– Ты чего там делаешь?! – удивился проснувшийся Джей-Ти, увидев торчащие из-под койки ноги Ростислава.
– Тут есть лаз, – пыхтя, отозвался Шибанов и вылез обратно. – Но маленький, разве что кот пролезет.
– Что вы расшумелись? – капризно спросила сверху Мидори. – Все равно делать нечего, дайте хоть поспать по-человечески, а не на травке под кустом!
– Слушай, Ми, – сказал Шибанов. – А может быть, нам выпустить Крыса?
– Зачем это?!
– Да просто я боюсь, что с нами ему придется худо. Если придется драться, или убегать, или… В общем, Крысу нужно уйти, пока можно.
– Да куда он уйдет-то, Расти?! – Мидори в недоумении свесила вниз голову.
– Под нижней койкой есть дырка. По размеру коту вполне подходит. Насколько я понимаю, за стеной – коридор. Выберется, найдет себе пропитание. Вокруг горы, долина. Будет ловить каких-нибудь тушканчиков или землероек, я не знаю точно, кто здесь живет. Коты быстро осваиваются на природе, а Крыс к тому же весьма условно домашний кот. Скорее дикий.
Мидори обняла продолжавшего спать и похрапывать кота.
– Расти прав, – подала голос Атика, которая, оказывается, тоже проснулась. – Мы потащили его с собой, а значит, несем за Крыса ответственность.
– Нельзя быть такими пессимистами! – дрогнувшим голосом сказала Мидори. – Я вот лично уверена, что мы отсюда выберемся!
Потом она поцеловала уворачивающегося кота в нос, спрыгнула с койки и сказала:
– Беги, маленький братец. Если все пойдет хорошо, мы еще встретимся. Ты ведь найдешься, правда?
Кот громко мяукнул, словно хотел сказать: «А как же?! Куда же я от вас денусь?».
Ростислав тихонько подтолкнул Крыса к вентиляционному отверстию. Кот оглянулся, еще раз мяукнул и покинул камеру.
Мидори тихо заплакала.
– Пойду я, – сказал Гумилев бойцам. – Они выглядят довольно организованно. Попробуем договориться.
– О чем? – уныло спросил Вессенберг, поблескивая стеклышками очков. – Я думаю, мы можем улетать домой и докладывать, что ничего не сделано. Или вы думаете, что эти люди с радостью отведут вас в секретные помещения?
– Индро Юльевич, мы рассматривали разные варианты развития событий. В том числе и такой. Это лучше, чем устраивать пальбу и положить всех на подступах к объекту. А сейчас извините, я не хочу их злить.
Спрыгнув на бетон взлетно-посадочной полосы, Гумилев зашагал к джипам и автоматчикам.
– Меня зовут полковник Роулинсон, и я представляю здесь Республиканскую Армию генерала Макриди, – сказал человек с внешностью мертвеца. Гумилев, конечно же, слышал о ней, но не думал, что все так серьезно. Это в самом деле были солдаты. В более-менее одинаковом, унифицированном обмундировании, со знаками различия, хорошо вооруженные. Здесь же стоял капитан.
– А я представляю специальную миссию ООН, которая размещается в городе Твин Фоллз, штат Айдахо. Мы занимаемся решением проблемы «Армагеддон» – с достоинством ответил Гумилев. – Меня зовут Андрей Гумилев.
– Русский?! – поднял редкие брови полковник Роулинсон. – В последнее время мне везет на русских…
– Что вы имеете в виду?
– Нет, ничего особенного, это сугубо личное… Позвольте приветствовать вас на базе Военно-воздушных сил Неллис.
– У вашей армии имеются военно-воздушные силы?
Гумилев постарался, чтобы этот вопрос прозвучал без сарказма и издевки. Видимо, у него получилось, потому что Роулинсон честно ответил:
– Нет, пока отсутствуют. Вы, верно, знаете, что над Закрытой Территорией летать не велено. Но база находится под нашим контролем, и мы надеемся, что рано или поздно вновь будем использовать ее по назначению. А вот что вас сюда занесло, мистер Гумилефф? Решать проблему «Армагеддон» на секретном объекте не совсем логично.
– Подозреваю, что меня сюда занесло то же, что и вас, полковник. Но давайте сначала уйдем с посадочной полосы куда-нибудь в помещение, и там спокойно поговорим. Моим людям можно выйти из вертолета?
– Да, мы не причиним вам вреда. Простите, но… почему вы без маски? Я думал, что с учетом эпидемии вы должны быть одеты в костюм биологической защиты.
– Я иммунный, – пояснил Гумилев. – Если вы не знаете, то человек может заразиться вирусом и заболеть, а может и не заболеть, но стать носителем, заражая других. Я же, к счастью, вирус вообще игнорирую – в моем организме он не уживается. У меня в группе еще двое таких, остальные в биозащите с фильтрами.
– Это любопытно, – сказал полковник с неподдельным интересом. – Получается, если провести тесты, многие из тех, кто сейчас заперт на Территориях, обретут свободу?
– Да, но аппаратура для проведения тестов пока слишком несовершенна. Такой объем работы проделать мы еще не можем. Полковник, я хочу напомнить – вы сказали, что моим людям можно покинуть вертолет.
– С одним условием – оружие они оставят внутри.
Гумилев вернулся к вертолету и, сдвинув дверцу, проинформировал своих бойцов:
– Это армия Макриди.
– Эти бандиты?! – вскинулся Санич.
– Пока они ведут себя вполне цивилизованно. Разрешили нам покинуть вертолет, но оружие оставить внутри.
– Я не согласен, – уперся Санич. – Андрей Львович, это же черт знает, что такое! Сдаемся в плен, словно… словно…
Не найдя подходящего приличного слова, покрасневший Санич махнул рукой и отвернулся.
– Олег, устроить сейчас перестрелку на взлетной – самое глупое, что мы можем сделать. Нас сразу же положат. Мы же предусмотрели и такой вариант, помнишь?
Санич поморгал и положил М-4 на пол.
Под бдительными взорами автоматчиков Роулинсона они цепочкой прошли к зданию. Гумилев обратил внимание, как Нестор Тарасов едва не споткнулся, увидев полковника. Он замедлил шаг, потом потряс головой, словно отгоняя морок.
Полковник с капитаном вошли вслед за ними, после чего Роулинсон распорядился:
– Долтри, мы побеседуем с мистером Гумилевым, а вы пока устройте остальных. Здесь есть что-то вроде конференц-зала, там им будет удобно.
– Да, сэр, – вытянулся капитан.
В коридоре метнулось что-то рыжее, и Гумилев с удивлением увидел кота. Тощий, ободранный, но с несомненным чувством собственного достоинства, он сел и уставился на Гумилева. Откуда он взялся на заброшенной базе? Хотя тут есть продовольственные склады, а где запасы продуктов, там и крысы с мышами. А где крысы с мышами, там сам господь рассудил обитать котам. Пищевая цепочка.
– Мурзик, Мурзик… – тихонько позвал кота Гумилев.
Ему сразу вспомнился теплый пушистый комочек, принесенный Марусей утром в постель, и радостный крик дочки: «Папа! Папа! Он круче манула в стотыщпийсят раз!».
– Эх, Маруська… Скучаешь, наверно… – пробормотал Гумилев.
Кот не подходил, но смотрел в целом приветливо, как профессора смотрят на заядлых прогульщиков-студентов, неожиданно зашедших на лекцию.
