Глаза у Кеннета подозрительно заблестели.
«Не хватало еще, чтобы он начал плакаться, – подумал я. – Хорошо, что нас разделяет стол: не представляю себя в роли утешителя мужчин, которым пришлось так много видеть и испытать. И осуждать не имею права: понятия не имею, как бы я сам вел себя на его месте, в одночасье лишившись всего».
– Скажи, Берт, вы нашли эти механизмы, за которыми сюда и отправились? – спросил я для того, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Механизмы, говоришь?
«А вот это уже будет лишнее, – думал я, глядя на то, как Кеннет наполнил очередной стакан и выпил его до дна. – Хотя, возможно, и нет».
– Механизмы? Тут их полно, механизмов.
Кеннет ткнул через плечо большим пальцем куда-то себе за спину, и именно в этот момент с той стороны донесся грохот, после чего «Небесный странник» заходил ходуном. В несколько прыжков я оказался на мостике, по дороге сбив с ног Амбруаза с еще одним подносом в руках.
Слишком свежи были еще в памяти события, произошедшие на острове Гаруд.
Там тоже все начиналось именно с такого грохота, после чего от острова осталась только парочка скал, торчащих из воды Мертвого моря. На мостике я ухватился за рычаг, готовый в любой момент поднять корабль в воздух, и застыл, прислушиваясь. Следом за мной поочередно появились навигатор Брендос, Гвенаэль Джори, занявший место у штурвала, и капитан Кеннет.
– Рианель, все люди на борту?
– Да, господин капитан, и даже трап убран.
Некоторое время мы стояли, не шелохнувшись. Как будто бы ничего больше не происходило: земля перестала дрожать, и никаких других звуков, кроме шума прибоя от недалекого моря, не было слышно.
– Судя по всему, прозвучал прощальный салют вашему кораблю, капитан Кеннет, – негромко сказал Брендос.
Постояли еще, помолчали.
– Пойдем, Адеберт, – наконец, сказал я.
Наверняка Рианель прав: это сработали покрытые трещинами л’хассы, разнеся в щепки то, что осталось от «Мантельского удальца» после его падения в ущелье. Такое могло произойти и через неделю, год, два, десять, или еще до нашего прибытия на остров. Но произошло именно сейчас.
– Брендос, не желаете к нам присоединиться?
– Благодарю за приглашение, капитан. Но, думаю, мне будет все-таки лучше остаться на мостике на некоторое время на всякий случай.
И я кивнул: решение правильное. Возвращаясь к себе в каюту, я увидел Аделарда.
– Ну как он? – поинтересовался я у него, имея в виду незаконного отпрыска господина Жануавье.
На палубе его не было видно, хотя на ней сейчас, после того что случилось, толпились все. А кто не смог на ней поместиться, выглядывали из открытой горловины трюма, тревожно переговариваясь.
– Спит, – коротко ответил Лард.
– Спит? Он что, даже не проснулся? – признаться, я удивился.
Лард пожал плечами:
– У этого юнца здоровый сон. – И тут же добавил, чтобы я не подумал лишнего: – Нет, капитан, когда все произошло, на всякий случай я находился рядом с ним. А когда убедился, что все закончилось, не стал его будить.
В каюте, поправив потрепанные нервы итайским ромом, мы с Кеннетом вернулись к прежнему разговору.
– Ты рассказывай, Берт, рассказывай. Думаю, тебе есть что поведать, – сказал я ему после того, как мы в очередной раз помянули гибель его корабля, теперь уже окончательную. – А вообще, как ты считаешь, есть нам смысл завтра с утра наведаться на его останки? Глядишь, и найдется что-либо ценное.
– Только без меня, – покачал головой Кеннет, вновь берясь за бутылку. Похоже, с одного раза поправить нервы ему не удалось.
– Люк, ты, наверное, думаешь, что вот это, – и он указал на сундучок, – я забрал с корабля. Я обратил внимание, как ты поглядывал на него и на меня. Нет, тут все значительно проще: этот сундучок я забыл в нашем временном лагере, который мы устроили недалеко от того места, где обнаружили эти проклятые механизмы. Взлетели мы без него, и вспомнил я о нем, вернее, наткнулся, когда уже все случилось. Кстати, среди книг в нем есть одна, которая мне вскоре понадобится.
Откинув крышку, Адеберт покопался в сундучке, вынул из него ничем не примечательную книжонку и с грохотом опустил ее на стол.
«Как начать жизнь с чистого листа», – прочел я ее заглавие, после чего взглянул на него самого. Кеннет сидел, устремив взор в пространство, сжимая в руке стакан так сильно, что пальцы у него побелели.
– Ну а л’хассы? Л’хассы-то ты сам извлекал? – поинтересовался я, опасаясь разочароваться вновь.
– Л’хассы сам. Но знал бы ты, чего мне это стоило. Благо, – усмехнулся он, – в сундучке, помимо книг и других вещей, оказалась бутылка рома. Признаться, не такого отличного, как этот.
После этих слов он в очередной раз влил в себя содержимое стакана.
– Так, Адеберт, итайского рома у меня достаточно, можешь не сомневаться. Но давай сначала решим вот что: ты говорил, что на острове полно всяких механизмов. Так вот, не осталось ли на нем еще тех, что так жаждет увидеть господин Жануавье. Согласись, деньги ни тебе, ни мне не помешают. И коль скоро я оказался здесь, так почему бы нам все-таки не выполнить его заказ.
– Не получится, Люк, они слишком тяжелые. Представь себе, чтобы доставить на борт «Мантельского удальца» три механизма, мы потратили больше недели времени. Мы, почти полсотни крепких здоровых мужчин… Возможно, моя жадность меня и сгубила, – неожиданно добавил он. – Ну что мне стоило взять их всего два! Глядишь, и мимо ловушки прошли бы благополучно. Я обратил внимание на нее еще по дороге сюда. Ты ведь знаешь, над ними корабли ведут себя особенным образом. Она старая, эта ловушка, такие попадаются.
Я кивнул: сам с ними встречался. Не все, что досталось нам от Древних, вечно, и в случае с ловушками это замечательно.
– Корабль был очень перегружен, представляешь себе нагрузку на л’хассы? И то, что не произошло с нами по пути сюда, случилось на обратном.
Кеннет неожиданно расхохотался:
– Сорингер, а как тебе такой вариант? Ты бросаешь нас всех здесь, и вместо нас берешь этот проклятый механизм. Сколько, говоришь у тебя л’хассов на корабле? Можешь даже рискнуть и захватить их два. А затем вернешься уже за нами.
– Я еще подумаю, стоит ли за вами возвращаться. Вода здесь есть, с голода вы не умрете: среди твоих людей я ни одного доходягу не заметил, да и сам ты нисколько не похудел. А чтобы ты не скучал, я тебе своих книг оставлю, глядишь и поумнеешь. Правда, любовных стихов у меня нет, как-то без них обхожусь, – не удержался я от того, чтобы его не уколоть.
– Знаешь, Люк, – Кеннет неожиданно посерьезнел, и я уж было начал опасаться, что он опять станет жаловаться на жизнь, когда услышал: – Это остров внутри пустой как орех. Даже удивительно, что, когда его тряхнуло, он не осел вниз. Хотя кто его знает, как он выглядит сейчас там, за горами.
