обида?
Верховный отвернулся к окну.
– Не могли бы вы проинформировать верховного командора о том, при каких обстоятельствах Сего попал к вам? – спросил Каллен, продолжая расхаживать перед Мюрреем.
– Талу не согласился предоставить мне права патрона за те биты, что были выделены из фонда отделения. Поэтому я договорился, что сражусь за мальчика на арене «Лампаи». Я выиграл, вот и все, – ровным голосом, как будто речь шла о пустяке, объяснил Мюррей.
– Ага. Вот так просто, да? – саркастически проворковал Каллен. – Какая чудная история. Вы натыкаетесь на какого-то бродяжку, видите, как он дерется где-то в Подземье, и вдруг понимаете, что вам в руки попало сокровище. И говорите: «Да, я уже десять лет как в отставке, но так и быть, за него поборюсь».
– Все так, – согласился Мюррей.
– И вы еще имеете наглость врываться в кабинет верховного и нести эту чушь…
Мюррей резко поднялся и, сверкнув глазами, шагнул к командору скаутов. Мемнон торопливо встал между ними.
– А теперь, когда я ответил на ваши вопросы, ответьте на мои. Что здесь происходит? – прорычал Мюррей.
Мемнон посмотрел на него в упор:
– У нас задача одна: мы работаем на благо нации. Стараемся усовершенствовать нашу программу по подготовке гриваров здесь, в Цитадели.
– Улучшить гриваров, да, Мемнон? Сначала нейростимуляторы, потом скауты, потом симулятор. Все дальше от Кодекса, да?
– Скаут Пирсон, вернитесь на место, – сказал Мемнон.
Мюррей продолжал стоять лицом к лицу с Мемноном. Мышцы напряглись. Что он сделает? Ударит верховного командора Цитадели? Коуч, конечно, хотел того же много лет назад. Возможно, Мюррей оказал бы услугу своему наставнику.
– Что ты скрываешь? – Мюррей подался к Мемнону. – Что еще придумал, чтобы угодить даймё и еще больше осквернить нашу честь? Я хочу услышать это от тебя, а не от твоего подвывалы.
Мемнон не сдвинулся с места. Они были примерно одного роста и смотрели друг другу в глаза.
– Вернитесь на место, скаут Пирсон, – повторил Мемнон.
– Значит, попал в точку? Вот почему Коуч так злился тогда. Что вы, политики, здесь затеяли?
– На место, скаут Пирсон, – прорычал Мемнон.
– Не получу ответы от вас – получу по-своему, – пообещал Мюррей и, повернувшись, вышел через раздвижные двери.
Из кабинета Мемнона Мюррей направился в медотсек Лицея, самый большой в Цитадели, обслуживавший все гриварское население.
Вид деловито перемещающихся по отсеку служителей-даймё, как всегда, вызвал у него смешанное чувство любопытства и неприязни. На публике они обычно прятались под красными плащами, но здесь, в медотсеке, держались с достоинством, расхаживая в туниках без рукавов и шелковых штанах. Болезненные – именно это слово описывало их, по мнению Мюррея, наилучшим образом. По крайней мере, такими они выглядели в сравнении с гриварами – мускулистыми, крепкими, ширококостными, с загрубевшей, напоминающей доспехи кожей. Даймё были их полной противоположностью. Под тонкой как бумага кожей отчетливо проступали вены, словно паутиной покрывавшие лицо, шею и руки. Казалось, они составлены из хрупких палочек, и Мюррей не сомневался, что без особых усилий смог бы их переломать.
Однако свою работу служители выполняли хорошо. Мюррей знал это по опыту – на своем Пути Света он не раз получал тяжелые травмы. Бывали случаи, когда он не верил, что выкарабкается, – из-за раздробленной ключицы, разбитой коленной чашечки или повреждения позвоночника он лежал, парализованный, несколько недель. На ноги его поставили они, служители.
