– Э-э-э…
– Сопли жуём зелёные? Капризничаем?
– Алекс, я тебя ненавижу!
– Почему – на этот раз?
– Никакая это и не охота, – поморщилась Ванда. – А обыкновенное убийство. Разве глупый, непуганый и доверчивый барсук является достойной добычей?
– Как же быть с разумными и прагматичными доводами?
– Что ты, белобрысый браконьер, имеешь в виду?
– Во-первых, мясо барсука, оно очень вкусное, – состроив многознающую физиономию, известил Лёха. – Пикантное такое. Если, конечно, его правильно приготовить…
– А, ты умеешь?
– Обижаешь, милая сероглазка. Доводилось, знаешь ли, в своё время. Причём, неоднократно. Учили.
– Что у нас – во-вторых? – в огромных серых женских глазах – на краткое мгновение – мелькнули смешливые искорки.
– Во-вторых, у древних славян считалось, что в меру жирное барсучье мясо является очень полезным для здоровья. Вернее, для его сохранения в здоровом состоянии… Мол, полностью излечивает – на ранней стадии – туберкулёз. Предотвращает зимнюю цингу. Действенно помогает при хронических бронхитах и запорах.
– А, в третьих?
– В-третьих, – Лёха интригующе улыбнулся, – способствует многократному усилению мужской потенции и женского либидо.
– Женского – чего?
– Оргазма, радость моя сероглазая. Усиливает и многократно учащает. Честное и благородное слово.
– А, ну да… – покраснела – до корней волос – Ванда. – Это, вереск заполярный, в корне меняет дело…
– Ладно, я пошёл. Вернусь и разделаю тушку. Такие шашлыки приготовлю – пальчики оближешь.
– Иди. Только карабин мне отставь. И пару запасных обойм к нему. На всякий случай.
– А ты умеешь им пользоваться?
– Считай, уже научилась.
– Типа – не тупее тупых?
– Не тупее. Блин горелый…
– Сперва соберу шмотки, заказанные Вандой, – войдя в здание метеостанции, решил Лёха. – Соберу, упакую и вытащу на улицу. Мол, все дела нужно делать, соблюдая стройный и разумный порядок. Мол, так заведено у благородных людей. Браунинг (местной конструкции), прихвачу из оружейной кладовой. Может, и парочку… Кстати, а несущие конструкции здания слегка потрескивают. Как бы, однако, не ровен час, не завалилось… Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук!
На сборы у него ушёл добрый час, по завершению которого он вытащил на низенькое крылечко два плотно-набитых рюкзака. А рядом с ними пристроил раскладной столик и два раскладных стульчика.
– Парит, мать его жаркую, – глядя на безоблачное небо, пробормотал Лёха. – А, что это за две чёрные точки, парящие в вышине? Давешние грифы? Не знаю… Какие-то контуры непривычные. Ребристые, блин горелый… Ладно, разберёмся. Чай, не впервой…
Он вернулся в столовую-кухню метеостанции. Вернулся и, присев на диванчик, огляделся. В нижнем углу монитора видеосвязи горели две светло-жёлтые чёрточки.
– Смотри-ка ты, про нас не забыли, – устало прошептал Лёха. – Какой же трудный день. Какой – навязчивый. Всё длится и длится, никак не желая заканчиваться…
Поднявшись – без всякого желания – на ноги, он медленно подошёл к пульту управления и небрежно пробежался подушечками пальцев по нужным кнопкам.
Недовольно загудев и заполошно помигав серым и зелёным, экран загорелся приятным голубым светом. Ещё через несколько секунд на мониторе появилась лысая физиономия отца Джона.
– Привет, отрок! – широко и дружелюбно улыбаясь, показушно бодро поздоровался епископ. – Жив, курилка?
– Жив. И вам, отче, здравствовать.
– Молчишь, отрок? – после полуминутной паузы криво усмехнулся отец Джон. – Навязчивыми вопросами меня не засыпаешь. Не заваливаешь… Что же так? Почему? Гордыня обуяла?
– Пехоте гордыня не ведома, – почти не кривя душой, ответил Лёха. – Не наш, так сказать, профиль… К чему она, гордыня, мать её, сдалась? Тушёнкой, хлебом и водкой не обеспечит. Раны не перевяжет. В резерв – с передовой – не переведёт… Так что, ваши подозрения, мон шер, ей-ей, беспочвенны. Типа – штатским гадом буду… Опять же, и марку – перед непосредственным начальством – всегда надо держать. Мол, ничем не пронять. А круче нас – только яйца страуса, сваренные вкрутую. Или, к примеру, слоновьи.
– Слоновьи яйца, говоришь? Ну-ну… Ладно, отрок, не морочь мне голову. И так все мозги набекрень… Хочешь узнать последние новости? Про астероид и всё прочее? Учти, первый и последний раз спрашиваю. Повтора не будет.
– Хочу, конечно. Очень хочу. Буду признателен.
– Тогда слушай. Астероид, слава Создателю, упал в…э-э-э, в Тихий океан. Ничего особенного и сверхъестественного не произошло. Ну, кроме землетрясений и цунами… Есть и жертвы. Естественно, миллионные. Но – в общем и целом – всё завершилось по минимуму. В том смысле, что могло закончиться и гораздо хуже. Жизнь продолжается, и всё такое прочее. Не стоит вешать носа…
«Он же, сука лысая и откормленная, всё нагло и безбожно врёт!», – заявил прозорливый внутренний голос. – «От начала и до самого конца… Впрочем, что тут странного? Видимо, получил – от вышестоящих товарищей – чёткие и однозначные инструкции. А теперь их выполняет-отрабатывает, не более того… У служивого народа – своя правда. Мол, наглая ложь, высказанная по приказу начальства, чистой правдой и является. Ничего личного. Служба… Да, философия, как ни крути, наука хитрая. Хитрая, разветвлённая и многоступенчатая. Замкнутый порочный круг, мать его. Петля Мёбиуса, плавно переходящая в шестое измерение…».
Ещё минуты три-четыре послушав бодрые и оптимистичные речи епископа, Лёха ненавязчиво уточнил:
– Отче, извините, что перебиваю. Наболело местами… Но нам-то – с женой – что делать? В смысле, сегодня, завтра, послезавтра, через месяц, через два? Что – делать?
– Вам? – епископ изобразил лёгкую задумчивость. – Чётко выполнять условия заключённого контракта… Пройдитесь по рабочим точкам. Осмотрите вверенное оборудование. Составьте акты потерь – по форме номер три. Вышедшие из строя приборы замените на новые. Всё – в соответствии с инструкциями… Ты, отрок, их прочёл?
– Очень внимательно и дотошно, – заверил Лёха.
– Вот, и выполняй. Какие проблемы?
– Никаких. Только у нас дизель-генератор не работает. Однозначно накрылся. Типа – навсегда. Следовательно, и все холодильные камеры разморозились. Насос из скважины воду не качает. И само здание метеостанции слегка – с запада на восток – перекосилось. Того и гляди – рухнет.
– Но, ведь, не рухнуло?
– Устояло.
– Просто замечательно и восхитительно! – наигранно обрадовался отец Джон. – Чудо чудное! Радуйтесь и усердно славьте Господа нашего. Молитвы творите – благодарственные. Если, конечно, хотите пройти седьмой уровень… Хотите – пройти?
