— Нет, — тихо произнесла она и добавила: — Что случилось? Я не понимаю.
— Дай бластер, — вместо ответа произнёс я, но когда увидел неуверенность на лице девушки, успокоил: — Я только посмотрю. Хотел бы украсть, давно бы украл.
Киса протянула оружие, и я тут же начал крутить в руках и его. А вот в бластере отверстие нашлось: в самом низу рукоятки под плотной прилегающей резиновой затычкой.
Тяжело вздохнув и облизав пересохшие губы, я вернул оружие девушке. Если бластер тоже надо заряжать, как обычный фонарик, то в нём, скорее всего, электричества хватит только на один выстрел. Но это уже даёт надежду на решение загадки. А записка человека из прошлого меня очень заинтересовала. Голос не казался напуганным, не казался уставшим или принадлежащим умирающему. Нет, он был полон сил и уверенности. Так старик читает вслух свой дневник или мемуары.
Блин. Записки древнего. И этот древний не из простых, так как на рукояти и других частях имелась очень кропотливо сделанная, переливающаяся на свету подобно радуге гравировка с… А с чем, собственно? Я смог узнать только воина в странных доспехах и с оружием в руках, и он расстреливает странную зубастую тварь.
Золото древних. Блин, надо срочно найти, чем зарядить эту штуковину. Золото древнего, это ж можно и квартирку поменять, и жениться, в конце концов.
— Стоп, — тихо произнёс я, — Надо успокоиться. Надо не забывать, что есть обязанности, есть пустые кошелёк и желудок. Без еды и денег много древностей не накопаешь.
Я поглядел на эльфийку.
— Правильно, Киса, сперва мы пойдём к гномам, пополним запасы. Потом зайдём в Яблоневку, и если есть заказы, сделаем. А затем направимся к ближайшему сохранившемуся месту древних. Должно же быть хоть что-то.
— Киса? — переспросила эльфийка.
— Я это вслух сказал? — состроил я придурковатую физиономию.
— Меня зовут Мита-Эр-Кисан. Мита из рода Кисан, — недовольно процедила моя спутница, и я пожал плечами.
— Как скажешь. Но вопрос, ты пешком добралась до Вертышек?
— Попутками, — пробурчала она, убирая бластер в сумку.
— Перекладными телегами? И тебя не ограбили, не изнасиловали, не избили? Везёт дуракам и дурочкам, — ехидно произнёс я, ожидая гнева со стороны эльфийки, но она вдруг шмыгнула носом и заплакала.
— Эй, что с тобой?
— Я очень боялась. Я думала, все люди — дикари, но они меня угощали тем, что ели сами, дали одеяло и всё время шутили. Даже один ворчливый старик, который ругался на всех и бил палкой помощника, всего лишь давал советы.
— Да, хороших людей больше, но негодяи дольше запоминаются, — с ухмылкой произнёс я.
— Угу, — кивнула девушка и добавила: — Боюсь возвращаться домой. Я украла вещи и деньги. Сказала, что вернусь овеянная славой. А теперь понимаю, что просто дура.
Я вздохнул и постарался перевести разговор в другое русло.
— Ты хорошо говоришь по-русски.
— Бабушка заставила учить. Твердила, так надо. А она, знаешь какая? Она одна из тех, кто настоял, чтоб в крупных провинциальных городках были эльфийские общины. Чтоб эльфы не только у корней Великого древа жили. К бабушке иногда даже святые и непорочные гаш прислушиваются, хотя она сама совсем не святая.
— Крутая, значит, — поскрёб я в затылке и продолжил: — Так, денег у нас на вторую лошадь не найдётся. А вот на второе женское седёлко наскребу. Пристегну позади своего. Но сначала гномы и Яблоневка. А самое первое, что надо сделать, это лечь поспать.
Спать-то легли, но сон не шёл. Я долго ворочался, глядя то в бесконечное небо, то на фонари далёкой деревни, то на Кису. Эльфийка тоже таращила глаза, бесконечно зевая.
— А разбойники не погонятся? — тихо спросила она.
— Хотели бы, сразу пошли бы по следу конными и с собаками, а если не пошли, то можно спасть спокойно. Сейчас они наверняка сидят в том же кабаке и обсуждают, как упустили лакомый кусок.
— Так уж и лакомый? — съехидничала девушка.
— Ну… — я задумчиво промычал, но так ничего и не произнёс.
Нечего произносить. Зато после протяжного зевка продолжила эльфийка:
— Да, бластер и золото дорого ценятся среди людей.
