кот, и, увидав разлитое на полу месиво, попытался одним прыжком вскочить на стол, но нарезавший круги ополоумевший от страха боров с треском снес хлипкие деревянные ножки, и кот полетел прямиком в котел. Извалявшись в жиже, он делал тщетные усилия, чтобы выбраться, но тут клубы пара скрыли его от Гарва, а тень, отбрасываемая котом на стену, стала внезапно быстро увеличиваться в размерах. Раздался громкий хлопок, и кот разделился надвое. Второе животное с оглушающим шлепком тоже упало в остатки жижи, и вновь в голубом свете Гарв увидел, как неестественно растянутая черная шкура изрыгнула двух котов-близнецов. Теперь темно-желтая жидкость заливала уже все вокруг. Вконец обезумевший боров метался от окна к двери, коты, постоянно попадающие лапами в горчичное месиво, сыпались на Гарва уже со всех сторон, а край колдовской жижи подбирался вплотную к его ногам, и Гарв, пригнувшись, прыгнул на чудом уцелевшую скамью. С еще одним хлопком очередной кот взвился в воздух и с диким воем приземлился на противоположный конец скамьи. Перед собой Гарв увидел расширенные от ужаса глаза бешеного борова, мчавшегося навстречу, и, вложив все силы в гигантский прыжок, перелетел через щетинистую спину и приземлился на пороге дальней комнаты, сбив с ног встревоженного шумом Чернокнижника, показавшегося из полуоткрытой двери. От неожиданности тот выронил свой посох и, сцепившись клубком, они покатились по полу. Впившись пальцами в сухие жилистые руки колдуна, Гарв понял, что не успевает выхватить меч, и, всем весом навалившись на худощавую фигуру, подмял его под себя. Вскинув голову, он увидел девушку, которая лежала на столе, перевязанная поперек какими-то веревками. Слыша под собой хрип, Гарв ударом кулака оглушил Чернокнижника. Для верности съездив ему по уху и не теряя времени на то, чтобы оглядеться, Гарв метнулся к столу, сжимая нож и готовясь одним ударом рассечь связывавшие ее веревки, но они вдруг задвигались и зашипели, обернувшись клубком змей. Голыми руками схватив холодных гадов за горло, Гарв резко дернул их на себя, опрокинув стол вместе с прикованной к нему девушкой. Подхватив упавший нож, он принялся кромсать скользкие змеиные тела. Изрубив их на мелкие куски, он, наконец, освободил девушку. Рывком подняв ее на ноги, краем глаза Гарв заметил, как Чернокнижник привстал на одно колено и, перекрывая шум, доносившийся из сеней, рыкнул какое-то чародейское заклинание, призывая закатившийся куда-то посох. Точно поймав прилетевшую прямо в руки палку, он наставил ее на Гарва. Нацелив нож прямо перед собой, тот решил действовать на опережение и кинулся на врага, но вдруг какая-то неощутимая сила отбросила его навзничь и, пригвоздив руки и ноги, распяла на досках. Чернокнижник подходил ближе, сверля своими черными мёртвыми глазами и все быстрее бормоча какие-то заклинания. Гарв почувствовал, как его голову словно сжали тисками, череп сдавило так, что кровь проступила на висках. В глаза темнело, и, чуть не потеряв сознание от невыносимой боли, Гарв успел заметить, как из противоположного конца комнаты сквозь распахнутую дверь в комнату хлынули коты. От усов до хвоста перемазанные горчичной жижей, они ни на секунду не останавливали удвоение и, сопровождаемые громким треском, продолжали прибывать, заполняя все больше и больше пространства. Чернокнижник, казалось, не заметил этого, пристально глядя на Гарва и неумолимо затягивая невидимые тиски на его голове, как вдруг боров, ворвавшийся в комнату, выбил посох из рук колдуна и чуть не повалил его с ног. Боль мгновенно ушла, и Гарв, почти не целясь, из последних сил метнул острие ножа в грудь Чернокнижника, схватил девушку за плечо и потащил прочь из комнаты. Под ногами плыл какой-то меховой бульон, слышался хруст раздавленных хвостов, Гарв ощущал царапающие когти, острые зубы, впившиеся ему в лодыжку, но, не замечая ничего, он рвался к двери. Распинывая в стороны десятки вновь и вновь появляющихся котов, он протащил Прибрежную сквозь месиво из тел и, буквально протаранив дверь, выскочил на улицу, сопровождаемый отчаянным хрюканьем позади и сбоку, по-видимому, означавшим, что боров тоже угодил в жижу и начал размножаться. Бесконечное переплетение звериных тел потоком выливалось наружу, изрыгнув из середины Гарва и девушку, и, перелетев через частокол, они со всех ног скрылись в темноте.
Полная Луна таилась за темным облаком, но выбирать не приходилось. Не разбирая дороги, Гарв тащил за собой Прибрежную, унося ноги прочь от чародейской деревни. Оголтелое похрюкивание и кошачьи визги, дышащие беглецам в спину, постепенно ослабли и затихли вдали. Не останавливаясь, двое мчались вперед по бесконечной травяной равнине.
К утру девушка сдалась первой. Не в силах больше идти, она зашаталась и, запнувшись об острый камень, упала вперед, чуть не повалив самого Гарва. Тяжело дыша от быстрого бега, но не выпуская ее ладони из рук, он остановился и перевел дух. Подгоняемые страхом погони и животным ужасом от черного колдовства, которому они стали свидетелями, за ночь они пересекли добрую часть Бесконечного Луга и вплотную приблизились к той его части, где травяной ковер плавно переходил в невысокий кустарниковый подлесок, смешиваясь с низкорослыми карликовыми осинами и кустами шиповника. За этим подлеском через пару часов хода начиналась Дубрава, которая другой своей стороной упиралась в деревню, откуда родом и был Гарв. Здесь он мог чувствовать себя в относительной безопасности, хотя какое-то неуловимое напряжение в воздухе подсказывало ему, что расслабляться еще рано.
Девушка уже пришла в себя и, вывернув босую ногу стопой вверх, вытаскивала мелкие колючки, впившиеся в нежную кожу во время бегства. Она так забавно морщила при этом нос и поджимала губы, что Гарв, не удержавшись, усмехнулся, и она, услышав это, подняла на него глаза. Глядя на Гарва снизу вверх, Прибрежная не произносила ни слова, просто молча изучала его лицо. Внезапно почувствовав себя неловко, он отвернулся вполоборота и грубовато спросил:
– Что с тобой было у Чернокнижника?
– Я не помню, – растерянно сказала она. – Колдун напал на меня ночью у ручья, едва я выбралась из топи. Он подкрался, когда я склонилась к воде, и набросил мне на голову свой плащ, пропитанный таким едким запахом, что я чуть не задохнулась в нем. Проклятый чародей опутал мне руки этими склизкими змеями, а потом потащил меня через поле. Мы долго шли, а потом он втолкнул меня в дом и бросил на пол. Помню, как он размотал плащ, но едва я открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, колдун влил мне в горло какую-то сладковатую жидкость. Она разлилась по венам, словно огонь, и мне стало так хорошо, а
