— Никогда! — не сдержался управляющий.
— Если подобное повторится, снисхождения не будет.
— Да, мессер.
— В целом же я тобой доволен.
— Благодарю, мессер.
— Можешь идти.
Управляющий пятясь выбрался за дверь. Где-то в глубине души, в дальнем ее уголке, долговязый не верил, что будет выпорот, однако Помпилио, как и все Кахлесы, ревностно следил за исполнением своих приказов и мог счесть испоганенную пойму личным оскорблением.
— Рутина… — Помпилио потер лоб. — Она изматывает больше, чем иное сражение.
— Совершенно с вами согласен, мессер.
— Оставь, Теодор, что ты можешь об этом знать?
— Не так много, как вы, мессер.
— Вот именно.
Помпилио сделал глоток кофе и откинулся на спинку кресла, демонстрируя всю тяжесть своего положения.
Как и все мужчины рода Кахлес, владетель Даген Тура был коренаст, плотен и абсолютно лыс. Круглая голова, короткие толстые руки, короткие толстые ноги — в телосложении не было ничего царственного, однако лицо Помпилио не оставляло сомнений в том, что он адиген. И не просто адиген, а из рода даров. Выпуклый лоб, серо-стальные глаза, умеющие смотреть с невозможной надменностью, нос с горбинкой, упрямый подбородок — лицо дер Даген Тура дышало властью.
Сейчас Помпилио, облаченный лишь в тонкий, искусно расшитый золотом домашний халат, утонул в глубоком кресле, а его вытянутую правую ногу старательно массировал крепкий мужчина в белом халате — бортовой медикус «Пытливого амуша» Альваро Хасина.
— С другой стороны, жизнь следует заполнять делами, и повседневные заботы прекрасно с этим справляются, — продолжил рассуждения Помпилио. — В противном случае пришлось бы влачить жалкое существование бездельника.
— Вы совершенно правы, мессер, — согласился Валентин. — Это было бы ужасно.
— Я вижу суть вещей, Теодор. Мне дано.
— Да, мессер.
Помпилио вздохнул и вновь приложился к кофе.
Среди многочисленных помещений замка Даген Тур числились и кабинет, в котором владетель должен был заниматься делами, и обширная библиотека, вполне подходящая для той же роли, но Помпилио всегда превращал в рабочий кабинет тронный зал, расположенный на втором этаже Штандарта. Сюда сносили столы, кресла, диваны, стеллажи с книгами и, если требовалось, приборы. Помпилио нравилось огромное помещение, стены которого прорезали стрельчатые окна с мозаичными стеклами. Проходя через них, солнечные лучи окрашивались во все цвета радуги, и разноцветное смешение навевало на Помпилио приятные воспоминания из беззаботного детства.
Сделав глоток, адиген вновь откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и осведомился:
— Теодор, что творится в мире?
Помимо утреннего кофе Валентин доставил хозяину свежую корреспонденцию и текущие сплетни.
— Новости или письма?
— Начнем с писем.
Валентин взял с подноса первый конверт — дорогой, желтоватой, под мрамор, бумаги, украшенный замысловатым гербом, — вскрыл его и сообщил:
— Дар Арчибальд желает скорейшего выздоровления и приглашает к себе. Уверяет, что целебные воды подействуют на ваши раны самым благотворным образом.
— В это время года на водах действительно неплохо, — усмехнулся Помпилио. — Дядюшка Арчи писал сам или диктовал?
— Написано рукой дара от первого до последнего слова.
— Значит, надо будет съездить… Отложи, я отвечу сам.
— Да, мессер. — Валентин взялся за следующее письмо. — Послание от адмирала дер Монти, начальника штаба воздушного флота…
— Теодор, — капризно протянул Помпилио, — я помню должность дядюшки Карла.
— Извините, мессер.
— Чего он хочет?
— Желает скорейшего выздоровления…
— Ядреная пришпа!
— Осведомляется, когда вы планируете навестить столицу? Предлагает организовать торжественный вечер в вашу честь в офицерском собрании.
— Дядюшка Карл по-прежнему обожает вечеринки.
— Да, мессер.
— Придумай в ответ что-нибудь нейтральное, Теодор, я не в настроении веселиться.
— Понимаю, мессер.
— Что-нибудь еще?
— Президент Академии Наук напоминает, что вы еще три года назад обещали прочесть лекцию в Астрологическом обществе.
— Я действительно обещал это дядюшке Тому?
— Полагаю, да, мессер.
— Надо же… — Помпилио поморщился. — Отложи, я подумаю.
— Да, мессер.
— И хватит на сегодня писем, они меня утомили.
— Да, мессер.
Дер Даген Тур скрестил на груди руки.
— Новости?
— Сегодня утром синьорина Жозефина отбыла в Маркополис.
— Это хорошо, — улыбнулся Помпилио. — Мне нравится, когда события случаются вовремя. Не раньше, не позже, а именно тогда, когда нужно. У Жозефины есть чувство такта.
— Совершенно с вами согласен, мессер.
— Она что-нибудь говорила?
— Оставила записку.
— Я ознакомлюсь с нею позже.
Синьорина Жозефина — звезда столичного полусвета, одной из первых навестила Помпилио по его возвращении в Маркополис и в ходе завязавшейся беседы согласилась полюбоваться красотами владения Даген Тур — знаменитого озера и близлежащих гор. В целом ее пребывание прошло ко взаимному удовольствию сторон, однако последние три дня Помпилио несколько тяготился присутствием гостьи.
— Синьорина Жозефина намекнула, что не прочь вернуться в Даген Тур.
— Вот уж не думал, что провинциальная архитектура произведет на нее столь сильное впечатление.
— Насколько мне известно, синьорина так и не побывала в городе.
— А что ей там делать? Кофе, кстати, замечательный.
— Благодарю, мессер.
— Через пару дней напиши Жозефине что-нибудь теплое от моего имени. И какой-нибудь подарок.
— Серьги?
— Колье. Мы замечательно провели время.
— Конечно, мессер.
— Приглашать не надо.
— Понимаю.
— Я знаю, что могу на тебя положиться, Теодор.
— Благодарю, мессер.
— Хасина, а что у тебя?
Медикус закончил массаж, поднялся, но продолжал задумчиво разглядывать украшенные безобразными шрамами ноги адигена. Услышав вопрос, он чуть поджал губы, но тут же ответил:
— Все не так плохо, мессер.
Постаравшись вложить в голос максимум жизнерадостности.
— У тебя или у меня? — уточнил Помпилио.
— В целом.
— В целом мои ноги не целые.
— Как раз наоборот, мессер, сейчас они гораздо целее, чем месяц назад.
— Месяц назад они были в гипсе.
— А сейчас мы смотрим на них и верим… — Хасина запнулся, — верим, что все будет в порядке.
— Неужели?
— А что нам остается?
