«Так вот истинная причина моего визита: он, значит, нарвался на неприятности, а Семен Зайцев должен помочь от них избавиться?»
– Вы хотите знать, встречался ли я с вашими врагами? Еще бы я знал, как они выглядят.
– Сначала расскажи о камне. Было бы гораздо проще, если бы я проник в твое сознание, но, к сожалению, сие невозможно. Поэтому говорить ты должен, глядя мне в глаза. Так я буду уверен в твоей честности.
Как же мне захотелось послать собеседника далеко и надолго. Значит, он будет плести сказки, а я должен предстать образчиком откровенности, чтобы потом он мог ею против нас же и воспользоваться. Ладно, давай поиграем в гляделки. В конце концов, я не обязан отвечать на все вопросы.
Непривычно смотреть в казавшиеся безжизненными глаза, но мне удалось преодолеть себя и сконцентрироваться на двух черных точках.
– Что вы хотите узнать? – Я уже и не пытался скрывать раздражение.
– Все о контакте с камнем.
– Да тут особо рассказывать нечего. Вошел в комнату со стеклянными стенами, положил руки на поверхность плиты и закрыл глаза…
– Что, уже поговорили? – неожиданно перебил меня голос мужичка, глаза которого вдруг снова стали человеческими.
– Не знаю, – пожал я плечами.
– Может, еще чаю?
– Нет, спасибо.
– В глаза смотреть не надо, – вернулся прежний собеседник. – Продолжай.
– Как вам это удается, если не секрет?
– Обычная трансмиграция, – пояснил он.
– Думаете, я знаю, что это такое?
– Вот и незачем голову ненужной информацией засорять. Ты оч-чень хотел поведать о контакте с камнем.
Не дадут забыть, кто здесь задает вопросы. За десять минут я рассказал о своих похождениях начиная с приезда к Алексею Степановичу и заканчивая побегом из отеля.
– А людей с розовыми лепестками тебе встречать не приходилось? – вдруг спросил он.
– Точно сказать не могу. Когда сидишь, например, в кафе с зеркальными стенами, там чего только не увидишь, но я в последнее время стараюсь особо не приглядываться. Не стоит лишний раз людей беспокоить.
Розовые лепестки были у Виктора, но знать это черноглазому не стоило. Действительно, зачем засорять голову ненужной информацией?
– Если увидишь, обрати внимание. Это большая редкость. За сведения о таком уникуме я готов заплатить немалые деньги.
– Буду иметь в виду.
– Жаль, не получается у нас откровенного разговора.
Неужели он знал о Викторе и о моем контакте с ним? Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выказать удивление. Все-таки лучше вернуться к агрессивному стилю общения. В одной из книг про разведчиков утверждалось, что за сильными эмоциями можно скрыть правду даже от детектора лжи!
– А вы стали бы откровенничать с человеком, от которого, кроме неприятностей, ничего не видели?
– Вся жизнь состоит из больших неприятностей и небольших перерывов между ними.
– Смотря у кого. До встречи с вашими людьми у меня нередко случались и счастливые моменты.
– Можешь перечислить? – с вызовом спросил он.
– Их слишком много, не хочу тратить время.
– Ничего, я не тороплюсь.
– Пожалуйста. Я хорошо помню, как в первый раз взобрался на бабушкину яблоню, свое ощущение высоты, гордость от того, что удалось преодолеть трудность. Потом как-то заставил отступить страшного индюка, достававшего меня своими нападками, – это была вторая значимая победа. С удовольствием одолел в драке самого сильного мальчишку в классе… опять же походы на рыбалку с отцом, первые свидания, встреча рассвета с красивой девушкой. Помню, какую радость доставило мне известие о поступлении в институт, первый поцелуй… Да мало ли еще! Когда удалось ваших людей с носом оставить – тоже удача! Пусть и с синяками на лице.
– Я смотрю, ты бунтарь. Значит, хаос тебе больше по нраву?
– Нет. Хаос чаще всего несет за собой смерть, а я люблю жизнь.
– То есть тебя вполне устраивает сложившейся порядок вещей?
– В основном да. До контакта с камнем у меня все было хорошо.
– А как насчет событий, произошедших, когда тебе было три года и семнадцать лет. – Он назвал даты ухода из семьи матери и исчезновения отца.
«Опять провоцирует? Может, ему понравилась моя вспыльчивость? Ладно, продолжим в том же духе».
– Мать… Бог ей судья. А вот уродов, которые убили отца, я бы собственными руками удавил. Наверняка они и мизинца его не стоили. Таких гадов надо на ближайшем столбе вешать, чтобы другим неповадно было.
– Евгения Зайцева заказал его второй заместитель, который сразу после смерти твоего отца очень удачно перебрался в министерство экологии. Потом еще выше. Сейчас он занимает пост замминистра.
– Откуда вы знаете?
– Он сам рассказал.
– Добровольно?
– Почти. Если хочешь, он и тебе сообщит все тонкости этого давнего дела.
– Как же, пустят меня к нему.
– А далеко ходить и не надо, – сказал черноглазый. – Убийца твоего отца сидит в соседней квартире.
«Они хотят, чтобы я прикончил члена правительства? А потом – шантаж? Или еще чего покруче?»
– Я могу с ним поговорить?
– И не только переговорить. Ты можешь сделать с ним все что пожелаешь. Я лишь советую не убивать его сразу. В твоих руках есть более действенное средство. Ведь лепестки можно не только чинить, кое-кому их и обломать не грех. Скажу сразу: для любого человека это крайне мучительная процедура. Причем как во время процесса, так и впоследствии. Оставишь ему один лепесток, и он еще месяца три протянет в тяжких муках, а затем помрет. Как напишут в некрологе, «после тяжелой непродолжительной болезни». И, заметь, никаких следов убийства. А память мы подправим, враз забудет, где находился этой ночью.
Замминистра сидел в большой комнате в двух шагах от высокого трюмо. Руки были привязаны к спинке стула, однако помятым этот лощеный тип не выглядел.
«Интересно, есть ему сорок или нет?» – попытался угадать я.
– Здравствуйте. – Проклятое воспитание: мне следовало без слов заехать подонку по физиономии, а не здоровья желать!
Специально не стал смотреть на его отражение и расположился спиной к зеркалу. Связанный, даже сидя в скрюченной позе, умудрился посмотреть на меня свысока.
– Ты кто? Когда меня наконец отсюда выпустят? Кто-то ищет неприятностей на свою голову?
– Я бы на вашем месте права не качал.
– А ты на мое место не меть, мордой не вышел. Лучше развяжи меня! Небось за этим прислали?
Породистая холеная внешность, над которой явно поработала целая команда имиджмейкеров, абсолютно не вязалась с его речью. Но ведь стиль общения несложно и сменить. В зависимости от того, с кем разговариваешь.
