Вульф позволил себе облегченно вздохнуть, радуясь тому, что сумел убедить строптивого гаута. Он также радовался своей удаче, так как то, что вначале казалось помехой, сослужило теперь хорошую службу — он не был уверен, смог бы он убедить Сиггейрера, не будь рядом херулийцев.
— Как ты собираешься победить Старкада и его дружину? — поинтересовался князь гаутов, — Их здесь сорок человек. Я тебе не могу помочь, так как я уже принял их, как своих гостей.
— Я брошу вызов Старкаду и убью его, — без тени сомнения в голосе ответил Вульф, — А когда его дружина уйдет, мы вместе догоним их и перебьем.
— Ты уверен, что все произойдет именно так? — засомневался Сиггейрер.
— Разумеется!
— Но Старкад и его дружина — это не единственные херулийцы в этих краях.
— Я знаю. Все будет в порядке. Положись на меня, мой меч меня не подведет. Но учти, Сиггейрер, после того, как они покинут твой чертог, мы с тобой будем биться против них вместе.
— Нет, — сказал вдруг князь гаутов, — Только после того, как они покинут мои земли, я смогу выступить против них, не нарушив законов гостеприимства.
Вульф вздохнул и собрался было что-то возразить, но затем передумал и сказал:
— Согласен!
Сиггейр оскалил зубы в предвкушении долгожданной мести своим воинственным соседям.
— Тогда вперед! — воскликнул он и распахнул дверь, ведущую в главный зал.
В зале по-прежнему слышался приглушенный ропот воинов, когда князья вернулись и подошли к столу, за котором сидели Сигрун, Сигмунд и Сигвард. Дружина Вульфа и херулийцы пристально следили за Вульфом, который подошел к девушке и взял ее за руку. Сигрун бросила удивленный взгляд на Вульфа и явно напряглась, не понимая, что происходит. Вульф жестом попросил ее подняться, а когда она встала, он громко объявил:
— Слушайте все! Перед вами Сигрун, дочь Сиггейрера, моя невеста, а завтра она станет моей женой!
В зале повисла гробовая тишина. Все присутствующие замерли, кто с рогом в руках, кто с кабаньей ногой в зубах и уставились на широкоплечего ильвинга, который держал дрожащую кисть девушки и безмятежно улыбался, словно радовался своему счастью. Сказав так, Вульф повернулся к Сигрун и, глядя в ее растерянные и широко раскрытые глаза, блестевшие голубоватым светом на побледневшем лице, громко спросил:
— Ты согласна стать моей женой, прекрасная Сигрун?
Девушка приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли у нее в горле. Она медленно повернула голову к своему отцу, который едва заметно кивнул ей. Затем она повернулась обратно к Вульфу, сглотнула комок в горле и ответила:
— Д-да…
Услышав то, что он хотел услышать, Вульф отпустил руку Сигрун и позволил ей сесть, а сам повернулся к залу и встретил пылающий ненавистью взгляд Старкада. Глаза херулийца налились кровью, как у разъяренного быка, и свирепо смотрели из-под густых гневно нахмуренных бровей. Он вскочил со скамьи и ударом ноги отпихнул стол в сторону. Стол развалился на куски, а стоявшая на нем еда рассыпалась по полу. Перешагнув через обломки стола, Старкад направился к помосту, на котором стоял Вульф. Воины в обеих дружинах, а также люди Сиггейрера, которые стали по приказу своего князя сходиться в зал, внимательно следили за своими вождями, держа наготове оружие.
Сохраняя невозмутимое выражение лица, Вульф спустился с помоста и пошел навстречу Старкаду. В этот момент Сиггейрер поднялся со своего места и крикнул:
— Не вздумайте затевать распрю в моем чертоге!
Вульф и Старкад остановились на расстоянии трех-четырех шагов друг от друга, и херулиец посмотрел на правителя Гаутланда.
— Я этого не забуду, Сиггейрер, ты и твой род сгорит в огней моей мести, — прорычал он, после чего повернулся к Вульфу и, сощурив глаза, прошипел сквозь плотно сжатые зубы:
— Как посмел ты перейти мне дорогу, щенок! Кровавый орел[*] украсит твою грязную спину! Я истреблю твой род!!
— Недолго осталось тебе жить, голодранец, — ответил ему Вульф, — Я накормлю стаю воронов твоими глазами, и волков — твоим жалким, трусливым сердцем.
Старкад зарычал в ответ, и на его губах выступила пена. Вульфу показалось, что еще мгновение и херулиец броситься и вцепиться зубами в горло. Но он знал, что Старкад не нарушит законов гостеприимства. Вульф сказал:
— Пусть Тиваз рассудит, кому жить, а кому гореть на костре!
— Хольмганг![*] — вскричал Старкад.
— Завтра на рассвете, — согласился Вульф и зашагал к своему столу.
На рассвете следующего дня три отряда воинов направились к озеру, которое находилось за Беличьей Рощей и называлось Шумное. Там в самой его середке зеленел небольшой круглый островок, на котором местные жители испокон веков совершали хольмганги, а также решали прочие спорные дела. Дорогу туда показывали гауты, возглавляемые Сиггейрером. По разные стороны от них шли херулийцы и Вульф со своей дружиной.
Утро выдалось ненастное. Дул холодный ветер, покрывало свинцовых облаков затянуло небо, капал мелкий дождь. Вульф шел в унылом настроении, думая о предстоящем поединке. Он был уверен в своих силах, но пророчество принесенного в жертву херулийца не выходило у него из головы. «Что ж, — думал он, — если это предначертано норнами, знать так тому и быть. Хигелак доведет все дело до конца. Но я клянусь принести тебе еще одну жертву, Воданаз, если даруешь ты мне победу». Вскоре он отбросил мрачные мысли, так как дорога привела их к берегу озера.
Люди Вульфа и гауты остановились у кромки воды, а херулийцы в сопровождении нескольких местных воинов стали обходить озеро, чтобы встать на противоположном его берегу.
Вульф посмотрел на остров. Покрытый сочной травой, остров представлял собой почти круглый холмик с очень пологими склонами. На берегу у ног Вульфа лежала перевернутая днищем вверх лодка.
Сиггейрер подошел к Вульфу и спросил:
— Ты решил, кто будет у тебя щитоносцем?
— Мне не нужен щитоносец, — хмуро ответил Вульф.
— Но по законам хольмганга полагается, чтобы…
— Мне наплевать на законы! — отрезал ильвинг, — Со мной Кормитель Воронов и мой шлем. Больше мне ничего не нужно.
А про себя он добавил: «разве что благословления Одноглазого». Сиггейрер пожал плечами и сказал:
— Как знаешь. У Старкада будет щитоносец.
— Тем лучше, — ответил ему Вульф, — значит волчий завтрак сегодня будет из двух блюд.
— Я бы предпочел, чтобы он был из сорока, — вставил Хродгар и засмеялся.
— Так оно и будет, братец, — уверенно заявил Вульф и похлопал Хродгара по плечу, — Так оно и будет!
