Загремели трубы. Священное пламя приняло жертву, и теперь до следующего сакра Тарн будет жить в мире. Границы его останутся нерушимыми, слуги — покорными, порядок — неизменным. Праздник подходил к концу, и Блейд знал, что где-то там, в далекой башне на севере, зеленоглазый ньютер готовится сделать решающий ход. Будет ли он придерживаться первоначального плана? Или в голове Хончо зреют другие замыслы, в которых Блейду нет места?
Исма поднялась и протянула руку к израненному победителю.
— Ты останешься в живых и будешь Хранителем Клетки в течение мегахроноса, — чистый сильный голос жрицы наполнил огромный зал и, казалось, священный огонь колебался в такт её словам. — Ты заслужил это право в бою. Так гласит закон, так сказала я, Исма, Верховная Жрица. И я повелеваю…
Его час пришел. Блейд чувствовал, как наливается тяжестью тело, как наполняет легкие воздух, как земля под ногами становится твердой, ощутимой. Одежда вновь касалась его кожи, громадный меч оттягивал руку, мышцы обрели силу. Он жив! Он обрел плоть! Хончо сдержал слово, он больше не бесплотный призрак, не фантом, он — живой! Ликование переполняло Блейда, охваченный эйфорией нового рождения, он был готов испустить торжествующий победный клич. Но время, замершее на миг, двинулось снова, и Блейд вспомнил все — где он и что ему предстоит. Ясная холодная мысль прошила его разум: здесь, в Урсите, он недосягаем для Хончо. Он свободен!
Его огромная фигура в сверкающих доспехах материализовалась между креслами владычиц — там же, где появился Сута. Над ареной повисла мертвая тишина. Исма, с полуоткрытым от изумления ртом, уставилась на возникшего из пустоты исполина. Веки Астар, Божественной Королевы, дрогнули и поднялись. Сута, сложив руки на впалой груди, не сводил с разведчика раскосых зеленых глаз. Он смотрел испытующе, спокойно, будто появление Блейда совсем не удивило его.
Сверкающее лезвие меча поднялось вверх и застыло; камни на рукояти древнего оружия пылали огнем. Все могли видеть и узнать сокровище Тарна, священную реликвию, утерянную много мегахроносов назад. Блейд счел, что дебют удачен и, взмахнув мечом, прогремел:
— Здесь повелеваю я, Исма! Я, Мазда, который пришел к вам, как гласили древние пророчества! И вы подчинитесь мне!
Женщин охватил ужас. Одни упали на колени, другие, стиснув руки, с трепетом взирали на бородатого гиганта. Блейд почти физически ощущал затопившую их волну страха — и надежды. Ибо Мазда, защитник, благой бог, наконец-то пришел к ним после долгих, долгих мегахроносов забвения.
Он бросил взгляд на повелительниц Тарна. Веки Астар снова опустились, она застыла в кресле как деревянная кукла, безразличная, равнодушная. С ней что-то не так, отметил Блейд, переключив внимание на жрицу.
Исма выпрямилась и распростерла руки:
— Если ты — Мазда, наш господин, то принеси жертву, которую мы ждем!
Эта часть спектакля была самой неприятной. Но роль следовало играть до конца, ибо ставкой здесь являлась жизнь. Блейд снова взмахнул мечом и сделал шаг к съежившемуся от ужаса тарниоту.
— Защищайся! — рявкнул он.
Последний из Двадцати попятился, не спуская глаз с чудовищного клинка; его глаза загнанного зверя молили о пощаде.
— Подними меч, — приказал Блейд. Видит Бог, ему не хотелось убивать это ничтожество! Но сценарий пьесы был написан не им.
На мгновение мужество вернулось в сердце тарниота. Он поднял свое оружие, меч дрожал в его руках. Внезапно он швырнул клинок и бросился перед Блейдом на колени.
— Я не могу… не могу сражаться с Маздой… Пощади, повелитель! Я…
Меч свистнул, голова в шлеме с высоким гребнем упала на песок. Блейд прикрыл глаза, повторял про себя, что это — жертва, не убийство. Но обман не удался. Он знал, что расправился с беззащитным человеком молившим о пощаде. — И никакие законы Тарна не могли убедить его в обратном.
По самое худшее было впереди. Блейд сделал все быстро — иначе он не смог бы сделать этого вообще. Когда пламя охватило плоть, он вскинул на плечо окровавленный меч и гневно уставился на Исму. Долгую секунду они мерялись взглядами, и Блейд видел, как в темных проницательных глазах жрицы мелькнуло сомнение. Её красота ошеломляла. Он понял, что эта женщина не верит ему; её предстояло завоевать — или уничтожить.
— Я — Мазда, — повторил Блейд. — Я пришел, чтобы спасти Тарн. — Меч на его плече дрогнул, готовый разить без пощады. — И я повелеваю: ты, Исма, придешь в мои покои, и мы будем говорить о судьбах страны. Ты придешь одна. Я, Мазда, сказал!
Взгляд женщины задержался на огромном мече, потом медленно, снизу вверх, скользнул по могучей фигуре Блейда. Едва заметный вздох да побледневшие щеки выдали её возбуждение. Жрица слегка склонила голову.
— Ты — Мазда, наш господин, — тихо произнесла она, но Блейд заметил, как иронический огонек сверкнул в бездонных темных глазах. — Все повеления твои будут исполнены. Сута проводит тебя и прислужит тебе, владыка. И я приду, как ты приказал. Скоро.
Блейд, сжимая меч, неторопливо и величественно проследовал за старым ньютером к выходу. Пока он не мог понять, выигран ли первый раунд. Переступив порог, он услышал за спиной нарастающий гул сотен голосов. Женщины узрели землю обетованную.
Блейд шел за стариком по длинному коридору, спускавшемуся в недра Дворца. Он ощупал складки туники — крошечный цилиндр был на месте, в мешочке, привязанном к бедру полосой ткани. Там, в башне, он не успел как следует разглядеть таинственный дар Зулькии; кончики пальцев хранили память о выпуклых знаках, вытесненных на тексиновом корпусе.
Сута свернул в поперечный проход. Они миновали ступенчатую арку двери и очутились в большом квадратном зале. Столы, тянувшиеся в несколько рядов, и десятки работавших за ними ньютеров, придавали помещению вид деловой конторы. Блейд заметил, что и сами ньютеры походят на клерков; одни что-то быстро строчили на гибких пластинах, заменявших в Тарне бумагу, другие пользовались устройствами, напоминавшими обычные пишущие машинки. Массивная двойная дверь вела из зала в овальную комнату, с куполообразным потолком. В её центре располагался стол, за ним, у вогнутой стены — три кушетки. Стена перед столом была срезана; всю её поверхность занимал огромный экран, сбоку от которого виднелась небольшая дверца. Из-за нее доносился монотонный гул, до боли знакомый Блейду. Последний раз он слышал звук работающих компьютеров в лаборатории Лейтона в подвалах Тауэра.
Сута поклонился и указал на кушетку.
— Отдохни, повелитель. Я думаю, мы успеем поговорить — до того, как придет Исма.
