— Что же, мы положим всех под один курган, без разбора? И срединников, и их убийц? — возмутился Карланон.
Он стоял, опираясь на тяжелый двуручный меч, как на посох, и потому слегка сгорбившись. Невероятная усталость, казалось, тянула его ближе к земле.
— Да, — жестко отрезал Теннет. — Никаких «душ мертвых» не существует, искры покидают тела и растворяются в мироздании сразу после смерти — а значит, им все равно. Нечего тут нюни пускать.
Карланон промолчал. Только незаметно выпрямился.
Боги еще раз окинули взглядом мертвое побережье и принялись за работу. Минут через пятнадцать после начала Авена с беспокойством обратилась к Теннету:
— Скажи пожалуйста, а зачем ты призвал болотные огоньки?
Теннет в изумлении обернулся. Он стоял на дне котлована, созданного в качестве нижних этажей будущего кургана, и старательно вычерчивал схему подземных коридоров, снабжая стены древними стихами одной позабытой вселенной.
— Почему ты решила, что это я? Эй, Карланон! Нафига тебе огоньки?
Карланон, до того бродивший между трупов в отчаянной попытке все-таки как-то отделить срединников от их оппонентов, вернулся к коллегам. Вокруг котлована, действительно, горело и переливалось около двух сотен огоньков. Слегка покачиваясь на ветру, они светились теплым оранжевым светом.
— Это не болотные огоньки, — с сомнением протянул Карланон и подошел ближе. — И не светлячки.
Авена и Теннет подтянулись к нему. Настолько яркие на фоне темнеющего неба, что резали глаза, неизведанные горящие точки подплыли к хранителям. Боги с интересом смотрели на них.
— Как будто искорки, — удивился Теннет. В ответ на его предположение огоньки возбужденно заметались между хранителями и темнеющими вдалеке трупами.
— Нет, нет, нет, такого не может быть! — Авена, поймав в глазах братьев ту же догадку, которая мелькнула и у нее, в ужасе отшатнулась. — Это не могут быть искры срединников. Такого не бывает.
Тут уж оранжевые точки начали ликующе рябить, вызывая резь в глазах. Они будто подталкивали богов в сторону мертвых тел. Заинтригованные хранители послушно шли в указанном направлении.
— Я думаю, — сказал Карланон, — Нам с вами удалось действительно замечательно воспитать срединников. До сего момента я был уверен, что ни одно живое существо не в силах сохранить свою искру после потери тела. Но срединники перехитрили саму смерть.
Огоньки, казалось, радовались, слушая его речь.
— Я знаю, — продолжил Карланон, — Что это будет безумной идеей, но как насчет того, чтобы…
— НЕТ! — Теннет чуть не зажал ему рот. — Даже не произноси это вслух.
Авена побледнела сильнее обычного и тоже отрицательно покачала головой:
— Карланон, даже не думай.
— Почему? Мы же можем это сделать. Мы имеем право распоряжаться унни так, как считаем нужным. Мы можем предлагать ей новые формы. И она обычно соглашается. Почему нет?
— Ты ведь понимаешь, что дело не в унни? — Теннет снял свои голубые очки и кивнул в сторону радостно пляшущих вокруг Карланона огоньков. — Мы не имеем право трогать их. Души. Искры. Они — вне нашей компетенции.
— А мы и не будем их трогать. Они сами прекрасно умеют двигаться и отправятся туда, куда считают нужным. Нам надо только подготовить им место. Так ведь? — рыцарь-хранитель нежно улыбнулся огонькам.
— Карланон. Не надо.
— Слушай, Авена, не хочешь участвовать — я не заставляю. Но если у меня есть возможность дать срединникам второй шанс — я ее не упущу.
Авена окинула побережье долгим взглядом.
Затем пожала плечами и отошла:
— Я надеюсь, у тебя ничего не получится. Вы уж простите, огоньки, — обратилась она к сияющим точкам, — Но я бы на вашем месте не выпендривалась. Против хода жизни не попрешь. Я не буду вмешиваться. Развлекайся.
— Я тоже просто понаблюдаю, — кивнул Теннет и отодвинулся от Карланона. — Не уверен, что это хорошая идея.
