74
Снова, казалось бы беспричинно, полыхнул огонь в светильниках. Каспар ждал этого момента, чтобы лучше рассмотреть мудрецов.
Он пришел к выводу, что лица всех четверых не были похожи на лица живых людей. Это были маски из камня. Причем из камня старого – источенного ветром и посеченного песком.
Каменные веки были опущены, каменные губы – сжаты. Руки из того же шершавого камня мирно покоились на коленях.
Стоявший впереди Мансур очнулся после долгого молчания, поклонился четырем мудрецам и отошел, встав у стены шатра – справа от Каспара.
– Сейчас мудрецы начнут рассказывать про вас всю правду, – торжественным, слегка подрагивающим голосом объявил он. – Ваша ложь всплывет наружу, и вы останетесь здесь навсегда, как те, что приходили до вас.
– Маноло Легойн! – прозвучал в шатре неожиданно громкий голос, который доносился не со стороны мудрецов, а откуда-то из-под высокого купола. – Мы будем судить тебя!
При этих словах мессир Маноло вздрогнул и затрясся заметно сильнее. Каспар отметил, что голос произносит слова на чистейшем ярити.
– Маноло Легойн! Ты отправился в этот поход, чтобы помочь совершить кражу! Ты желаешь, чтобы герцог Ангулемский, получив документ, начал войну за королевский трон. Ты собираешься помогать герцогу, чтобы впоследствии, когда он завоюет трон, получить право основать собственный магический орден. Когда тебе было шестнадцать лет, Маноло Легойн, ты был учеником мага. Демоны искушали тебя, и ты не устоял перед соблазном, продав им за мешочек серебра свиток с магическими рунами, которые пропустили демонов из нижнего мира в этот мир. За тот проступок ты был изгнан из учеников, однако все еще не оставил надежд стать магистром или даже архимагом!
Теперь мессир Маноло трясся так сильно, что Каспар опасался за его жизнь.
– Маноло Легойн! Ты будешь наказан! – объявил тот же голос.
Фигуры, парившие над полом, едва заметно шевельнулись.
В следующий миг рядом с Каспаром пронеслось что-то невидимое и тяжелое. Оно толкнуло мессира Маноло так сильно, что тот улетел куда-то назад, и было слышно, как он ударился о натянутую материю шатра.
Каспар хотел обернуться, чтобы посмотреть, что случилось с мессиром, однако его остановил звучавший отовсюду голос:
– Углук Сейгур! Мы будем судить тебя!
У орка расширились глаза. Никто здесь не знал его полного имени.
– Ты живешь как перекати-поле! Ты переходишь от одной войны к другой. Ты ешь и пьешь на деньги, оплаченные кровью, и снова идешь искать утехи в бою, потому что нигде тебе нет покоя. Ты предал свой народ и воевал против него на стороне врагов! Твои преступления огромны, и за них ты будешь наказан, Углук Сейгур!
И снова невидимая яростная мощь пронеслась где-то рядом и впечаталась в орка с такой силой, что снесла его словно пушинку.
Каспар покосился на Мансура. В неясном свете огоньков, отделявших судей от судимых, было заметно выражение безудержного торжества на лице предводителя степняков.
Между тем судилище продолжалось.
– Фундинул из Рейса! Мы будем судить тебя! – объявил голос.
Бедный гном от страха начал икать.
– Фундинул из Рейса, ты украл серебро для большого заказа у своего дяди, который вырастил тебя и обучил ремеслу. Ему пришлось продать мастерскую, чтобы расплатиться с долгами, и вскоре он умер от горя. А ты до сих пор носишь на себе пятно предательства и воровства. Пора смыть его кровью, Фундинул из Рейса! Ты будешь наказан!
Новая буря смела очередного осужденного – несчастный гном врезался в туго натянутый холст.
Каспар потянул носом. Хотя светильники нещадно коптили, в шатре пахло только старыми тряпками. И еще Каспар чувствовал, что по-прежнему не боится. Разумом он понимал, что это даже неправильно, но ничего с собой поделать не мог – ему не было страшно.
Неожиданно где-то в шатре прокаркал ворон. Невидимый, он пронесся над цепочкой светильников, и пламя вздрогнуло, отразив силуэт птицы на стене шатра.
– Бертран фон Марингер! Мы будем судить тебя! – объявил судья.
Каспар видел, как Бертран тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от тягучего наваждения.
– Бертран фон Марингер! Ты совратил невесту своего брата, и тебе за это полагалась смерть. Но отец слишком любил тебя, и ты был изгнан. В первую же неделю ты проиграл в кости три тысячи золотых, что дал тебе отец, и пошел наниматься к городским убийцам, ища себе пропитание таким способом.
– Неправда! Все неправда! – закричал в исступлении Бертран. Однако голос не обратил на это никакого внимания. С тем же выражением он продолжал:
– Ты будешь наказан, Бертран фон Марингер!
Спустя мгновение налетевший ураган унес и Бертрана.
«Живы ли они или все уже кончено?» – как-то вяло подумал Каспар о своих друзьях.
– А теперь ты – Аркуэнон! На тебе висит тяжесть убийства твоего соплеменника. Твой взгляд холоден, а лисьи глаза безжалостны. Ты даже не можешь вспомнить, из-за чего все произошло. Теперь за тобой охотятся, словно за бешеным псом. Многие благородные эльфы поклялись, что найдут тебя и отомстят за убийство. И вот ты здесь, Аркуэнон. Ты будешь наказан!
Порыв раскаленного ветра унес Аркуэнона, лишь слегка коснувшись лица Каспара. Где-то далеко позади, возможно, даже в миле от этого места, раздался звук упавшего тела.
«Моя очередь», – сказал себе Каспар и почувствовал, как какая-то обволакивающая лень наваливается на него со всех сторон, заставляя расслабляться и мелко трястись мышцы.
– Каспар Фрай по прозвищу Проныра! – произнес голос обвинителя. – Мы будем судить тебя! Твой путь обозначен обманом и кровавыми преступлениями. За золото ты готов пускаться на рискованные авантюры и красть то, что принадлежит другим. Пришло время расплаты. Ты будешь наказан!
Цепочка огней, неподвижные мудрецы, торжествующий Мансур – все это дрогнуло и стало стремительно раскручиваться, превращаясь в шипящий огненный поток, который понесся прямо на Каспара. Ему даже показалось, что его уже сшибло и он летит, раскинув руки, чтобы упасть где-то среди растерзанных тел своих товарищей.
Неожиданно нараставший шум ветра исчез, и Каспар заметил, что стоит на прежнем месте – там же, где и стоял. Только побаливала грудь под талисманом с единорогом.
Светильники снова полыхнули языками пламени, а затем послышался уже знакомый голос:
– Каспар Фрай по прозвищу Проныра! Ты поддерживаешь связь с тайными знаниями, однако здесь это тебе не поможет!
С грохотом, от которого содрогнулась земля, четверо паривших над полом мудреца соединились по двое, и каждый из получившейся пары соответственно стал вдвое больше.
Каспар заметил, что и лица их изменились. Теперь они были похожи на старый пергамент, пролежавший в хранилищах сотни лет. Пергамент, но уже не камень.