Будучи по крови даймё, служители отличались от разряженной знати, царственно разгуливающей по улицам Подземья. Своих пациентов они опекали с профессиональной безучастностью, окруженные роем парящих спектралов. У постели больного не ворковали, не успокаивали мягкими голосами, но определяли причину проблемы и устраняли ее. Если травма или заболевание не поддавались лечению, они с холодным безразличием переходили к следующему пациенту.
Проходя по палате, Мюррей видел лицеистов и рыцарей, получивших самые разные травмы, – от парня с порванными связками лодыжки до гривара в состоянии, близком к смерти.
Он поежился, взглянув на покоящегося в ванне с чернильно-красной жидкостью рыцаря с неестественно вывернутой шеей. Ему самому довелось лежать в такой же ванне, и вспоминать об этом не хотелось.
Вглядываясь в лица раненых, Мюррей искал одно. Он пришел сюда ради Сего.
Находка скаута Сайдека, чистопородный Шиар, сидел на узкой койке, сцепив руки за головой.
– Еще воды! И где омлет, который я просил? – кричал паршивец, обращаясь к осматривавшим его служителям, как будто медотсек был чем-то вроде роскошной гостиницы.
Значит, Сего где-то неподалеку.
Мюррей нашел его несколькими койками дальше. Парень сидел, прислонившись к стене и глядя в окно напротив. По стеклу барабанил дождь.
– Похоже, мы уже бывали здесь раньше, а, малыш? – Мюррей осторожно опустился на стульчик рядом с койкой.
Сего не ответил, продолжая безучастно смотреть на дождь. Под золотистыми глазами пролегли глубокие круги.
Столкновение с искаженной реальностью. Мюррей знал, как это бывает. Ты веришь, что в окружающем мире действуют определенные правила, но вдруг эти правила ломаются – и мир меняется навсегда. Рассудок исцелится, но на это уйдет какое-то время.
– Я хотел заранее рассказать тебе о симуляторе. Но никакой пользы от этого не было бы.
Сего молчал. Мюррей не видел даже, чтобы он моргал.
– Знаю, сейчас ты все видишь в мрачном свете. Не понимаешь, что реально, а что нет. Но я скажу тебе кое-что реальное. Ты прошел.
Сего повернулся к Мюррею:
– Я прошел?
– Готов поставить на кон Фиолу. Малыш, ты выступил… потрясающе.
Сего кивнул и снова отвернулся к окну. Несколько минут они сидели молча, и тишину заполнял шум дождя.
Первым заговорил Мюррей:
– Знаю, тебе хочется забыть всю эту мутную историю, но я должен спросить. Как ты это сделал?
Сего посмотрел на него и отвел взгляд. Парень что-то знал и теперь решал, может ли доверять Мюррею.
– Понимаю. В наше время большинству доверять нельзя, даже здесь, в Цитадели. Но я на твоей стороне, – прошептал Мюррей.
Сего медленно кивнул.
– Это трудно объяснить… – хриплым голосом вдруг заговорил он. – Боюсь, ты сочтешь, что я рехнулся.
– Я за свою жизнь повидал и сам натворил всякого, так что не беспокойся.
Сего выдохнул и прошептал:
– Я слышал его, Мюррей-ку. Моего младшего брата Сэма. Он был там. Хотел, чтобы я ему помог.
– Ты не первый. – Мюррей кивнул. – Испытания действуют на мозги. Ты не отличаешь прошлое от настоящего, все перемешивается. Слышал голос брата? Я не удивлен.
– Но… – Сего помолчал. – Сэм был там. Я чувствовал его.
– Знаю, – кивнул Мюррей. – Для тебя брат был реальным. Точно так же, как был реальным Страж, с которым ты встречался в других Испытаниях.
– Страж? Ты имеешь в виду… того, с кем я дрался?
– Да. Ты не должен был видеть, что под маской. Стража используют для выявления слабых сторон поступающего. Смотрят, кто как держится в ситуации, когда шансов нет. То, что делал ты… Я такого не видел за все десять лет, что наблюдаю за Испытаниями.
– Я просто воспользовался тем, чему научился, – сказал Сего. – Тем, чему ты
