ходьбы, мы с Дашей поменялись «грузом», а вода никак не хотела никуда деваться. К тому же скорость передвижения сильно снизилась. Возможности сделать привал не было никакой. Одна Дарина, казалось, от прогулки испытывала удовольствие. Устроившись у меня за спиной, она, словно капитан пиратской шхуны, раздавала приказы, куда и как двигаться. Мне же эта игра помогала отвлечься от адского холода, который пронизывал мои нижние конечности.
К обеду, сил двигаться дальше почти не осталось. Думаю, если температура воды была хоть немного выше, мы уселись бы прямо в эту гигантскую лужу, но приходилось идти дальше. Разговоры понемногу стихли, и даже Дарина куда-то спрятала свой неиссякаемый источник энергии. Она просто уныло смотрела вперед из-за моей спины и грустно вздыхала. Даже совсем не канючила обед, хотя, как и мы, с утра ничего не ела.
— Миша, я не могу дальше идти. Еще немного и просто плюхнусь на пол, — пожаловалась Даша.
Но стоило только произнести эту фразу, как уровень воды начал резко снижаться. А вскоре и вовсе исчез.
— Ты не могла раньше пожаловаться? — шутливо обратился я к девушке. Но она действительно устала. Настолько, что отойдя метров тридцать от воды, просто устало бухнулась прямо на пол, не обращая никакого внимания на бросившихся в рассыпную грызунов.
Второй день пути под землей подошел к концу. Первым делом, мы стянули с себя мокрую одежду, нацепили запасные носки, а обувь повесили просыхать. Потом даже не готовя, накинулись на консервы. Но наши зубы перестали стучать только после того, как каждый из нас выпил по чашечке горячего кофе.
Пока я дежурил, начал прикидывать пройденное расстояние. По всему выходило, что за два дня мы прошли чуть больше двадцати километров. Если в будущем нас не ждали никакие сюрпризы, вроде воды, шансы на то, что на следующий день была возможность дойти до города, были невероятно высоки.
К утру обувь, естественно не просохла. Впрочем, особых иллюзий на этот счет мы не питали. Главное, что с нее ничего не текло. После купания в ледяной воде, у меня вовсю першило горло, а Даше пришлось давать жаропонижающее. Простуда не была сильно опасной, но и приятного от нее было мало.
Путь продолжился. Теперь я нес мешок с провизией, Дарина радостно семенила рядом, а приболевшая Даша шла немного сзади налегке. Воды больше не было. Но появилась другая проблема. Заканчивались источники света. Сначала разрядились все фонарики, затем погасли факелы. Надежда оставалась только лишь на керосинки. И то, запаса горючего было только на сутки.
В связи с этим, мы шли весь день без привалов. Даже пообедали на ходу. Дарина держалась стойко. Упрямо шагала вперед, гладя котенка и причитая.
— Скелетик! Мы обязательно должны сегодня дойти! И мы справимся. Ты — справишься. Я верю в тебя, — и далее все в таком же духе.
Поначалу, меня это даже веселило, но во второй половине дня, мне начало казаться, то все эти фразы адресованы мне. Ощущать себя «скелетиком», оказалось не самым приятным в жизни.
Наконец, к вечеру тоннель внезапно оборвался, и мы оказались в просторном помещении. Противоположных стен не было видно. Не хватало света. Потолка также не наблюдалось. А эхо звонко увеличивало каждый звук, который мы издавали.
— Кажется, почти пришли, — обратился я к Даше. — Подождите меня тут, я пройду, поищу вход в город.
— Хорошо, — отозвалась девушка.
Я повернул направо и отправился вдоль стены. За моей спиной виднелся огонек керосиновой лампы, которую в руках держала Даша. Я шел, но ничего кроме кирпичей не было видно. Спустя пятьдесят метров, возникло ощущение, что стена закругляется влево. Еще через пятьдесят метров, я понял, что так оно и было. Огонек девчат, был аккурат в противоположной стороне круглого помещения. Я шел дальше, стена все забирала влево. Девчата стали приближаться. Все ближе и ближе. Наконец, я оказался возле них.
— Что случилось? — спросила Даша, взглянув в мое лицо.
Я молчал. Как так могло получиться, что мы зашли в тупик? Где я просчитался? Почему нигде нет никакой двери? Я устало опустился на пол и спрятал лицо в ладонях. Сил не было даже на то, чтобы ругаться или истерить. Весь путь оказался напрасным.
— Миша? — снова подала голос девушка.
— Прости меня, Дашуля. Но кажется, мы зашли в тупик.
— Нет, не может такого быть! — вскрикнула девушка. — Где-то должен быть вход! Я уверенна!
— Мы в круглом помещении, из которого не ведет ни одной двери. Одни кирпичи!
— Может, вход как-то спрятан? — не унималась Дарина.
— Ага, и нужно нажать на несколько кирпичиков и из пола поднимется лифт! — передразнил ее я. — Милая, такое только в кино про Джеймса Бонда бывает. В российских бункерах никто такой чепухой заниматься бы не стал. Скорее всего, как это бывает, по документам проход был доделан, а по факту, деньги разворовали, и теперь мы никак не попадем в город, — мрачно закончил я.
— Не верю! — замотала головой Даша и направилась вдоль стены по моему маршруту.
Она намотала один круг, потом другой. На третьем за ней увязалась Дарина. Я уже намешивал себе кофе, когда услышал голос ребенка, многократно усиленный эхом.
— Мама, а это что за смешная лестница?
Я выронил чашку и со всех ног бросился через весь зал к огню керосиновой лампы. Сердце в груди бешено колотилось.
— Какая лестница? — не сразу ответила Даша, я тогда уже был около них.
— Ну вот! — девочка указывала куда-то вверх.
Я поднял голову и грязно выругался под осуждающий взгляд Даши. Прямо над нашими головами начиналась пожарная лестница, ведущая куда-то ввысь. Нижняя часть ее была закреплена на высоте двух с половиной метров, поэтому мы ее никак не могли увидеть. А вот догадаться поднять голову вверх, конечно ума не хватило!
— Дарина, солнышко! Ты ж моя умница! — я схватил ребенка на руки и подбросил над собой под ее радостный визг.
Спустя пару минут, мы были готовы к подъему. Лестница была с ограждением, что делало ее относительно безопасной. Но все же я немного переживал за Дарину. Помочь ей подняться вызвалась Даша. Они забрались на нижние ступени и начали перебирать руками и ногами. Я поплелся следом за ними. Тяжелее всего было держать лампу. Но, спустя полчаса, мы оказались на небольшой огороженной металлической платформе. Перед нами была дверь с табличкой «выход»
