как на грузовые платформы, реквизированные у Зеллера, прибывшие со мной люди грузят «награбленные» нами вещи. Большая часть добычи уже спущена с Эллара, но это ещё не всё — несколько мешков, ящиков и сундуков остались наверху, парочка спускается прямо сейчас с помощью подъёмной платформы.
С парящего острова, принадлежащего теперь уже мёртвому колдуну, мы забираем почти всё.
Книги, амулеты, зелья, редкие ингредиенты, оружие, инструменты, драгоценности, деньги, одежда, картины, магические учебники, доспехи — любая вещь, которая кажется мне хоть сколько-нибудь ценной, отправляется вниз.
Никто с этим не спорит. Люди, которых я привёл с собой, получают исчерпывающие объяснения о том, что Зеллер слишком долго якшался с астральными тварями, поддался их влиянию и готовился открыть Разлом. Несколько колдунов, которых я запускаю в кабинет «подсудимого» после того, как убил его, видя истинный облик скрывавшегося за иллюзиями Сейнорай.
Его внешний вид, нетипичный для «нормальных» колдунов, лишь подтверждает мои слова, сказанные капитанам магического и воинского отрядов. А само слово того, кого они считают Кхагаром (то есть — меня) и так стоит немало.
Так что вопросов ни у кого не возникает.
Немногочисленные люди Зеллера не сопротивляются моей воле, и принимают неожиданные новости о своём хозяине спокойно. Слишком неравны силы для того, чтобы пяток Сейнорай начального уровня подготовки, одиннадцать Таскалоров, чуть больше тридцати солдат и три десятка слуг и рабов выступили против почти двух сотен хорошо обученных колдунов и солдат.
Это играет им на пользу — я, договорившись с чиновниками заранее, обещаю всем, кто присягнёт на верность Совету Тиал’Лира, место в городе. Имея в голове примерный план действий, я понимаю, что магическую мощь и живую силу нужно наращивать. Пара десятков солдат и несколько колдунов, которые помогут мне в случае нападения кого-нибудь из Владеющих, лишними не будут совершенно точно.
— Что будешь делать с Элларом? — оторвав меня от размышлений, спрашивает Айрилен.
— Пока ничего, — отвечаю задумчиво, — Может, оборудую здесь форпост. Место хорошее, но маленькое, для отражения серьёзной атаки. Сам Тиал’Лир будет удобнее для наших целей.
— Забавно…
— Что именно?
— У тебя не хватает большей части памяти, ты помнишь только отдельные куски, которые касаются меня, Сейрана или Беренгара — но при этом так похож на себя из прошлого…
— В чём именно?
— Ты решительный. Расчётливый. Хладнокровный, — пожимает плечами жена. — Смотришь наперёд, проявляешь навыки лидера… А ведь тебе всего…
На несколько мгновений она задумывается, и я вдруг понимаю, что даже не знаю, сколько мне лет!
— А действительно — сколько мне?
— Дай подумать… — она хмурится. — Когда мы встретились в академии, тебе было шестнадцать… Затем полгода до того случая с Керсом, когда ты вобрал в себя слишком много тьмы, и разом повзрослел на десять лет, год войны, ещё почти два — твоего правления Ялайским королевством, и год войны с Империей… Хм…
— Непростая математика, да?
— Ты что, вздумал шутить?! — преувеличенно агрессивно шипит жена. Она щёлкает пальцами, и моё предплечье обжигает крошечная искорка, сформированная магией Айрилен.
— Ладно-ладно! — смеюсь я, не обращая внимания на ругающегося Хама. — Сам посчитаю! Если не брать в расчёт магическое «старение», то мне… Выходит, всего двадцать два?!
— Получается что так.
— А тебе?
Айрилен смеётся — чисто, звонко, подставляя лицо тёплому ветру и солнечным лучам. Я любуюсь ей…
— Не слишком ли поздно ты этим интересуешься? Хотя… Ты же не помнишь…
— Что?
— Ты никогда об этом не спрашивал раньше.
— Наверное, был поражён твоей красотой и остротой ума.
— Что-то мне это напоминает… То четверостишие, которое ты прочёл мне в Ранхольде, накануне его осады. Как же оно звучало?
Строчки, о которых я и думать забыл, сами всплывают в памяти:
Я тайною твоей премного озабочен:
Тебя в кромешной тьме мы зрим издалека,
Но почему, скажи, не светишь ты, пока
Мир не оденется в покровы ночи?
— Красиво, как и в первый раз, — фыркает жена. — Видно ты и впрямь чувствуешь то, что декламируешь, раз с такой лёгкостью вспомнил эти слова. Жаль, что поэзия так редко из тебя прорывается.
— Жаль, что ты так мастерски уходишь от вопроса про возраст, — я возвращаю ей усмешку.
— Знаешь, я думаю, что в каждой женщине должна оставаться загадка. Пусть так будет и впредь.
— Что-то мне подсказывает, что ты просто не хочешь, чтобы я знал… АЙ! Ладно-ладно, я понял!
Ожидая последних ящиков с награбленным, мы перешучиваемся, а когда всё оказывается уложено и закреплено на грузовых платформах — отправляемся в путь.
Обратная дорога, по моим подсчётам, должна занять не более недели. Из-за загруженных повозок и платформ двигаться придётся медленнее, однако это меня не сильно смущает.
Куда сильнее волнуют мысли о том, что сделает Хайсама, когда узнает, что я присоединил один из осколков к перчатке, убил Зеллера и окопался в Тиал’Лире… Пойдёт открытым противостоянием? Попытается выманить из города? Подошлёт убийц? Спровоцирует беспорядки? Или объединится с кем-нибудь из других Владеющих и попытается задавить числом?
Вариантов много, но в одном я не сомневаюсь — эта мускулистая колдунья, больше напоминающая мне гориллу-переростка, совершенно точно попытается отобрать у меня перчатку. Однако учитывая, какое расстояние нас разделяет, радует хотя бы то, что у меня есть неделя, а то и две, чтобы подготовиться — если Хайсама вообще догадается, куда я вернулся.
Четыре дня в пути проходят спокойно — мы останавливаемся только на ночлег, и двигаемся по хорошим дорогам, быстро приближаясь к Тиал’Лиру. Путь довольно скучный — кругом джунгли, изредка открываются виды на горы, нас окружает щебетание птиц и крики животных в густых зарослях, и самое большое неудобство, которое преследует мой отряд — горячий влажный воздух.
Так продолжается до тех пор, пока мы не останавливаемся возле одного из перекрёстков, заметив поднимающийся над джунглями столб дыма немалых размеров, в нескольких милях к северу. Вскоре лёгкий ветер доносит до нас запах гари.
— Что это, лесной пожар? — спрашивает Айрилен у капитана Сейнорай, едущего рядом с нами. — При такой-то влажности?
— Не думаю, госпожа, — почтительно отвечает мужчина в ярко-синей форме, и хмурится. — Пожары случаются в сезон засухи, но сейчас и правда не то время. Полагаю, дело в другом…
— А если точнее? — спрашиваю я раздражённо.
Все эти хождения вокруг темы разговора, многозначительные паузы и намёки, явственное ожидание того, что тебя спросят, вместо того,
