–Воины Рутрама!—раздавался воинственный клич Грышнака по равнинам.—Рубите этих тварей, как рубите деревья в окрестном лесу! Не жалеть врага! Пощады никому не давать! Стоять до конца! С вами духи наших предков! Держаться, держа…
В тот момент, когда вождь отдавал новый приказ, черная вражеская стрела, соскользнувшая с просмоленной тетивы коварного стрелка Тейноруса, пронзила его отважное пламенное сердце, и орк, выронив из рук окровавленный топор, безжизненно повалился на покрытую багряными травами Кельтерийскую землю. Глядя в затянутое дымом небо, смертельно раненый вождь чувствовал, как силы, некогда бурлившие в его мускулистых зеленокожих руках, медленно покидают его, уходя в сырую землю, прямиком в темное царство Аида. Он чувствовал, как пламенеющий взгляд гаснет в его широких очах, как кипящая доблестью кровь подходит к шершавому языку, обливая острые обломанные клыки. Не прошло и нескольких минут, как Грышнак почувствовал, как кто-то поднял его над землей и понес по направлению к Лориэльскому лесу—это были его верные командиры-орки, стремившиеся вынести смертельно раненого вождя с кипевшего пламенем войны поля боя. Великий вождь, ощущая холодное дыхание смерти на своей грубой коже, перед тем, как покинуть поле боя, что есть мочи прокричал:
–Бейте врага насмерть, воины мои, бейте со свирепостью беорна и отвагой степного рутрамского ястреба! Да обретет слава вас навеки, да сложат песни о вас, как о героях, как о сынов, свободу Отечества защищавших! Не топтать врагу наши поля, не ругать им жен наших, не хлестать им плетью рабской детей наших! Да пребудет с вами песнь предков великих, да смилуется над вашими душами великий Зевс! А мой черед уж пришел и не бывать мне теперь средь вас. Прощайте, мои храбрые воины!
И полетела душа по просторам степным, и взвилась она над багряными равнинами, где воины головы склоняли, и смотрела она на смерть братьев своих, и досада дикая уж в ней кипела, как вода в разогретом котле, потому как не видать уж ей будет ни родимый жены, ни двух сыновей своих. Так отдал свою жизнь в великой битве, героев достойной, великий вождь Рутрама – Грышнак III. А его верные союзники: эльф и Эзраэль – тем временем отчаянно, не жалея живота своего, бились в пылу кровавой битвы, отправляя в бесконечное скитание по Тартару одного воина-супостата за другим.
–Нам не сдержать их натиска: у нас слишком мало воинов!—воскликнул Эзраэль, отправив на тот свет очередного варвара, срубив с его плеч буйную голову.—Надо отступать!
–Нет!—возразил негодованием эльфийский князь, вонзив свой клинок в плоть безумного вояки.—Сражаться до последнего вздоха! Бейтесь до конца, воины мои! Пощады не давать! С мечом в руках или с мечом в груди вернетесь вы домой сегодня! Кто назад побежит и поддастся Фобосу на поругание, не избежит кары моего клинка! В бой! В бой!
Воины, воодушевившись приказом Луминеля, с еще пущей яростью, подбадривая себя яростным кличем, побежали в контратаку, рубя одного врага за другим. Сеча теперь стала еще ожесточенней. И снова полились реки крови на Кельтерийские равнины, и снова раздались залпы ружей и тяжелых орудий гномов, и снова стрелы разящие взмыли в почерневшие небеса, полностью затмив залитое кровью убитых солнце. И снова смерть начала собирать свой кровавый урожай. Воины рубились все ожесточеннее с каждой минутой, но силы были слишком неравны: защитников Лориэля оставалось все меньше и меньше, а несметные полчища продолжали теснить измотанных и истощенных солдат объединенного войска.
Тем временем, на западном холме, поодаль от Лориэльских лесов, предвкушая скорую победу, Тейнорус с упоением смотрел, как его темное войско стремительно окружает оставшихся в живых храбрецов. Поправив свою измятую конусовидную шляпу и гордо выгнув спину, темный волшебник радостно усмехнулся и, обратившись к Быстросмерту, сказал:
–Тик-так, тик-так… Похоже время неумолимо уходит у них из под ног. Ты только посмотри, сколько отваги в сердцах этих обреченных!—темный маг издевательски захохотал.—Думаю, это зачтется им за монету при переправе через Стикс. А пока… Думай, что ты возьмешь себе при разграблении этого никчемного городишки. Быть может тебе нужно золото? Подумай хорошенько… Лориэль набит такими безделушками до отвала.