— Наверное, — пробормотал я и улыбнулся, ибо эльфийка уже сопела, укрывшись плащом.
Через десяток минут вырубился и я. Если что и снилось, то не запомнил. Просто закрыл глаза, проваливаясь во мрак, а следующий миг выпал из него в прохладное утро с сереющим горизонтом.
Я потянулся и встал, а затем, поглядел на укутавшуюся, словно, гусеница в коконе, эльфийку и обогнул стог сена, где сделал мокрое дело.
Гнедыш уже принялся жевать сено.
— Нам пора, — тихо произнёс я, наклонившись над девушкой, когда вернулся на место.
Она что-то невнятно пробурчала на эльфийском, а потом неспешно высунулась из-под края плаща. Её длинные ушки аж посинели от холода. Вообще, не представляю, как они морозы переносят, ведь должны остаться без ушей.
— Надо идти, — произнёс я.
Киса села и обхватила себя руками.
— Холодно. И куда можно в туалет?
— Можно прямо здесь, за стогом.
Пока шатающаяся и трясущаяся девушка пряталась от меня с другой стороны, я быстро накинул на Гнедыша седло. А после выложил на небольшое полотенце, заменявшее скатерть, запас еды.
Поели. Запили холодной водой.
Пришло время собираться. Киса натянула на себя шапочку, спрятав уши и свёрнутые тугим узлом золотое волосы.
Я взял пучок сена, спалил его при помощи зажигалки, а затем нарисовал под глазами девушки тёмные круги, словно она оголодалая замухрышка. Так себе маскарад, но другого не имеем, не глаз же ей выкалывать. А уж уши точно не даст себе подрезать.
Собрались. Пришлось подсадить эльфийку в седло, причём боком, чтоб не порвать длинное серое платье. Да и с лошадью, как оказалось, дивная длинноухая девица обращаться не умела совсем.
Взяв Гнедыша под узды, я направился на запад, к общине гномов. Благо, до неё было не так далеко, как до Старого Пригорода, к обеду быстрым шагом управимся. Но слишком подгонять коня не стило, а то ещё свалится дурёха, да что-нибудь себе переломает.
— Старый Пригород.
Глядя под ноги, где сновали, разбегаясь при моем приближении, ящерки, мыши, разные насекомые и небольшие косоглавки, я улыбнулся. До нас дошли былины, что столица империи, в которой только одной жило сорок миллионов человек, что чуть меньше, чем сейчас людей на тысячу километров в округе, была поистине волшебным городом. Здания до небес, мосты через километровые реки. А когда прежняя столица была уничтожена небесным копьём, в Старом Пригороде, уцелевшем после войны, возникла новая столица. Но название не поменяли.
При каждом шаге ботинки пачкались, сперва цепляясь о будулышки скошенного сена, потом, поднимая пыль на вытоптанной и слегка петляющей меж полей дороге. Тракт вёл к серым холмам.
Гнедыш иногда тихо пофыркивал, выражая недовольство кусачими мухами.
— Скоро? — в какой-то момент спросила эльфийка.
— Ещё нет, — отозвался я.
— А когда? — нетерпеливо продолжила расспрос девушка.
— Не скоро.
— А сильно долго?
Я остановил коня, поглядел на девушку и недовольно проворчал:
— Когда приедем, тогда приедем, и не надо постоянно спрашивать.
— А когда приедем? — тут же повторила эльфийка, заставив меня заскрипеть зубами. Может, зря я согласился на этот поход? Надо было в трактире не обращать на неё внимания, сейчас бы спал на чистой простынке, ел бы горячий завтрак, потому как, думается, что от этой особы не будет никакого толка.
Глянув на Кису, дотронулся до кармана, где лежал артефакт древних. Вспомнились слова мертвеца и гравировка на бластере. Нет, я хочу узнать об этом больше.
— Гномы, — подала голос эльфийка.
Я вытянул шею, вглядываясь вперёд, и прищурился, но поселения не увидел.
— Нет, вот они, — подняла девушка руку и указала куда-то позади меня, отчего я быстро обернулся.
Действительно, гномы. Небольшой караван из четырёх запряжённых парами коней-тяжеловозов телег и десятка гружёных мешками ослов медленно двигался по той же дороге, что и мы. Так как я шёл пешком и вёл под узды Гнедыша, то ничего удивительного, что обоз нас медленно, но верно догонял. А гномы спешили домой, и где-то через часик мы поравняемся с обозом. Тогда я пристроюсь к ним в хвост. Всяко лучше, чем плестись в одиночестве.
