Хотел, было, спросить, где это мы, понимая, что вокруг явно не окрестности деревни, но обратил внимание на мерцающее красным системное окно.
Внимание! Вы вошли в портал.
Внимание! Вы оказались на внекатегорийной территории “Нижний Мир”.
Внимание! Действуют ограничения: системная ошибка 8445515452/8421554-а2525
– Нижний мир, – вырвалось из губ.
– Ага, – кивнул Ждан: – Как тут очутились, ума не приложу.
– Много наших?
– Нет, только я и ты, Князь. И вот они, – Ждан указал рукой в сторону, где я увидел молчаливо наблюдавших за нами.
Лица присутствующих не переполняли ни радость, ни беззаботность или уверенность в завтрашнем дне. Напротив, все были суровы и словно что-то решали для себя, осознавая, что следующий их шаг будет нелегким.
– Хм, говоришь, не знаешь, как мы тут оказались? – отвожу взгляд, вновь обращаясь к Ждану.
– Ага, совсем, помню только, как собирался с мужиками на охоту, а потом очнулся уже тут вот, рядом с тобой. Огляделся, вижу, что ты вроде бы жив, ну и сел рядом ждать.
– Долго?
– Ждал? Неа, день.
– Хм, – странно, для меня не прошло и минуты между тем, как я бился с мобами, и пелена мрака рассеялась, будто бы загрузка новой локации проходила. Не беру даже во внимание, что время в игре в четыре раза быстрее, чем в жизни.
– Князь, что делать-то будем? Как возвращаться? – Ждан смотрел на меня так, будто бы прыщавый юнец ждал от своего командира гарантий, что тот ни за что не умрет в первом бою и обязательно вернется к матери.
– Да что ты на него накинулся-то? – вдруг произнес старик в старых лохмотьях – тот самый нищий, что сидел неподалеку: – Пусть очухается хоть, а то вон кака шишака на лбу-то, не хило ведь приложило чем-то.
Дотрагиваюсь кольчужной перчаткой и ощущаю, что шишка действительно есть, да и длительный дебаф висит с эффектом в виде возможного головокружения. Холодный металл тут же будто обжог шишку, будто приложил лед к ушибу, шлем лежал рядом без каких-либо повреждений. Видать, ударился я при падении, наверное, когда оступился или споткнулся. Хотя, вообще не понятно, отчего целый день куда-то пропал?
– Князь? Что делать-то будем? – вновь с надеждой спросил Ждан.
– Мир спасать.
– Видать, сильно его приложило-то, чай не умом тронулся? – изрек грубым голосом монах.
– Да лихо тебе за шиворот, на Князя чтоб не наговаривал! – вскочил Ждан: – Я уже говорил, что за Князя морды подначищу!
– Ждан, не ори ты так, голова болит, – я поморщился от вдруг накатившей головной боли.
– Извини, Князь.
– Хоть кто-то помнит, как мы тут оказались? – обращаюсь к наблюдавшим со стороны на нас.
Безрадостные братья и сестра лишь только отрицательно помотали головами. Я внимательно всех осмотрел – компания у нас собралась контрастная: тщедушный старик в лохмотьях, православный воин-монах, девушка-лучница, Ждан и я.
– Ну я так и подумал. Ну что? Как действовать будем? Сразу друг друга отправим на воскрешение или сначала познакомимся? – внимательно смотрю на реакцию.
– Можно-ть и порешать так, токма, чую, не выйдет то, чего ждать будем, – старик погладил грязную бороду, прищурившись: – Место енто такое, отсюдыть не убежать смертью, токма сюда.
– Истину глаголит сий раб божий, – кивает монах.
– Эй, я табе уже глаголил, шо не вешай веру свою на шкуру мою!
– Все мы дети божьи и ходим под одним небом, сотворенным Отцом нашим, – с безразличием к упреку ответил монах: – И воля Отца нашего, чтобы я и братия мои вернули всех овец заблудших под лона его ради спасения души заблудших.
– Опять за свое, тьфу на тебя.
– Вот так, Князь, полдня уже, – Ждан разводит руками.
– Понятно. Старче, как величать вас?
– Нищий.
– Это понятно, ваш, простите, гардероб на это намекает. По имени как звать?
– Нищий.
– Прям так?
– Прям так. Моего брата так все зовут, все мы – Нищие, Братство Нищих у нас. Имени, аки у остальных, не имеем, дабы Смерть не нашла нас среди остального люда.
– Хм, хорошо, значит так и будем звать.
– А вас, отче?
– Брат Иоанн я во крещении, сын мой.
– Ага. А вас, простите, спутница нашей братии?
– Радислава, – приятный девичий голос вырвался из-за милых губ.
– Рад знакомству со всеми, мое имя Тиред, но можете меня звать Князем, как величают меня мои люди, – все согласно кивнули: – Ну вот и познакомились, и решили, что отправлять на перерождение пытаться не будем. А, следовательно, предлагаю пойти со мной, раз оказались там, где мне в принципе оказаться и требовалось.
– Куда? – поинтересовался Нищий.
– Мир спасать, я уже говорил.
– Отчего, Князь, ты взял на себя сию миссию? – уже спросил монах Иоанн.
– Дана мне она, да и вы отчего-то пришли в мою деревню, расскажите, почему?
– Я следую напутствию Всевышнего, его глас направил меня, чтобы я выполнил его напутствия.
– И какие?
– Этого я не могу тебе поведать, сын мой, сие моя ноша и мне ее нужно нести одному.
– Понятно.
– А я вдруг просто осознал, что мне надо быть там, где оказался, вот и все.
– И я, – кивнула Радислава.
– Понятно, ну а тебя, Ждан, и спрашивать не надо, сам уже говорил.
– Угу.
– Что ж, окрестности осматривали?
– Да.
– И что можете поведать?
– Ничего, Князь, на тысячу шагов ни души, даже земля мертва.
– Хм, – я еще раз огляделся, наконец заметив, что полуосвещенная пещера какая-то неестественная.
Кубическое пространство, ровные, хоть и покрытые трещинами стены, четкие грани – все это пробудило ассоциации с реальностью. Нет, мы не в пещере, а в каком-то помещении, лишенном антуража древних построек: никаких настенных рисунков, письменности и клинописи, рунических узоров, лишь серость и какие-то камни на гладком полу.
Направляюсь к освещенному алым светом выходу, поймав себя на ощущении, будто бы гуляю по строительному объекту. Разве что не валялись стройматериалы с инструментами, да и работяги не бегали. Шаг наружу, и замираю, пока собственное сознание разрушает шаблоны представления мира, принимая за новую аксиому видимое.
Густые песочные облака медленно ползут по небу, пропуская сквозь себя алые лучи трех скрываемых теми светил, к которым от поверхности мира устремлялись вьющиеся исполинские каменные стебли. Мощные порывы ветра поднимают выжженную землю и разносят ту по округе.
Разрушенные высотки будто обращают свои темнеющие темнотой взоры оконных проемов, проржавевшие искореженные машины стоят вдоль идеально прямой улицы. Старые рекламные вывески утратили свою красочность и приобрели десятки разнокалиберных дыр. И лишь на стене почти обрушенной многоэтажки остается нетленной нанесенная краской надпись: “Бог покинул этот мир”.