–У меня плохое предчувствие: все идет слишком гладко,—сказал Быстросмерт, с подозрением всматриваясь вдаль.—Будто бы это еще не конец.
–Конечно нет, друг мой!—захохотал Тейнорус.—Нам еще предстоит испить воды из источника вечной жизни и прожить эту жизнь лучше, чем самые знатные эльфийское дворяне!
–Боюсь, вы не так поняли меня, повелитель,—поспешил объясниться Быстросмерт.—Я чувствую, что с востока несется ветер невиданной силы, ветер, которого эти равнины еще никогда не знали. Он уже совсем близко.
–Это ветер перемен, Быстросмерт,—усмехнулся Тейнорус, глядя на процесс окружения отчаянно сражавшихся Лориэльских защитников.—Он ознаменует новую эру, эру побед и величия. Нам нечего бояться.
Все слова Тейноруса оказались пророческими: доносившееся с востока дыхание Стрибога действительно несло в себе такие перемены в мироздании, о которых ненавистники добра даже не смели подумать. И ветер этот был сильнее урагана, сильнее степного суховея, сильнее морского тайфуна-кораблеубийцы. За ветром донесся оглушительный грохот, словно сотни молний Зевса разразили своими раскатами пасмурное черное небо. Грохот становился все отчетливее и отчетливее с каждым мгновением, его мог услышать уже каждый, кто бился на Кельтерийских равнинах, и раскатистый грохот этот не могли заглушить ни звонкий лязг тысяч клинков, ни грохот сотен ярких вспышек-залпов, ни гневный ор сотен отважных мужей-защитников и гнусных предателей-нападавших. Сотрясая каждый дуб-великан леса эльфийского, каждую осину плакучую, каждый куст раскидистый, каждый ясень Лориэльский кудрявый, грохот все ближе и ближе становился к месту битвы, постепенно разделяясь на топот копыт подкованных и ржание лошадей задорное. Князь Луминэль и Эзраэль, на мгновение опустив свои окровавленные клинки, перепуганные страхом неизвестности, словно каменные истуканы, уставились на грохочущий извержением вулкана кроваво-красный горизонт. Но еще пущий ужас вселился в души доблестных защитников, когда над холмистой линией пристанища Гелиоса стали сгущаться темные тучи-исполины, и возглас Зевса звучный огласил грохотом обагренные равнины Кельтера. В войске Тейноруса началась эйфория восторга: каждый из солдат его черной рати взорвался победным кличем, и непобедимая армия с еще большей яростью продолжила решающее наступление. Каждому из защитников Лориэля в тот момент показалось, что пробил их роковой час, что предрешена судьба Единоземья, что грядут невиданные перемены в мироздании. Эту картину, добивая очередного врага, узрел своими уставшими очами и Эзраэль, и в тот же миг этот грохот разорвал все его витавшие в душе надежды. "Не услышал Зевс молитвы наши,—подумал он,—не дарует он нам чудо победное…" Но каково же было его удивление, когда на огромном Кельтерийском холме, размахивая широкими золотисто-синеватыми знаменами, показались сотни запряженных резвыми гнедыми жеребцами величественных колесниц, в чьих деревянных чревах, рядом с возницами, гордо стояли одетые в золотистые доспехи могучие воины, чей уверенный взор падал на выжженные пламенем войны равнины Кельтера. И не было им числа, и не хватило бы перстов на дланях простых смертных, чтобы сосчитать их количество, ибо каждый ряд передний скрывал задний. Ржание тысяч одетых в золотые доспехи лошадей огласило остановившуюся на холме армаду. Но вот расступились стройные ряды, и выехала вперед роскошная колесница, запряженная конями белоснежными, чьи гривы раскидистые траву на равнинах валили. И сияла она золотом, блеском сотен звезд неба ночного, и виднелись в ней два воина достойнейших в чьих глазах отвага, достойная героев, пылала. И узнал каждый из сражавшихся воина того, воина великого и правителя мудрого, и увидел взор каждого Пендрагона, короля людей могучего, локоны бороды густой которого на ветру резвом развевались. И сияла на голове его корона его предков великих, ослеплявшая воинов врага гнусных. Но прервалось молчание гнетущее, и молвил громогласным голосом речь победную великий король людей:
