге, кхитайском каллиграфе Тьянь-По, с которым познакомился при довольно странных обстоятельствах, в замке, полном колдовства и загадок. С тех пор им не раз доводилось вместе переживать различные приключения, и маленький каллиграф успел по-настоящему подружиться с рослым верзилой варваром.
Однако ни о чем из этого Конан не успел рассказать своему новому знакомцу, потому что Форез, упав лицом на стол, крепко заснул.
Наутро выяснилось, что стремление Фореза оказаться в борделе, пользующемся скверной репутацией, ничуть не угасло.
Напротив, проспавшись и окончательно придя в себя после вчерашнего, лорд Форез был бодр и полон планов.
— Что ты там забыл? — недоумевал Конан.
— Определенного представления о том, что именно мне требуется, пока что нет, — честно признался Форез. — Впрочем, могу намекнуть. Я проделал весь путь из Бритунии до Кхитая специально для того, чтобы повидаться с этим Хань Ду. Ну как? Что скажешь?
— Загадочно, — признал Конан. — А нельзя ли мне побольше узнать о том твоем кхитайце? Ну, о том, который присоветовал встретиться с Хань Ду…
— Отчего же… — Форез пожал плечами. — Впрочем, многого о нем я тоже сообщить не смогу. Обычный старый нищий.
— Где вы познакомились? — настойчиво продолжал расспросы киммериец.
— В Бритунии…
— Обычный нищий! — Варвар уставился на Фореза ярко-синими глазами. Усмешка расползлась по загорелому лицу варвара. — Просто старенький кхитаец в Бритунии. Такое ведь на каждом шагу встречается, не так ли?
Лорд Форез густо покраснел.
— Я хочу сказать, что в самом нищем ничего странного не было. Может быть, судьба забросила его слишком далеко от родной земли, и это обстоятельство можно счесть не вполне обычным. Согласен. Ты ведь знаешь этих попрошаек, которые прикидываются мудрецами, чтобы только разжалобить богатеньких господ!
Перед киммерийцем — даром, что тот был необразованным варваром, неотесанной дубиной, грубым наемником и пьяницей к тому же, — орд Форез чувствовал себя глупым мальчишкой. Изысканное образование и аристократическое воспитание подмогой ему сейчас никак не служили. Это не могло не раздражать.
— Итак, он пытался разжалобить богатеньких господ своей псевдо-мудростыо, — безжалостно сказал Конан. — Кто у нас богатенький? Ты? — Киммериец смерил своего собеседника с ног до головы критическим взглядом. — Не думаю! — заключил Конан таким тоном, как будто завершил врачебный осмотр и нашел пациента не вполне здоровым.
— Ну… — замялся Форез. — Я, конечно, не…
— И много он получил от тебя?
— Весь мой дом, — признал Форез. — Правда, домик так себе…
— А ты по его совету потащился в Кхитай! Не такая уж она ложная, мудрость твоего нищего кхитайца!
— Ты покажешь мне, где находится заведение Хань Ду? — рассердился наконец лорд Форез. — Или я буду разыскивать его сам!
— И наткнешься, пожалуй, на чей-нибудь нож, — пробормотал Конан. — Здесь гораздо больше негодяев, чем ты предполагаешь, дружище. Кхитайцы только с виду народ смиренников. На самом деле разбойного люда они породили ничуть не меньше, чем бритунцы.
— Или киммерийцы, — попытался пошутить Форез.
Но Конан не улыбнулся.
— Киммерийцы, возможно, и превосходят их, — вполне серьезно заметил он, — но в том, что касается всех прочих… Ладно. Провожу тебя
Они вместе покинули таверну и отправились бродить. Фореза поразило, как легко ориентируется Конан в лабиринте узеньких улочек, словно бы нарочно сплетенных в тесный клубок, как умело и вежливо разговаривает с местными. Конан был выше их на две головы самое малое, но они охотно вступали с этим великаном в беседу. Более того1 Какой-то приезжий кхитаец, чиновник невысокого ранга, заблудившийся среди лавочек, торгующих креветками, пресным рисовым хлебцем и подслащенной водой, обратился к Конану с вопросом о том, как ему выбраться к Дворцу Присутствия — месту, где заседают чиновники. Это просто потрясло Фореза. Конан показал чиновнику дорогу. Кхитаец, благодарно поклонившись, поспешил по своим делам, а Форез обратился к Конану:
— Он что, принял тебя за местного жителя?
— Возможно. — Конан пожал широченными плечами. — Меня почти везде принимают за местного.
— Боги! Как тебе это удается? Ты не похож ни на что из встреченного мною прежде!
— Это-то и подкупает, — хмыкнул Конан. — Скажу тебе больше. Некоторые чернокожие из Черных Королевств полагают, что я — негр по имени Лев Амра, жуткий пират и гроза морей.
— Негр? Боги, помогите мне! Уж не оборотень ли ты?
Выпалив это, Форез тотчас пожалел о сказанном. Гигантская ручища варвара схватила его за горло. Синие глаза блеснули у самых выпученных глаз Фореза.
— Я — Конан из Киммерии, — тихо сказал варвар. — И это все. Никогда — слышишь ты? — никогда не предполагай, что я буду дружить с духами, демонами, колдунами, оборотнями, ведьмами и прочей нечистью! Я их ненавижу. Ясно тебе?
— Ясно, — прохрипел Форез. — Отпусти же меня.
Конан разжал пальцы и пробурчал:
— Ладно.
Заведение Хань Ду предстало перед ними в конце переулка, стиснутого лотками и прилавками. Здесь пахло рыбой и водорослями, хотя до, моря было далеко.
Рыбу привозили издалека, обложив ее льдом с горных ледников. Однако эта мера предосторожности помогала не всегда. Рыба попадала в городок чуть подпорченная, и оттого острый морской запах становился еще сильнее.
Два круглых фонарика тихо покачивались над входом. В окне маячила толстая женщина с обиженно надутыми губами. Замученная худышка шваркала тряпкой по крыльцу, видимо, пытаясь придать заведению сколько-нибудь приличный вид. Удавалось ей это плохо.
Конан остановился.
