Мрак пробормотал:
— Это значит, что почти два миллиарда станут безработными.
— Не почти, а все, — подчеркнул Олег. — Новые установки будут работать сами. Присматривать за ними достаточно одному специалисту не чета нынешним. С общего пульта. Так что обрушится не только прежняя политика, экономика, мораль, культура, но исчезнет прежнее искусство, исчезнет… даже семья в привычном сейчас понимании.
Мрак оглянулся в сторону весело беседующих Тигги и Виктории, пробормотал:
— Да уже, считай, исчезло. Ты мог себе представить хотя бы сто лет назад, чтобы такие отношения, а? И не думают надевать купальники. Впрочем, была бы грудь отвислая, наверное, надели бы, да?
На море опустилась ночь, Олег вывел яхту в море, на этот раз медленно, а когда Тигги начала зевать и тереть кулаками глаза, поставил на якорь. Мрак вытащил из нижней каюты, продолжая удивлять женщин, роскошнейший стол. В самом деле, держал в руках стол с множеством блюд, бутылок с яркими наклейками, фужерами на тонких ножках, ни один не упал, даже не шелохнулся.
Олег подхватил с другой стороны, помог поставить, Тигги снова захлопала в ладоши, ничего не разбили, даже не скажешь, что все мужчины — неуклюжие слоны. От воды поднималась божественная прохлада и та чистота, какой не бывает даже в лесу, все-таки там своя пыль, а здесь, в сотне миль от берега, чистейший-пречистейший воздух, нежный и пряный, с едва уловимым привкусом соли и морских животных.
— Хорошо, — проговорил Мрак с чувством. — Так бы и сказал: остановись, мгновенье! Ты — прекрасно…
Олег взглянул на Викторию, она вежливо улыбнулась, не принято перечить хозяину, на чьей яхте совершаешь вечерний круиз, но по лицу видно, уж она-то останавливать мгновение не стала бы. Никакое из мгновений своей жизни. Все лучшее, мол, еще впереди.
Мрак понял по их лицам, что безоговорочную поддержку имеет только в лице Тигги, крякнул, сказал досадливо:
— Виктория, вот чем мы всегда с Олегом отличались! И до сих пор я его не прибил. Ну разве я не ангел?
— Ангел, — сказала Тигги убежденно и поцеловала его в щеку. — Мой волосатый ангел!.. Кстати, ангел, а здесь телевизор есть?
— О, Господи, — вздохнула Виктория.
Мрак щелкнул пальцами, прямо на двери в каюту засветился квадрат. Возникла площадь, запруженная народом, многие с плакатами, надписи на немецком. С балкона ратуши вывесили флаги, человек в черной сутане перегнулся через перила и что-то выкрикивает в микрофон, толпа отзывалась мощным звериным ревом. Из переулков и улиц подходили люди, Олег увеличил изображение, у многих под одеждой топорщатся свертки.
— Коктейли Молотова, — вздохнул он. — Неймется…
— Пойдут крушить? — деловито осведомился Мрак.
— И жечь, — сказал Олег горько. — Это же сенатор Ханс Брокман!.. Самый ярый защитник, как он себя называет, человечности. Старая сволочь…
Тигги сказала обиженно:
— Зачем вы так о пожилом человеке? Я верю, что он выступает совершенно искренне.
Олег сердито блеснул глазами, смолчал, Мрак коротко усмехнулся. Наступило неловкое молчание, Тигги заподозрила недоговоренное, посмотрела на одного, другого, обиженно спросила Викторию:
— А ты со мной или против?
— Против, конечно, — ответила Виктория железным голосом. — Сама знаешь.
— Нет, у них какой-то заговор. Мрак, ты чего там скрываешь?
Мрак оглянулся на Олега.
— Сказать ей?.. Знаешь, Тигги, лапочка, у меня недавно был разговор с этим самым сенатором. Нет, я не переубеждал, из меня хреновый переубеждатель, если в руках ни секиры, ни гранатомета. Зато я с ходу честно и прямо предложил ему записать свое в мегакомпьютер. Причем он будет с компьютером в постоянном контакте, так что если что, понимаешь, то из компьютера всегда можно будет восстановить его в человеческом теле… чуть погодя, с теми же воспоминаниями и прочими идеями. И знаешь, что он ответил?
— Знаю, — ответила Тигги сердито.
— Что?
— Послал, — пояснила Тигги. — Хоть он и очень интеллигентный человек, но вот взял и послал. Угадала?
— Нет, — сообщил Мрак сочувствующе. — Он только спросил, сколько это будет стоить.
Тигги помолчала, несколько сбитая с толку, спросила уже без вызова:
— И что ты сказал?
— Что для него, такого выдающегося деятеля, искреннего и честного человека, мы воспользуемся квотой, специально выделенной для великих людей, и предоставим место бесплатно. Он тут же согласился. На другой день явился в Центр, два часа его сканировали и переписывали все-все, включая прыщики на ногах, после чего он вечером возглавил демонстрацию протеста против записи людей в бездушные машины!
Он коротко хохотнул, потер ладони. Олег криво улыбнулся, Виктория нахмурилась и заворчала, как собака, у которой пытаются отнять кость. Тигги молчала, сбитая с толку.
— Ну, — проговорила она после долгой паузы, — значит, верен принципам…
Олег, не глядя, переключил на канал, где гала-концерт, неловкость рассеялась в ночном воздухе, а Виктория, переводя разговор на другую тему, сказала умоляюще:
— Олег, я, конечно, наглая до беспредельности, но вы как-то намекнули или обмолвились, что этот чип, который сейчас во мне, не единственное, что вы можете… Это верно?
Олег наклонил голову, но его взгляд сверлил ее, как железный бурав сосновую доску.
— Виктория, а как вы себя чувствуете с этим чипом?
— Великолепно! Сказочно! На вершине могущества!.. Как Ленин на броневике, которому подарили современный вертолет!
Он спросил осторожно:
— А по отношению к другим людям?
Она сперва не поняла даже, в чем соль, затем широко распахнула глаза, серые, но все-таки удивительно красивые, строгие.
— Вы о чем? Люди разные. Если вы имеете в виду вечно пьяненького дядю Васю, что не только семью не может обеспечить, но из дому все пропивает, то я не знаю, почему я, человек, который работает шестнадцать часов в сутки, семь дней в неделю, без выходных и отпусков уже столько лет, должна с ним делиться из того, что я заработала своим потом, своим умом, своими бессонными ночами. Как бы и что бы ни говорили мне юристы, я не признаю всю эту пьяную и вонючую дрянь, не желающую работать, равной себе, равной другим работающим людям.
Он подумал, поморщился, развел руками.
— Наверное, я сам неправильно поставил вопрос. Я хотел как раз о тех самых честных работающих людях, которым просто не повезло оказаться в числе первых испытателей подобных чипов, первыми записаться в мегакомпы, привить себе стволовые клетки.
Она в удивлении вскинула брови.
— Я их люблю и уважаю. Как своих родителей. Будет возможность, помогу. А в чем проблема?
