Именно сюда нуар и повел Волерику сразу после прибытия. С трудом шагая, она еле добрела до пруда, скинула тунику и с наслаждением погрузилась в воду, буквально воспарив в ее теплых объятиях и наконец-то расслабившись после постоянной тяжести.
– Ты как? – спросил ее Сахун, присаживаясь на пляжике между плотной стеной жасмина и водой.
– Хорошо как... – Она протянула назад руку, взяла за ладонь. – Вы все родились здесь? Какие вы счастливые! А мне до сих пор от воспоминаний страшно становится...
Напротив, по мелководью, бегали друг за другом дети, другие плавали, играя с бодро барахтающимися грудничками. На берегу лежали мамы, приглядывая за малышами, еще две беременные женщины тоже отдыхали в полуплавучем состоянии.
– Ой, как-то мне странно, – вдруг забеспокоилась Волерика. – Что-то происходит... Ой!
– Сиди здесь! – сорвался с места нуар. – Я позову повитух!
– Ой, что-то... Сахун!!!
К вечеру охотник держал на руках крепенького и тяжелого малыша, который сладко посапывал, словно знал, что находится в самых надежных объятиях.
– Повезло, что Повелитель Драконов прилетел именно сегодня, – прошептал юноша. – Даже не знаю, смог бы я сам... все сделать правильно...
– Я же говорила, боги добры, – ответила ему уставшая Волерика. – Просто мы не всегда понимаем друг друга.
Отведенное им гнездо находилось на краю дальней кроны – там, куда не долетал шум резвящихся детей от главного ствола. Плетеный пол был застелен толстой новенькой кожей – в этом Сахун уже разбирался; наружные стены, между ветками, плотно заплетала многослойная паутина. Для малыша имелось отдельное небольшое углубление, выложенное мягким болотным мхом и подсвеченное тремя светлячками. Здесь было так хорошо и уютно, что не хотелось выходить даже к пруду – хотя повитуха советовала пускать новорожденного плавать с первого дня, чтобы быстрее рос и развивался.
К счастью, поначалу ребенок почти все время спал, лишь ненадолго просыпаясь, чтобы поесть и размяться. Так что недавние обитатели дикого леса могли хоть некоторое время предаваться блаженному безделью. Это было так хорошо и приятно, что Сахун даже заколебался, когда три десятка дней спустя повелитель, вызвавший их обоих на берег залива, вдруг спросил:
– Вы хотите остаться?
– Мы благодарны тебе, мой бог, – все же ответил юноша, – но мы привыкли к свободе. Привыкли быть хозяевами самим себе. Самим решать, когда и что делать, самим выбирать, где и как жить, радоваться своим успехам и страдать только от своих ошибок.
– Ты молодец, смертный, – похвалил его ученый. – Умеешь внятно объяснить свои желания. Но что скажет Волерика? Здесь ей и ребенку будет намного легче.
– Я благодарна тебе, мой бог, – покачала головой женщина. – Твое жилище намного удобнее нашего. Но свой дом – он все-таки свой. Я сама сделаю его уютнее, и когда-нибудь мы тоже сможем пригласить тебя к себе.
– Если хочешь меня отблагодарить, Волерика, загляни в будущее... – попросил Повелитель Драконов.
– Я не умею, мой бог... – сразу напряглась женщина. – Я же говорила... Я не знаю, как это получилось в прошлый раз.
– Не бойся, я не стану принуждать тебя силой, – тут же предупредил ее властелин. – И завтра же на рассвете Шеньшун доставит вас обратно домой, даже если ты откажешься. Но все же... Попытайся!
Волерика передала малыша на руки отцу, закрыла глаза, сжала кулаки и честно напряглась – даже капельки пота выступили на лбу. Но вскоре выдохнула:
– Нет, не получается. Прости меня, мой бог!
– Позволь, повелитель, – забеспокоился Хоттаку.
– Нет, – ответил ему Дракон и повернул голову к охотнику: – Моя доброта всегда будет с вами, Сахун, а мой ящер станет опускаться возле вашей скалы лишь с радостными вестями. Запомни: всегда, в любой день вы можете вернуться в мое гнездовье. Когда у вас снова случится прибавление, мой родильный пруд будет готов принять новых малышей. Приходи без опасений. Я всегда буду рад выполнить ваши просьбы.
– Я тоже всегда буду рад выполнить твои пожелания, мой бог, – склонился перед властелином бывший кормитель.
– Раз вы не передумали, то собирайтесь, – отпустил их Дракон. – Шеньшун уже получил нужный приказ.
Счастливые молодые родители ушли, и Хоттаку нетерпеливо спросил:
– Почему ты не позволил хорошенько напугать ее, повелитель?! Я бы смог!
– А зачем мне ее пророчество? – резко ответил ученый. – Я сейчас даже не знаю, о чем спрашивать. Я лишь хотел знать, способна ли предсказательница видеть образы по своей воле. Она не смогла. Хотя очень старалась. А напугать... Она бы, наверное, что-нибудь увидела. А потом я бы ее потерял. Они сбежали бы, перестали доверять. И почему ты требуешь от меня оправдания моих желаний, Хоттаку?! Ты, мой страж! Двухвост прав, наши создания становятся все более своевольными.
– Прости, мой бог, – почтительно склонился нуар.
– Я знаю, что у нее есть дар, – все же продолжил ученый. – Осталось научиться им пользоваться. Для этого пять дней назад, пока они спали, у нее было забрано семя. Полагаю, девятая предсказательница ничем не уступит своей матери. С ней и попробуем. Но как Сахун и Волерика льнут друг к другу! Интересно, что они чувствуют, чтобы так держаться?
Разумеется, чтобы поместить добытое после стольких нервотрепок семя в бутон и начать воздействие, северный ученый прилетел лично. Или, если быть более точным – он прибыл наблюдать за этим тонким процессом, совершаемым умелым нуаром.
– Что ты думаешь об идеях Двухвоста, учитель? – вдруг поинтересовался Растущий в то самое время, когда страж закрывал оплодотворенный бутон.
– Я уже говорил, – ответил Дракон. – Меня пугает судьба богов, которые окажутся естественным отходом этого эксперимента. Мы с легкостью пускаем в котел неудачных быколапов, крикунов или спинозубов. Но допустимо ли так поступать со своими сородичами, пусть и неудачно рожденными Древом?
– Ты, видно, его не дослушал, учитель! – Растущий, излучая гневное беспокойство, думать забыл о проводимом опыте. – Он желает, чтобы новые, совершенные боги заняли места в клубнях лилий. Чтобы они, способные выжить при любых тяготах перелета, понесли семена нашей жизни в другие миры. Чтобы они стали Сеятелями вместо нас! И кем тогда останемся мы? Отмирающей породой? Выходит, все наши старания, открытия, достижения достанутся другим, а сами мы останемся в отходах? Дурачками, не способными покинуть Землю?
Самолюбие молодого бога разыгралось не на шутку. После создания воздушных лилий и их первого полета он, похоже, уже всерьез примерял на себя звание Сеятеля. А теперь это звание у него грубо отнимали. Причем вместе с лилиями. Если сторонники Двухвоста смогут переделать растения так, чтобы они могли срастись с новыми, совершенными богами – у нынешнего поколения никаких шансов на завоевание неба уже не останется. И не только неба – опыт предыдущих открытий показывал, что самые удачные животные быстро совершенствуются, их способности используются во всех возможных областях науки, повсеместно применяются в работах. И несомненно, совершенные боги стремительно завладеют и Родильными древами, и полями с опытными растениями, они станут и повелителями вод, и хозяевами общей памяти.
