в копях Амелли. Хочу их получить. Мне все равно, сколько людей завтра погибнет. Что ты еще хочешь знать? Я сам скажу, незачем пользоваться своей безделушкой, спрячь ее под змеиную шкурку. Я не намерен ничего скрывать. Ты права, я не гожусь ни для тебя, ни для твоей благородной миссии. Это все. Спокойной ночи. Я пошел спать.
Наперекор словам он не встал. Только схватил палку и несколько раз ткнул ею в тлеющие головни.
— Корин, — тихо сказала Висенна.
— Ну?
— Не уходи.
Корин опустил голову. Из березового полена в костре вырвались голубоватые фонтанчики пламени. Он взглянул на нее, но не смог выдержать взгляда необыкновенных блестящих глаз. Снова отвернулся к огню.
— Не требуй от меня слишком многого, — сказала Висенна, закутываясь в плащ. — Так уж получается, что все неестественное пробуждает страх. И отвращение.
— Висенна…
— Не прерывай. Да, Корин, люди нуждаются в нашей помощи, благодарят за нее, иногда вполне искренне, но брезгуют нами, боятся нас, не смотрят нам в глаза, сплевывают через плечо. Более умные — как, например, ты — менее искренни. Ты не исключение, Корин. От многих я уже слышала, они, мол, недостаточно достойны того, чтобы сидеть со мной за одним костром. А случается, что именно нам нужна помощь этих… нормальных. Или их общество.
Корин молчал.
— Я знаю, — продолжала Висенна, — что тебе было бы легче, будь у меня седая борода и нос крючком. Тогда отвращение ко мне не вызывало бы такого кавардака в твоей голове. Да, Корин, отвращение. Безделушка, которую я ношу на лбу, — это халцедон, ему я в немалой степени обязана своими магическими способностями. Ты прав, при помощи халцедона мне удается читать наиболее четкие мысли. Твои — даже чересчур четкие. Не требуй, чтобы мне было по этой причине приятно. Я чародейка, ведьма, но кроме того — женщина. Я пришла сюда потому… потому что хотела тебя.
— Висенна…
— Нет, теперь уже не хочу.
Они сидели молча. Пестрокрылая птица в глубине леса, в темноте, на ветке дерева чувствовала страх. В лесу были совы.
— Что касается отвращения, — наконец проговорил Корин, — тут ты малость перебрала. Однако признаю, ты вызываешь во мне что-то вроде… беспокойства. Нельзя было позволять мне видеть то… на развилке. Тот труп, понимаешь?
— Корин, — спокойно сказала чародейка. — Когда ты у кузни всадил врану меч в горло, меня чуть было не вырвало на гриву коня. Я с трудом удержалась в седле. Но оставим наши способности в покое. Кончим беседу. Она ведет в никуда.
— Кончим, Висенна.
Чародейка плотнее закуталась в плащ. Корин подбросил в костер несколько сучьев.
— Корин?
— Да?
— Хочу, чтобы тебе было не безразлично, сколько людей погибнет завтра. Людей и… тех, других. Я рассчитываю на твою помощь.
— Я помогу.
— Это еще не все. Надо что-то делать с перевалом. Я должна открыть дорогу через Кламат.
Корин указал горящим концом прутика на другие костры и лежащих вокруг них людей, спящих либо тихо переговаривающихся.
— С нашей изумительной армией, — сказал он, — все должно пройти нормально.
— Наша изумительная армия разбежится по домам, как только я перестану отуманивать их чарами, — грустно улыбнулась Висенна. — А я не стану их отуманивать. Не хочу, чтобы кто-нибудь из них погиб в борьбе не за свое дело. А костец — не их дело. Это дело касается исключительно Круга. Я должна пойти на перевал одна.
— Нет. Одна ты не пойдешь, — сказал Корин. — Пойдем вместе. Я, Висенна, с малых лет знал, когда уже пора бежать, а когда еще рановато. Знание это я совершенствовал все годы на практике и поэтому теперь считаюсь бесстрашным. Я не собираюсь подвергать сомнению мнение о себе. Тебе не надо одурманивать меня чарами. Сначала посмотрим, как этот костец выглядит. Кстати, как думаешь, что оно такое, этот костец?
Висенна наклонила голову.
— Боюсь, это смерть.
Они не позволили застать себя врасплох в пещерах. Ждали в седлах, неподвижные, напряженные, уставившиеся на выходящих из леса вооруженных кметов. Ветер, развевающий плащи, делал их похожими на изголодавшихся хищных птиц с встопорщенными перьями, страшных, вызывающих одновременно и уважение и страх.
— Восемнадцать, — подсчитал Корин, поднявшись на стременах. — Все на конях. Шесть лошадей запасных. Одна телега. Микула!
Кузнец быстро перестроил свой отряд. Пикинеры и копейщики опустились на колени на опушке, уперев основания древков в землю. Лучники выбрали позиции за деревьями. Остальные отступили в гущу леса.
Один из наездников направился к ним. Подъехал близко, остановил коня, поднял над головой руку, что-то крикнул.
— Подвох, — буркнул Микула, — знаю их, сукиных сынов.
— Посмотрим, — сказал Корин, спрыгивая с седла. — Пошли.
Они медленно подошли к коннику. Вдвоем. Спустя минуту Корин заметил, что Висенна идет следом.
Наездник был оборотцем.
— Буду краток, — крикнул он, не слезая с коня. Его маленькие блестящие глазки посверкивали, наполовину скрытые в шерсти, покрывающей лицо. — Я сейчас командую группой, которую вы там видите. Девять оборотцев, пятеро людей, три врана, один эльф. Остальные погибли. Между нами возникли трения. Наш бывший командир, помыслы которого привели нас сюда, лежит в пещере связанный. Делайте с ним что хотите. Мы уходим.
— И вправду речь была короткой, — фыркнул Микула. — Вы, значит, хотите уйти, а мы хотим выпустить вам кишки. Что скажете?
Оборотец сверкнул острыми зубками, выпрямился в седле на всю высоту своего небольшого тельца.
— Ты думаешь, я предлагаю разойтись мирным путем из-за того, что испугался вас, вашей банды засранцев в соломенных лаптях? Извольте, ежели есть охота, мы проедем по вашим животам. Это наше ремесло, парень. Я знаю, чем мы рискуем. Даже если часть из нас падет, остальные пройдут. Такова жизнь.
— Телега не пройдет, — процедил Корин. — Такова жизнь.
— Это уж ваша забота.
— Что на телеге?
Оборотец сплюнул через правое плечо.
— Двадцатая часть того, что осталось в пещере. И чтобы все было ясно — если прикажете оставить телегу, согласия не дадим. Уж коли выходить из этого цирка без профита, то по крайней мере не без борьбы. Ну как? Если биться, так предпочитаю сейчас, утром, пока солнышко не начнет припекать.
— Смелый ты парень, — сказал Микула.
— В моей родне все такие.
— Отпустим вас, если сложите оружие.
Оборотец снова сплюнул, для разнообразия — через левое плечо.
— Ничего не выйдет, — буркнул он.
— Вон где у тебя болит-то, — засмеялся Корин. — Без оружия вы — мусор.
— А ты что такое без оружия? — спросил карлик спокойно. — Королевич? Я ж вижу, что ты за тип. Думаешь, я слепой?
— Собираетесь завтра вернуться с оружием? — медленно спросил Микула. — Хоть за частью того, что, как ты
