— Она опять ускользнула, — Халар Зим ударил кулаком в стену.
— Мы непременно получим ее, отец, — Марика тронула его за плечо.
— Мы? Кто мы? — измазанное кровью лицо Халар Зима еще больше покраснело от злости. — Побег девчонки целиком лежит на твоей совести.
— Но почему?
— Твои чары оказались несостоятельными… И мне претит твоя слабость.
Марика отступила, прикрывая живот на всякий случай.
— В чем моя слабость?
— Ты сама знаешь, — отец отвернулся от нее в сторону моря.
— Ты говоришь о моем бессилии? — ледяным тоном спросила колдунья. — Разве не я нашла ее?
— Однако не довела дело до конца. Ты не смогла уничтожить варвара по моей просьбе. В итоге мои люди погибли в огне, а эти двое спокойно уплывут на восток, — он ткнул пальцем в пиратский корабль. — И что теперь подсказывает твое колдовство, дочь? Наверное, они поднимутся по реке Стикс и, оттуда пойдут пешком в Гирканию? Или обогнут Черное Побережье, чтобы начать путь на север из Вендии, а то и из Кхитая? Как будет по твоему разумению?
— Я могу отследить ее, отец, но не в силах предсказать…
— Тогда зачем ты нужна? — Халар Зим еле сдерживал себя. — Твоя мать обладала силой и предсказала бы.
«Как же! Мать даже была не в состоянии предвидеть западню и предугадать собственную смерть. Куда в тот момент подевалась ее волшебная сила?» — Марика стиснула зубы до боли, чтобы не прокричать ему в лицо эти слова.
Она в возмущении отвернулась к океану. Пираты уже втащили тело Конана на баркас. Каким удивительным здоровьем обладает этот киммериец! От такого яда любой человек, получивший даже столь незначительную царапину, не сделал бы двух-трех шагов. А варвар, напротив, еще умудрялся отмахиваться от ее отца. Несомненно, он — лучший из людей.
Внезапно колдунью посетила специфическая мысль, в корне меняющая взгляд на будущее. Марика не сомневалась, что рано или поздно Маска Ахерона проснется, позволив отцу воскресить Маливу. Но это не означало бы, что ее ресурс полностью исчерпан. О свойствах маски Марика знала гораздо больше покойной матери. С активизированной маской на лице Халар Зим стал бы непобедимым в бою. Никакая сила не могла бы противостоять ему. С ним сражались бы вся военная мудрость полководцев Ахерона и магия величайших некромантов. Те блага, что собиралась предложить мужу Малива, выглядели слепыми щенками на фоне матерых волков.
«Только мой отец не единственный, кто достоин Маски Ахерона» — она представила Конана возле себя, или точнее — себя его супругой рядом с ним. С магическими способностями Марики и мастерством киммерийца древняя империя не просто восстала бы из пепла, но и расширилась до невероятных размеров. Мечты Халар Зима о власти и славе не шли ни в какое сравнению с той действительностью, что она и Конан могли бы создать.
— Изображаешь статую? — Халар Зим, теребя кончиком мизинца разбитую губу, смотрел на нее холодными глазами. — Валяйся ты у меня у меня в ногах, я расценил бы это как знак твоего раскаяния в своем бессилии.
— Тебе требуется узнать глубину моей слабости, отец? — Марика, щелкнув пальцами, вызвала колдовского помощника со штандартом, на котором висела Маска Ахерона.
Два удивленных копьеносца Укафы попытались его остановить, но скелет вывернулся из их рук. С удивительной быстротой существо преодолело ступеньки лестницы и врезалось в стену.
Маска повисла на зубце, грозя упасть вниз.
— Значит, я слаба? В таком случае, посмотри, отец, как мое колдовство сотрет маску в порошок и развеет над морем. Понаблюдай, — она кивнула на солдат, прибывающих на заставу, — как лопаются глаза, вскипают мозги и трещат кости твоих воинов. И после всего спроси себя: «Почему я посмел усомниться в силе моей дочери?».
«Ну же, продемонстрируй мне признак твоей собственной несостоятельности. Хоть один признак…». Марика хмурилась и кусала губы. Ей очень хотелось, чтобы на лице Халар Зима дрогнул мускул, чтобы дернулась бровь или затряслись руки. «Дай мне повод, и я уничтожу тебя».
Однако вид отца с чуть наклоненной в сторону головой выражал лишь некоторое любопытство.
— В тебе, Марика, соединены пылкость твоей матери и большая часть моего духа. Пусть в неожиданном сочетании… — промолвил Халар Зим. — Ты заставляешь мое сердце наполняться гордостью.
Колдунья слегка опешила.
— И ты должна извинить отца, ругающего свою любимую дочь, — продолжал он. — Мы так близки к цели. Близки к тому, чтобы восстановить нашу семью и вернуть наше наследие. — Воитель повернулся спиной к морю, где пираты принимали на борт судна монахиню: — Прости за то, что я испытывал тебя.
— Ты меня проверял?
— Да, Марика. Тоска по жене вовсе не ослепила меня перед трудностями будущего. Установленная нами задача по возрождению Ахерона не может быть достигнута в одиночку. Сегодня я подверг тебя самому трудному испытанию из всех возможных. Не сомневаясь ни на минуту в твоей любви ко мне, я, тем не менее, должен был увериться в твоем понимании нашей общей цели. Воскрешение Маливы всего лишь ее составляющая, хотя далеко не основная часть. Именно тебе отведена роль главного игрока.
— Это было испытание? — женщина, нахмурившись, показала рукой на двор заставы.
— И ты его выдержала, — улыбнулся Халар Зим. В тот момент, когда я позволил варвару ударить себя, когда я показал, что нахожусь в опасности, ты отреагировала непроизвольно. Ты, дочь моя, действовала со мной единым целым, чтобы победить его… и так будет всегда. Вместе мы одолеем любых врагов, — он с нежностью погладил ее по щеке.
Проигнорировав то, что Укафа снял с выступа опасно качающийся штандарт, колдунья соединила двумя пальцами рассеченную губу Халар Зима и прошептала:
— Я люблю тебя.
— Знаю, — отец обнял ее за плечи и повел к выходу из догорающей заставы. — Нам пора возвращаться в Хор Калба и приступить к дальнейшим приготовлениям.
— Без нее?
— Проблема надолго не затянется, если мы доверяем друг другу. Ведь правда? — Халар Зим прижал дочь к себе. — Я надеюсь, что твоих несравненных, очень ценных, способностей хватит, чтобы найти девчонку снова.
— Да, отец, я найду ее, — торжественно кивнула Марика. — И ничто не помешает нам совершить ритуал в Хор Калба.
* * *
Возвращение из небытия сопровождалось дрожью в теле. Голова кружилась так, словно весь мир ходил ходуном. По скрипу дерева и характерному запаху морской соли, Конан пришел к выводу, что находится на борту судна. Киммериец попробовал пошевелить рукой, вовсе не уверенный в положительном результате. Тем не менее, запястье не сковывал стальной браслет, звона цепей также не послышалось. Отсюда можно было полагать, что он не захвачен врагами в плен.
