И тогда граф Таспер Каргон предложил ему начинать не мешкая, а сидевший за длинным столом Морган, странник с Центавруса, почувствовал необъяснимый страх, когда желтые, как у тигра, глаза чародея остановились на нем, выделив именно его, Моргана, из всей толпы. Затем юноша заговорил:
— Граф и правители острова Каргонессы, вы поете о славных деяниях былых дней, героях-победителях, ратоборцах, бившихся с драконами во времена пращуров… но я пришел призвать одного из вас в поход еще более славный и благородный! Ибо звезда Бейль горит на востоке, а это верный признак возвращения дракона. Все возвращается по временной спирали, ибо время — лишь обращение звезд и небесных знаков, как учит магия. Небесная механика вновь приведена в действие, и угроза Последних дней или Конца Света, возвещенная трижды десять тысяч лет назад, снова нависла над нами, о правители, благородные воины, а также их оруженосцы! Я чародей, о котором поется в старинном лэ, пришел позвать Моргана Звездного Пришельца в поход, чтобы закрыть Врата. Внемлите ж моему призыву, чтобы дни Зла не вернулись, Тьма не пала на земли, и мир Бергеликса не низвергся в Хаос, в объятия Древней ночи!
Звонкий мальчишеский голос звучал как боевой горн, раззадоривая сердца, и, когда юноша замолчал, благоговение, как морская волна, окатило весь зал и всех в нем присутствующих. Стало тихо как в склепе. Оглянувшись, Морган увидел, что глаза всех мужей прикованы к нему. Странные, пронзающие насквозь, удивленные взгляды… Тогда, в затянувшейся тишине, Морган еще не подозревал, что сама Судьба позвала его, ударив в кимвалы Славы. Она призвала его за тысячи звездных парсеков в мир Бергеликса, на этот самый остров, в этот зал, в этот самый час и миг, и та неизвестная цель, для которой он родился на свет, для которой воспитывался, рос и проверялся испытаниями, наконец, предстала перед ним во всем своем великолепии. И все же, заглядывая в орлиные очи молодого колдуна, он читал в них вызов. Отважится ли он? Сумеет ли?
Морган не заметил, как вспыхнули при этом глаза его друга — правителя Каргона, как не заметил печали, притаившейся в глазах старого барда. Все, что он видел сейчас перед собой — это вызов в глазах молодого Содаспеса.
Он был весь целиком из камня, этот Каргон, и те, кто явился сюда издалека, начинали вскоре скучать по зеленым лугам и высоким деревьям, по запаху глинистой земли. Граф Таспер считал себя одним из таких страдальцев и потому разбил на горной террасе сад. В этом саду часто бродил и Морган Пришелец, вспоминая солнечные поляны далекого Центавруса. Странный был человек, этот Морган, он все время чувствовал, что в нем живет несколько совершенно разных людей. Грубый, простоватый и молчаливый. Говорил он не много, и на его бесстрастном лице редко отражалась эмоции. Вместе с тем, это был глубоко ранимый человек, и к тому же мечтатель, каких не сыскать в целом свете.
Когда вечер начал вытягивать длинные тени с горных вершин, и графский сад постепенно утопал в прохладной сени, Морган бродил под странными деревьями, листва которых больше напоминала птичьи перья. Здесь росли неземной красоты цветы. Они вносили мир и порядок в хаос жизни, и успокаивали смешавшиеся мысли Моргана. Дикий романтический вызов, брошенный молодым магом… Как его звали?.. Содаспес?.. Так вот, дикий романтический вызов, брошенный Содаспесом, всколыхнул в душе Моргана что-то древнее, затаившееся до поры до времени. Но он не уяснил до конца смысла послания, принесенного юношей, не понял, отчего гости в палате, обвешанной геральдическими значками и знаменами, картинами с легендарными сюжетами, все как один повернулись в его сторону, со взорами, в которых читались страх, печаль и ожидание чуда.
В гнетущей тишине, последовавшей за зовом Содаспеса, Пришелец почувствовал себя центром общего внимания. Щеки его вспыхнули, он онемел, словно ему на уста наложили печать, и совершенно не знал, что говорить, даже если его к этому призовут. Словно странник, который забрел в храм, где творится непонятная ему служба, Морган покраснел и не знал, что делать…
Теперь, когда запад заалел и воздух стал прохладным, а белая звезда Ситри уже была готова слиться со своим алым братом за дальним горизонтом, Морган опустился на скамью из цельной глыбы мрамора, украшенную злобными горгульями, в надежде, что здесь отыщет правильное решение.
Больше всего его смущало то, что он сам был готов к такому повороту событий. Он как будто ждал зова молодого мага.
Содаспес пробудил в нем что-то, чего он прежде в себе не замечал. Все его существо всколыхнулось от загадочных слов юноши. Словно всю жизнь Морган только и ждал этого зова, и теперь услышал заветные слова. Но все эти грезы казались чистейшим безумием. Морган ровным счетом ничего не знал, ни сном ни духом не ведал ни о каких-то Вратах, из которых появляется Зло, ни о героях прошлого, ни о мирах, которые надо спасти от призрачных чудовищ и от тьмы Вечной ночи…
Внезапный скрип кожаных сандалий по песчаной дорожке сада оторвал его от неутешительных размышлений. Морган поднял глаза и увидел перед собой правителя острова. Тот приближался к Пришельцу по аллее, скользя среди вечерних теней. Морган встал было навстречу, приветствуя графа салютом, но Таспер жестом попросил оставаться на месте.
Высокий и тяжело скроенный для кофирца, Таспер Каргон коротко стриг густые волосы цвета соломы, вьющиеся, как у негров. Его широкое и скуластое лицо солнце выжгло до медного цвета. Широкие брови, квадратный подбородок, большой рот и ледяные глаза с желтыми зрачками придавали ему мрачный вид. Эти глаза, напоминавшие два кусочка морского янтаря, делали графа похожим на хищную рыбу. Он обладал живым темпераментом и, несмотря на грубые манеры, был человеком сентиментальным.
Таспер сделал Пришельца своим приближенным скорее для забавы. Казалось, это некий каприз и чудачество со стороны графа, но в скором времени Морган завоевал его искреннюю любовь и привязанность. Вырвавшийся из звездного мира, Морган очень органично вписался в общество островитян, перестал быть чужестранцем в Бергеликсе. Даже обитатели порта признали в нем своего, забыв про странное происхождение незнакомца. Теперь он считался своим, притом для всех и каждого.
— Ты можешь отвергнуть его предложение, — внезапно вырвалось у Таспера. И такая сила была заложена в его словах, что Морган невольно вздрогнул. — Ты можешь отвергнуть его предложение, — повторил граф, с настойчивостью. Его широкое лицо выражало решимость. — Твое право решать. Человек с континента здесь не указ, он может лишь просить, пусть он даже маг. Я хочу, чтобы ты знал, Каргонесса — твой дом, а до остального мне дела нет! И все же мне интересно, в самом ли деле ты настоящий, тот самый Пришелец из баллады, или нет?
