руках ревевшей во весь голос Красовской. Глаза супруги закатились, он неровно и часто дышала.
– Агри,– схватил я за руку колдунью,– Агри, надо искать! Нужно найти эту проклятую ведьму!
– У нас мало времени…– сообщила сквозь слезы Яна, поглаживая мою Дворкину по голове, лежащей у нее на коленях. Капюшон слетел, волосы любимой разметались, упав в почерневший снег. Над площадью Незалежности повис плотный смог. Полиция применила водометы и огнеметы, но сдерживать обезумевшую от вируса толпу стало все сложнее.
– Я понимаю…– процедила колдунья, упала на колени и бросилась к останкам напавшего на меня мужика. Схватила что-то похожее на обугленную селезенку, поднесла к носу. Сквозь тонкие пальцы сочилась еще не застывшая кровь. Меня чуть не вывернула наизнанку, но чародейка будто бы ничего не замечала. С каменным лицом она лизнула не дотлевший орган, а потом откусила кусочек. Алое брызнуло на снег, обдав светлую куртку ведьмы. Теперь подруга была похожа на вампира из старых фильмов ужасов с кровавыми подтеками в уголках улыбающегося рта.
– Она рядом…Совсем рядом…– глаза главы Ковена ведьма зажглись алым блеском. Что-то красное, возможно и кровь убитого ей зомби, наполняло радужку зеленых глаз.– Яна, оставайся со Светой…– приказала она холодным, почти стальным голосом, в котором не прослеживалось ни одной эмоции.– Она рядом…Я чувствую ее вонь!
Рывком встав с колен, колдунья бросилась мимо меня куда-то влево, на улицу Грушевского. Сейчас она мало походила на ту Агриппину, которую я знал. Всклокоченная, нервная, вся в крови, она могла легко испугать любого мужчину, даже с самыми крепкими нервами. От нее, буквально, фонило силой, заставляя по телу пуститься в пляс сотни мурашек ужаса.
– Куда мы бежим?– я еле поспевал за ней, задыхаясь от этой сумасшедшей гонки с препятствиями.
– Она рядом…Я чувствую…
Мы обогнули площадь почти по кругу. Все новые и новые подразделения силовых структур Украины прибывали на Майдан Незалежности, сдерживая толпу. Все это все больше и больше напоминало мясорубку.
– Рядом!
Неожиданно ведьма затормозила, увидев полукруглую арку, ведущую в темную подворотню. Там, в самом ее конце, две женщины заживо грызли молодого сержантика из МВД. Одна из них, что постарше, утробно урча, уже надкусила ему ухо, сладко причмокивая, а вторая активно стаскивала с бойца берцы и бронежилет. Сержантик уже не особо и сопротивлялся, стоная беспрерывно от боли.
– Пошли вон!– рявкнула Агриппина, облизывая кровь на губах от съеденной селезенки.
Две людоедки подняла на нее свои головы. Та, что постарше оскалила свои гнилые зубы, сверкнув красными воспаленными глазами, но все же попятилась назад, отпустив голову молодого парня.
– Ну же!– я никогда не видел такой свою подругу. От нее исходили волны силы, могучей, ранее мной неизведанной, но темной…Она была соткана из тьмы, и эту тьму вокруг нее можно было даже пощупать, если постараться.– Шевелитесь!
Инфицированные тоже эту мощь, скорее всего почувствовали, и решили, что связываться себе дороже. Задом, задом, беспрерывно оглядываясь, они выбрались из подворотни, оставив свою добычу нам, напоследок завыв по-волчьи, что скорее всего означало, что типа мы еще встретимся.
– Ему надо помочь!– склонился я над сержантиком, щупая медленный пульс, еле пробивавшийся на шее.
– Ему уже ничего не поможет. После укуса его душа принадлежит Тьме!
– Агри…
– Дворкин!– обернулась она на меня, взглянув так, что я отшатнулся от нее в испуге.– У тебя жена умирает!
Тело полицейского вдруг выгнулось дугой, глаза открылись, пустые, черные, как уголь. Он попытался схватить меня за руку и притянуть к себе, алчно щелкая зубами, только удар ведьмы спас меня от больших неприятностей.
– Бежим! Зло в этом доме!– кивнула удовлетворенно ведьма на пятиэтажку, во дворе которой мы стояли.– Я чувствую его…
Я довольно скептически отнесся к заявлению ведьмы. Дом был старый. Еще советской постройки, как и везде фасад здания был старательно отреставрирован под сталинский ампир, с колоннами, гигантизмом. Советскими звездами под крышей, а вот его тыловая сторона помнила времена и получше. Растрескавшаяся штукатурка, местами выпавшая, обнажившая красную кирпичную кладку и наспех заделанные швы, узкие окна с деревянными рамами и коричневая дерматиновая дверь, ведущая в подъезд, закрепленная на пружине, совсем так же, как и в моем далеком детстве. Вряд ли такой халупе найдет свое убежище бывший президент Украины…Но спорить не стал! Агриппа находилась в каком-то диком состоянии измененного сознания, только что зубами не клацала, бешено вращая налитыми кровью глазами.
– Пошевеливайся!– негромко приказала она, двигаясь уверенно к первому подъезду. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Внутри дом оставался таким же советским, как и снаружи. Выкрашенные до половины зеленой краской стены, расписанные малолетней шпаной любовными признаниями, характеристиками сексуальных пристрастий своих друзей и подруг, а так же плохо исполненными логотипами футбольного киевского Динамо. В подъезде воняло кошками и застарелой мочой.
– Да уж…– проговорил я, оглядываясь по сторонам.– думаю, что Петр Алексеевич сам не в восторге от того, где прячется.
– Тшш!– приложила палец к губам ведьма, напрягаясь, прислушиваясь к чему-то. Хотя во всем доме царила мертвая тишина. Те жильцы, напуганные пандемией, которые не успели свалить за город на дачи, подальше от общения с внешним миром, замерли в своих однушках, напряженно вслушиваясь в пальбу на улицах Киева.
– Сюда…– позвала меня Агрида, уже чуть более спокойным голосом. Видимо, действие обряда заканчивалось, или селезенка инфицированного успела перевариться в желудке у колдуньи, но блеск кровавый в глазах чародейки погас, да и голос звучал не столь пугающе хрипло.
Она вела меня на второй этаж. Шла спокойно и уверенно, будто заранее знала, где скрывается злодейка. На лестничной клетке повела носом и указала на неприметную дверь, обитую дешевым дерматином. Звонка не было.
– И что будем делать? Есть какой-то план?– нахмурился я, аккуратно подбираясь к двери, чтобы послушать не доносится ли оттуда каких-то посторонних звуков, которые выдали бы обитателей квартиры.
– Ничего…– пожала плечами Агриппина.– Постучим…
– Так просто? Вот она нам и открыла!– усмехнулся я, скептически хмурясь.
– Она нас ждет…– коротко ответила чародейка и постучала в дверь.
Буквально через минуту внутри квартиры раздались тяжелые, торопливые, шаркающие шаги. Скрипнул замок, зазвенела снятая цепочка.
На пороге квартиры нас встречал Петр Алексеевич Волошенко – бывший президент Украины, сейчас мало похожий на себя прежнего, упитанного боровка с наглым хитрым еврейским взглядом. Вместо него он превратился в измученного, безмерного уставшего мужчину средних лет, заросшего до самых глаз седой щетиной, начинающей оформляться в бородку, забитым, полным ужаса взглядом. Его левая рука повисла безвольно плетью, лицо и ладони были сбиты. Коричневые ссадины начали покрываться корочкой и подсыхать, но все еще
