А он умеет быть красноречивым, подумал Лотар. Я совсем забыл об этом, пока мы болтались между небом и землей.
– Я остаюсь, так лучше для дела, – он опустил голову. – Вернее, я надеюсь, что так будет лучше.
Джимескин оглянулся на Шивилека, ища поддержки, и попробовал успокоиться.
– Хорошо. Давай так, может быть, ты объяснишь свое решение, и я пойму его. Тогда я и сам, возможно, останусь, чтобы помочь тебе всем, что в моих скромных силах.
Лотар пожал плечами и оглянулся. От толпы наблюдающих за ними шонморцев отделились три человека. Они несли две сумки, которые Сухмет брал с собой, пока они жили в замке КамЛут, и берестяной короб с подарками от Афиса. Это были, конечно, простые предметы, изготовленные местными мастерами, но Афис настоял, чтобы Лотар взял их с собой. Возможно, таким образом он извинялся, что вторая линза найдена в его доме.
Но Джимескин расценил движение Лотара совсем иначе. Он всплеснул руками:
– Ну это надо же! Мир висит на волоске, сотни тысяч людей могут погибнуть в ближайшие несколько недель, а Непобедимый, который может этого не допустить, увлекся деревенской красоткой и отказывается выполнять свой долг!
Лотар так удивился, что даже не смог больше ничего объяснить. Он просто расхохотался, хлопнув в ладоши перед собой.
Смех Желтоголового сделал дальнейший разговор совсем невозможным. Джимескин просто повернулся на каблуках и ушел не простившись. Носильщики с мешками и коробом еще не успели подойти к «Летящему Облаку» , а Купсах уже выкрикивал команды, заставляя не очень обученный и потому нерасторопный экипаж поднять корабль в воздух.
Рубос проводил взглядом скрипящее, напряженно вздрагивающее, как живое, тело корабля и подошел к Лотару:
– Желтоголовый, а мне ты можешь объяснить, почему мы остались?
– Да ну их, без них будет проще, старина.
Перед Желтоголовым стояли Сухмет, Рубос, Бостапарт и Санс. И никто из них не понимал, почему они остались тут, а не отправились в Новолунгмию на «Летящем Облаке» . Значит, придется объяснять.
Лотар вздохнул и перевел взгляд на стены замка. Там царила легкая суматоха. Никто из жителей острова Шонмор, и прежде всего сам Афис КамЛут, не знал, как отнестись к тому, что эти странные пришельцы никуда не улетели.
Лотар задумался и сказал:
– Ну, знаешь, Рубос, восточные армии действительно подошли очень близко. Искать на дальнем конце Запада новую линзу, убеждаться, что ее не существует, возвращаться, затевать здесь новые поиски – на все это у нас уже нет времени. Поэтому лучше уж попробовать решить всю проблему разом – тут, на острове.
– Но почему тут? Почему, например, не в Задоре?
Лотар внимательно посмотрел на Рубоса, потом на Сухмета. Для старика его решение тоже было неожиданным. И очень важно было, чтобы Сухмет понял его мотивы.
– Вспомни, каким был Курбан, вернее, Жалын. Каким мы его знали в Мираме? Вспомнил? А теперь представь, будет ли этот человек…
– Это не человек, – поправил его Сухмет.
– Нет, в нем все-таки есть изрядная доля человеческого – например, стремление всегда оставаться за чертой происходящих событий… Даже его способ действовать выдает в нем труса! Неужели это не понятно?
– Предположим. Ну и что из этого следует?
– А следует то, что Задора очень скоро станет полем самой бесчеловечной резни, где не то что не будет спокойствия, но оттуда даже удрать будет проблематично. Так? Представь себе Новолунгмию. Я был там и утверждаю: то, что совсем скоро ждет Задору, почти повсеместно царит в Новолунгмии и считается едва ли не нормой. Постоянная война кланов, голод, болезни, отсутствие законов и дорог… Он выбрал лучшее место, чтобы до предела затруднить нам поиски третьей линзы, но я сомневаюсь, что он сам захочет там остаться. Значит, искать его нужно или тут, или в месте четвертой линзы, до которой нам уже все равно не дотянуться, потому что у нас нет времени.
Рубос вздохнул:
– Теперь, кажется, я понимаю.
– И я, – кивнул Сухмет.
– Ну вот, это – самое важное. – Лотар повернулся к подошедшим носильщикам: – Несите наши вещи назад. Мы, как видите, никуда не улетели.
– И все-таки, – спросил вдруг Санс, – если демона, которого вы считаете источником и причиной сигнала, ведущего сюда восточные армии, тут не окажется – что будет тогда?
Лотар холодно окинул взглядом стены замка КамЛут, откуда местная знать уже стала спускаться, чтобы выяснить, в чем дело, и тихо, очень тихо произнес:
– Тогда западная цивилизация будет разрушена так основательно, что уже никогда не сумеет восстановиться.
Вечером на ужине в замке КамЛут обстановка существенно изменилась. Большая часть гостей разъехалась, остались только те, кто мог себе позволить не спрашивать у Афиса разрешения погостить, и самые любопытные.
Отрезая себе кусок грудинки, которая не в пример праздничному ужину была проще, но вкуснее, Лотар разглядывал лица оставшихся гостей. Во-первых, конечно, КаФрам. Его Обрисса ушла домой, но дочери остались и чувствовали себя тут совершенно свободно.
Потом появился какой-то очень энергичный толстяк, которого все в глаза называли Недопут. Из разговоров Желтоголовый понял, что это прозвище имело довольно давнюю историю, сам толстяк его совершенно не стеснялся и любил рассказывать, если его просили. Лотар решил пока не интересоваться тем, что случилось с этим почтенным помещиком и почему он появился не сразу по примеру остальных.
Остался в замке и худой, как жердь, человек, который любил прихвастнуть, как он убивал в юности медведей и драконов, причем ходил на них с одной рогатиной. Подтвердить или опровергнуть его рассказы никто не мог, потому что каждый раз он отправлялся на охоту на Северный континент, который был, пожалуй, ближе от Шонмора, чем Западный, нанимая для этого каждый год одну и ту же шхуну. За его спиной поговаривали, что он скорее всего время от времени промышлял контрабандной торговлишкой, но для шонморцев это значения не имело, поскольку на остров он привозил только мошну монет, которые со временем перекочевывали к местным богатеям.
И была еще очень преклонных лет супружеская пара, к которой Афис относился подчеркнуто почтительно, но остальные над ними посмеивались, особенно девицы КаФрама.
Отношения между этими людьми переплетались от поколения к поколению так тесно, что им легче было представить свою семью без иных детей, чем без некоторых соседей. Детей на Шонморе, судя по всему, рождалось немало, и все к ним относились с одинаковым добродушием. В целом это неплохой мир. Лотар не возражал бы, если бы его детство прошло в таком месте. К сожалению, у него было другое детство, и он не испытывал никакого желания вспоминать о нем.
