ближайшего выхода, – объяснила старуха.
– А как же Гингстер? – внезапно вспомнила девочка.
– О ней не беспокойся, – улыбнулась старуха. – Здесь ей будет хорошо. Я давно уже подумывала о том, чтобы обзавестись лошадью. Все-таки я не молодею, – тихо усмехнулась она.
– А исчезновение Эллин не будет слишком бросаться в глаза? – забеспокоилась Эовин. – Если птица действительно успела ее заметить…
– Уж об этом я позабочусь, не извольте беспокоиться, – решительно прервала ее Нима. – Просто поверьте мне на слово, что здесь, на этом самом месте, он ваш след потеряет.
– Но мы не хотим, чтобы по нашей вине у вас были неприятности, – сказал Харад. – Вы нам помогаете, а мы вас подставляем – не слишком честно.
Ее улыбка стала еще шире.
– Я в состоянии о себе позаботиться. А вам уже пора, – настойчиво поторопила старуха. – Желаю удачи.
– Как нам вас за это отблагодарить? – спросил Гвидион.
– Позаботьтесь о девочке. Сделайте так, чтобы Эллин не пришлось расплачиваться за то, кем она родилась.
– Непременно обо всем позаботимся, – серьезно пообещал Гвидион, и Эовин с удивлением посмотрела на него.
Нима и Эллин едва ли могли понять, что значило подобное обещание из уст Гвидиона, а вот Эовин сразу обо всем догадалась. Сам наследный принц Тимсдаля взял малютку под свою защиту.
Понять бы еще, почему он так внезапно изменил мнение о девочке.
Нима напоследок погладила Эллин по голове и едва заметно кивнула остальным.
– Прощайте!
Не сказав больше ни слова, она отступила обратно в дом, и скала снова пришла в движение.
Со странным трепетом внутри Эовин наблюдала, как щель постепенно уменьшается, а дневной свет тускнеет. С глухим стуком потайная дверь захлопнулась, и уже ничто не указывало на имевшийся здесь недавно проход.
– Ну что ж, в путь!
Эовин решительно двинулась вперед. Им предстояло добраться до выхода до того, как погаснет свет магического шара.
* * *
Чувство времени быстро терялось в постоянной темноте. По крайней мере, карта оказалась максимально точной. Они останавливались на каждой развилке, проверить, в правильном ли идут направлении. Порой для этого приходилось преодолевать большие переходы, которые наверняка можно было сократить, но Эовин предпочитала двигаться напрямик, а не рисковать. Если они случайно свернут не туда и заблудятся, скорее всего, уже не смогут выбраться вообще.
Вскоре Эллин начала отставать и то и дело тереть глаза.
– Я хочу есть, – пожаловалась она. – И ножки устали.
Эовин оглянулась на спутников. Харад вытирал пот со лба, а Гвидион тяжело прислонился к скале. Да, не стоило забывать, что оба только-только оправились от ран. Она указала на полукруглую нишу, расположенную в противоположной стене пещеры. Почва выглядела довольно-таки сухой, и получилось бы опереться спиной на стену, не боясь испачкаться.
– Можем передохнуть здесь.
– Сейчас бы еще развести костерок, – с тоской пробормотал Гвидион, потирая руки. Под землей было неприятно зябко.
– К сожалению, пару дней придется обходиться без него, – ответил Харад, с кряхтением опускаясь на пол рядом с ним. – Хорошо, что у нас с собой достаточно пищи. – Он нашел хлеб, который им дала Нима, и разломил его на четыре равные части.
Охотница достала одеяло, сложила его и бросила на землю, чтобы Эллин не сидела на холодных камнях.
– Как думаете, у Нимы теперь будут проблемы? – робко спросила девчушка. – Вдруг злой человек, который вас преследует, сделает ей больно?
– О Ниме беспокоиться не стоит, – ответил Гвидион. – Мне кажется, она вполне способна позаботиться о себе и в случае необходимости дать отпор. Она – нечто особенное.
Эллин серьезно кивнула.
– Это да, это правда. Она всегда была очень добра ко мне. Даже когда другие от меня отворачивались.
– А расскажи-ка мне о себе, – любезно попросил Гвидион. – Твоя мама тоже умела менять внешность?
Девочка наклонила голову и слегка покрутила висевший на шее рунический камень.
– Нет, моя мама была хорошей, не такой, как я. Она всем желала добра. Я совсем на нее не похожа. Тон говорил, что я плохая. Что боги непременно накажут меня за непослушание и лень.
Эовин снова захотелось вернуться в прошлое, чтобы сломать нос хозяину ночлежки, прежде чем уйти. Это было бы справедливым наказанием богов.
– Тон просто ничего не понимает, – мрачно пробормотала она. – Ты вовсе не плохая. Ты просто… другая.
Конечно, нужно будет выяснить, является ли эта инаковость проклятием или благословением. Во всяком случае, от худшего в ближайшие несколько лет ее убережет камень Нимы.
По сути, внешне Эллин ничем не отличалась от обычной восьмилетней девочки. Лишь глаза выглядели немного ярче, чем у обычных людей, но они не светились в темноте, да и цвет имели вполне естественный. Что же касалось остального – выносливости и острого зрения, – эти очень даже полезные навыки позволят девочке выжить в этом мире.
– А ты что-нибудь знаешь о своем отце? – продолжил ненавязчивый допрос Гвидион.
Эллин покачала головой.
– Мама сказала, что у меня его нет. Что всегда были только мы двое. – Малышка шмыгнула носом, и ее глаза наполнились слезами. – Я очень по ней скучаю.
Робко протянув руку, Харад коснулся ее плеча. Эллин мгновение поколебалась, а затем бросилась ему на грудь и зарылась носом в рубашку.
– Все хорошо. – Он погладил дрожащую девочку по спине. – Все хорошо. Ты больше не одна, и никто тебя не обидит.
Эовин с удивлением посмотрела на воина, держащего на руках рыдающего ребенка. Похоже, слезы Эллин очень растрогали его.
– У меня ведь у самого младшая сестренка, – слегка охрипшим голосом пояснил он.
Эовин снова обратилась к карте.
– Судя по всему, еще через две развилки нам встретится подземное озеро. – В последний раз она принимала ванну целую вечность назад. Вода в озере наверняка просто ледяная, но зато в любом случае чистая, можно будет хотя бы освежиться. Так что определенно оно того стоило.
– Думаешь, разумно сейчас разделяться? – вмешался Харад, когда она встала.
Эовин насмешливо приподняла бровь.
– А ты хочешь составить мне компанию, пока я купаюсь?
Харад поднял голову, и в его глазах вспыхнули искры вызова.
Многозначительно кашлянув, охотница почувствовала, как покраснели ее щеки. Ни к чему хорошему это не привело.
Харад слабо улыбнулся, с восхищением оглядывая ее фигуру. И Эовин не могла сказать, будто ей это не нравится… Внезапно смутившись, она резко отвернулась.
– Оставайтесь здесь и никуда не уходите, пока я не вернусь, – велела охотница мужчинам, доставая из рюкзака кусок мыла и чистое полотенце.
– А как же свет? – поднял бровь Гвидион.
– Можете оставить себе.
Очень злясь на себя, Эовин решительно направилась к выходу из пещеры. Как она могла проявить такую неосмотрительность? Не следовало поддаваться на
