огромное!
Бастьен был хозяином и господином только перед парализованной жертвой. Как только рядом появился легионер, хилер сжался, как будто в размере уменьшился, он даже, кажется… Да, точно, он плакал! Но от того, что такое ничтожество чуть не отняло у Бенни жизнь, становилось только хуже.
Спорить с номером 3 Бастьен никогда бы не решился, он работал честно. Как только к Бенни вернулись первые силы, ей захотелось сразу же свернуть хилеру шею, но она терпела. Он должен был закончить.
Лишь когда боль исчезла, Бенни попробовала двинуться. Получилось, но неловко: ее трясло от холода и пережитого ужаса, слезы по-прежнему не останавливались, она даже отомстить толком не могла.
И вот тогда Стефан снова удивил ее – даже сильнее, чем раньше. Все с таким же скучающим видом он подошел ближе, стянул с себя плащ и укутал Бенни. А она, ни на миг не забывавшая, кто перед ней, прижалась к нему, ей нужно было хоть какое-то тепло.
Стефан не смотрел на нее, взгляд стальных глаз по-прежнему был направлен на хилера.
– Вот и молодец. Пора заканчивать.
Вода заволновалась сильнее, выпуская на мостик все новых чомшапами. Они, будто улыбающиеся клыкастыми пастями, окружали хилера со всех сторон, а он беспомощно метался между ними, прижимая к себе огрызок правой руки.
– Господин легионер! – крикнул он. – Вы же обещали! Пожалуйста!
– Я обещал не трогать тебя, пока ты ее лечишь. Думаю, мы квиты.
Бастьен, которому почему-то казалось, что закон можно нарушать лишь ему, замер от удивления. Легионер же не дал ему шанса опомниться, он щелкнул пальцами – и все амфибии бросились на хилера. Раздался крик, животный, отчаянный, потом последовал громкий плеск воды. Озеро приняло новую жертву, в эту ночь оно все-таки должно было растворить в своих волнах человека, но не того, что был ему обещан.
Стефан же словно забыл о Бастьене в миг, когда перестал его видеть. Он без труда поднял закутанную в плащ девушку на руки и понес ее к ферме.
– Я думала, ты ушел… Как ты понял, что нужен здесь? – тихо спросила Бенни.
– С тех пор, как умерла Синдони, я принял на себя телепатическую связь с вами – ее командой. Веришь ты мне или нет, я чувствовал себя виноватым, я не ожидал, что она погибнет. Я не такое уж чудовище, как ты думаешь… но все равно чудовище. Когда тебе просто плохо, грустно или страшно, мне плевать. Когда тебе угрожает смерть, я вмешиваюсь.
– Ты убил хилера… У тебя будут из-за этого проблемы?
– Я убил? – удивился Стефан. – Его сожрали чомшапами, которых он просмотрел в озере и не смог здраво оценить опасность, приблизившись к воде. Я тут при чем? Я пришел, когда все закончилось. Ты тоже.
– Поняла… – вымученно улыбнулась Бенни. – Так значит, все действительно закончилось? Или ты опять просто так говоришь?
– Твои злоключения на ферме? Да. А бардак на этой планете, боюсь, для всех нас только начинается.
Иарлайт терпеть не мог подключаться к сложным компьютерам – таким, которые управляли кораблями или даже целыми зданиями. Чтобы настроиться на них, ему приходилось полностью отстраниться от своего человеческого тела, стать частью системы, ничего не ощущать, только думать и анализировать. Нельзя сказать, что это было так уж сложно или больно, просто он слишком хорошо понимал, что ни один человек на подобное не способен. Или даже солдат специального корпуса. В такие моменты Иарлайт напоминал и миру, и самому себе, насколько он все-таки машина.
Ну и конечно, это было опасно. Он слышал, что недавно киборг с «Северной короны» чуть не погиб, используя тот же прием. А здесь Иарлайт подключался не просто к компьютеру, а к ловушке, его могло поджидать что угодно. Если бы был другой выход из ситуации, киборг бы голосовал за него. Вот только другого выхода не было, пришлось действовать.
Он перестал быть собой и стал заводом. Он был затихшими конвейерами, роботами-погрузчиками, всеми камерами наблюдения, системой пожаротушения и сигнализацией. Уже общая настройка принесла свои плоды: Иарлайт обнаружил и отключил незарегистрированные камеры, все это время следившие за легионерами.
– Кто бы ни занимался этим, он сейчас точно на планете и не очень далеко от нас, – сообщил Иарлайт. Его голос, пропущенный через колонки, звучал непривычно и странно.
– Насколько недалеко? – уточнил Одхан. – Может, есть шанс пальнуть по ублюдку?
– Многовато придется палить. Камеры, установленные здесь, используют беспроводную связь. Модель хорошая, но дотягивается она максимум на сто-сто пятьдесят километров от точки наблюдения.
Указанием расстояния Иарлайт не ограничился, он вывел на монитор карту Феронии. Теперь легионеры могли лично убедиться, что на таком расстоянии от завода находятся город, две рощи, лес и даже пустыня. Обыскивать все это нет смысла: кто бы там ни засел, он заметит их приближение заранее и уйдет.
– Давайте сделаем так, чтобы он не смог передать сигнал взрывному устройству, – предложил Гидденис Планта. – Организуем помехи или что-нибудь в этом роде.
Иарлайт не спешил с ответом, киборг продолжил слияние с компьютером. Теперь он был и бомбой – сложным, незнакомым механизмом. Наполненным пиратскими кодами и многоуровневыми ловушками. За такое оружие не зря платили целое состояние: оно обычно обеспечивало именно тот результат, который был нужен его владельцу.
– Никакие помехи не помогут, – признал Иарлайт. – На уровне бомбы я не вычислю все методы, которыми ее можно запустить, это известно только установившему. Скажу больше: если мы начнем экспериментировать с помехами, мы можем сами случайно устроить взрыв. Плюс здесь будет только в том, что хозяин бомбы погибнет вместе с нами и даже, быть может, перед смертью успеет сильно удивиться.
– Клал я на его удивление, – проворчал Одхан. – Ну и что тогда? Ловим непонятно кого? Эвакуируемся? Молимся и плачем?
Пока легионеры размышляли, Иарлайт поспешил разорвать связь с компьютером. Ощущение было такое, будто киборг долго оставался под водой, чувствуя ее холод и давление, а теперь наконец добрался до берега. Он не удержался, сделал глубокий вдох, за что тут же получил комментарий от Одхана:
– Ты чего стонешь, так понравилось здешний компьютер сношать?
– А ведь я только что хотел спасти всех, – заметил Иарлайт. – Но теперь буду по списку. Ты в него не входишь.
– Вы знаете, как это остановить, господин Лео? – заинтересовался Рафаль Стром.
Номер 1 был вежлив не только с другими легионерами, он и к солдатам всегда обращался предельно уважительно. И вроде как в сочетании с юностью это должно было сделать его смешным, заискивающим, лишить авторитета… А так почему-то