Сновиденческие бокки-с-фонарями, мои призрачные спутники, и Анте Давьер, напротив, подтянулись поближе к месту действия и активно замахали мне руками. Я осторожно приблизилась, заинтригованная. Мы вчетвером встали прямо перед Карланоном, руку протяни — и вот он, хранитель. Подбитый алым меховой плащ, двуручный меч, куча морщин у глаз — с ума сойти, сколько морщин, быть мальчишкой ему определенно лучше!
Карланон воззвал к унни. Он начал творить долгое, заунывное и какое-то умоляющее заклинание. Авена и Теннет замерли в стороне, с неодобрением сложив руки на груди.
Небо запунцовело. Море вздыбилось, волны стали выше и злее. Земля мелко задрожала, а яркие искорки в смятении прижались к богу. Северный ветер начал гудеть низко и напряженно, неумолимо сдувая песок с пляжа.
Неожиданно некоторые фигурки, черневшие на побережье, начали медленно и неуверенно подниматься. Карланон стал выкрикивать слова заклинания громче, так, что, казалось, его голос заполнил все пространство вокруг. Мертвецы, спотыкаясь, пошли по направлению к нему. Чувствовалось, что унни упирается, не хочет исполнять волю хранителя, вдруг занявшегося запретной некромантией. Чем сильнее Карланон сосредотачивался на телах погибших срединников, убирая следы разложения, залечивая их раны и заставляя их идти к себе и зависшим подле него огонькам, тем сильнее бесилась энергия. Но они никуда не могла деться от бога.
— Карланон, прекращай! — закричала Авена.
Первым не выдержало море: оно стало уходить.
Сильнейший отлив, рокоча, откатывал воду вдаль, обнажая ракушки, кораллы и нерасторопных морских жителей.
Второй возмутилась земля: огромные трещины разрывали побережье, и беснующийся под порывами ветрами песок ускользал в дымящуюся черноту расколов.
Небеса затянуло толстым слоем туч, горизонт будто падал и заваливался куда-то вбок. Мертвецы, сопротивляясь стихиям, шли к Карланону. Огоньки дрожали на низком старте.
Воздух завибрировал, когда заклинание утихло. Искры, услышав сигнал, ломанулись вперед, все кругом будто бы замерло. В ту секунду, когда оранжевые огоньки наполнили своим светом мертвые тела, небо разорвала молния. Это был не просто заряд электричества. Это был целенаправленный заряд, движущийся с бешеной скоростью в сторону сгорбившегося и закрывшего лицо руками Карланона.
Я, пусть и была бестелесным наблюдателем, а все же рефлекторно рванула в бок, желая укрыться. Такой же призрачный, Анте Давьер удержал меня: схватил за рукав летяги и ткнул пальцем вперед: смотри! Не отвлекайся!
Итак, молния летела с небес к Карланону… Хранитель Теннет в голубых очках и подтяжках, не тратя время на размышления, Скользнул к брату, крепко обхватил его руками и попробовал было Прыгнуть дальше — куда-нибудь прочь отсюда, желательно на другую планету — но не успел.
— Эта молния была очень странной, — шепнул мне наблюдающий Анте Давьер, пока Теннета перед нами било крупной дрожью.
Шолоховский маньяк продолжил, внимательно, не мигая, глядя на корчащегося перед нами бога:
— Молния не обжигала. Зрение осталось при мне, а руки, вместо того, чтобы сжаться вокруг Карланона и, тем самым, втянуть в наши с молнией разборки, безвольно опустились — видишь, он упал? Я тогда почувствовал, как меня с ног до головы наполняет светом. Непонятное ощущение, отстраненное и какое-то стерильное. Будто помыли — изнутри.
Вокруг бушевала стихия. Море, уже скрывшееся с авансцены, гремело вдали, внушая опасения за судьбу Шэрхенмисты. Землю все еще трясло, а зеленевший вдали лес горел. Из глубин образовавшихся тут и там трещин начала сочиться какая-то синеватая жижа, противно хлюпавшая и пахнувшая водорослями.
— Карланон! Надо уходить! — проорала Авена. Она пыталась поднять осевшего на землю Теннета, который потерял сознание после удара молнии.
Карланон, между тем, носился туда-обратно между своих мертвецов и пытался их растормошить: после соединения с искрами они почему-то не ожили, как планировалось.
— Карланон!
Было видно, что Карланона захватывает ярость: он свел брови, крепко сжал кулаки, воззрился на небо с таким негодованием, что, будь небом я — непременно бы устыдилась и смоталась куда подальше вслед за морем…
