маслобою собеседник казался подозрительным, потому он сдерживал себя. Помнил пословицу: «Чем язык скупее на слова, тем твоя целее голова». При этом он подавлял дурноту, испытывая боли в желудке. Это было следствием неумеренного потребления им почти каждодневно пилава — жирного риса с мясом, который он очень любил.
Из его памяти Азван извлёк облик того мужчины, который приходил к старцу чаще прочих. К своему удивлению он увидел того одутловатого толстяка, который пытался приобрести свитки, но имел при себе недостаточно наличности. Странно, зачем они ему были нужны?..
Перед расставанием с маслобоем Азван заклинанием вернул ему прежнее здоровье, вручил ещё одну монету и сказал:
— Меньше ешьте пилав, если хотите быть здоровым. Фрукты куда полезнее.
Повернулся и ушёл, оставив маслобоя с раскрытым от удивления ртом.
Отправился на базар и в писчей лавке приобрёл несколько листков бумаги, чернила и калам — заострённую палочку для письма из папируса.
В своей комнате на постоялом дворе на одном листе старательно скопировал два слова, находившихся в самом начале большого свитка. Следующую фразу он переписал с большими промежутками между словами и переставив их местами, дабы читающие не могли понять смысла, а только сообщили значение слов по отдельности. Уже после, ежели сыщется знающий неведомый язык, которым написаны свитки, юноша решит, нужно ли показывать ему свитки?..
Направился к владельцу постоялого двора Санталу и спросил: имеются ли здесь люди, знающие другие языки? Тот ответил своим вопросом на вопрос:
— А зачем? Вы хотите куда-то отправиться? Куда?
Азван сообщил Санталу, что уезжать пока не собирается, но хочет прочитать попавший ему свиток, язык которого ему неведом.
Хозяин призадумался и сказал, что один из караван-баши уже нанял толмача для посещения дальних краёв. Он оказался у себя, отдыхал в одной из комнат постоялого двора.
Азван отправился к нему, показал свой листок, но толмач оказался неграмотным. Лишь сокрушённо развёл руками: ничем помочь не могу, вот если бы вы говорили на этом зыке, то…
Затем припомнил грамотного знакомца, знающего почти десяток разных языков. Указал, где его найти.
Пришлось идти в город, в квартал москальщиков. Дома толмача не оказалось, пришлось его ждать. Когда он вернулся с базара с покупками, то за пару медных монет глянул на листок. Долго разглядывал, морщил лоб, шевелил губами, а затем развел руками:
— Понять не могу. Лишь одно, вроде бы, где-то я слышал.
Толмач указал на второе слово в заглавии списка. По его мнению оно означало нечто безжизненное, неживое, смерть.
— Нехорошее слово. Но я могу и ошибаться.
Азван добавил ещё один медяк к двум предыдущим, поблагодарил толмача и ушёл весьма разочарованным.
Когда он вернулся в гостиницу, то Сантал тут же, заметив постояльца, свёл юношу с ещё одним толмачом. Тот ничем помочь северянину не смог, но в разговоре с ним юноша узнал, что он пришёл сюда вместе с другим своим коллегой в надежде быть нанятым купцами, но после недолгого разговора те отдали предпочтение его сопернику. Азван поспешил к нему с листком бумаги, но и от него получил отрицательный ответ.
Наскоро перекусив, юноша отправился в город. Долго искал знатоков языков дальних стран. В конце концов один из мужчин посоветовал ему обратиться к каллиграфу на базаре. Принц поспешил к тому.
Каллиграф оказался человеком весьма почтенного возраста с крупным умным лицом и натруженными глазами, возле коих образовались морщины. Долгое корпение над буквами не прошло даром.
Каллиграф внимательно осмотрел написанное на листке, затем признался, что прочесть не в состоянии. Но сообщил, что очень и очень давно копировал документ с очень схожим текстом. Такой понадобился делегации, прибывшей в Занзизар из далёкой восточной страны. Сказал, заказчик документа заявил, похоже, хвастаясь, что его народ живёт очень высоко в горах, выше всех. Над ними только небо.
— А как называется эта страна?
— Не помню, давно это было.
— Как давно?
— Очень давно. С того дня новорожденные уже стали взрослыми и сами уже имеют детей.
Уходил Азван в большой грусти, размышляя: что теперь ему делать, отправиться на поиски той страны, находящейся неизвестно где?..
Заснул далеко не сразу. Несколько раз просыпался, испытывая жажду, пил воду.
Из какого-то сумрачного лилового тумана к нему вышел старец с благообразным лицом, долгой белой бородой и острым колпаком на голове. На старце был надет халат с изображением множества звёзд.
Он приблизился к Азвану, долго смотрел на него ясными глазами, проникая во все извивы мысли северянина. Затем протянул вперёд руку, раскрыл ладонь и на ней юноша увидел золотую монету. Он сразу же понял, что это та самая монета, которой он заплатил за магические свитки. Старец проникновенно сказал:
— Возвращаю вам свой долг. И вы верните мне то, что взяли.
— Я даже не прочитал ваши свитки и не знаю, что в них написано, — с горечью произнёс Азван.
— Лучше бы этого вы никогда не читали.
— А почему?
— Они не для живых. Верните свитки мне.
— Как вернуть.
— В пламени огня.
— Я верну их вам, — пообещал юноша. — Эх, так хочется прочитать то, что в них написано.
— Это вы легко сделаете, если захотите, но лучше не читайте…
— Как, как мне их прочитать?
— Прочитаете, если захотите. Для вас это легко, очень легко…
С последними словами старец расплылся в воздухе и исчез.
Азван проснулся в сильнейших чувствах. Вспоминал старца, разговор с ним.
Поднялся. Его взгляд остановился на свитках, лежащих на низком столике возле подноса с фруктами.
Взял один, другой. Слова были совершенно непонятны ему. Вздохнул:
— Как мне прочитать вас? Старец сказал, что для меня это легко, но предостерёг от чтения. Не сказав, а почему? Что в них такого опасного? Он сказал, что они не для живых!.. Эх, если бы кто-то вас прочитал, тогда бы я всё понял с помощью своего заклинания!
Тут же остановился, поражённый мыслью: а какая разница между словами сказанными и написанными? В сущности же они очень схожи, особой разницы нет. Тоже самое заклинание можно слегка изменить, и тогда оно должно сработать и для понимания написанных слов…
Сразу же проверил свою догадку. Прочитал заклинание, слегка изменив его. Взял самый большой свиток, развернул его и таинственные письмена стали ему понятными. Радостно вскрикнул и впился глазами к текст.
Сверху прочёл: «Книга мёртвых». Замер совершенно потрясённый. В прошлом он не раз слышал от своих магов-наставников
