почти по рукоятку.
Готов.
Пора бежать.
Труп сородича должен отвлечь стаю, но надолго их не задержит.
Марату показалось, что лес вокруг зашевелился. Топот множества ног. Свистящие переговоры ящеров. Кажется, что даже деревья колышутся от опасности. Марату нужно дерево. Высокое, достаточно толстое дерево, желательно — расходящееся беседкой, ближе к вершине, на множество стволов. Вот это подойдет. Вроде.
Марат как белка взобрался по остаткам сучьев. Выше. Еще выше. Интересно, эти твари могут по деревьям лазать, с их маленькими передними лапками? Вряд ли. Только на высоте третьего этажа он позволил себе обернуться.
Всё не просто плохо. Всё крайне печально. На сколько хватало зрения в пределах леса — всё вокруг было занято кожистыми, бугристыми серо-зелеными спинами. Сотня, может полторы, а может вообще две сотни… Пока трудно сказать. И он, как кошка на дереве — в окружении всей этой зубастой массы. Вся стая проникла через барьер, и обратно он их не выпустит. Ну что ж, первая задача ясна, пора приступать к выполнению.
Будем надеяться, что его сопернику на другом конце квадратного километра — тоже не сладко. Интересно, вот если конкурент Марата попадет на зуб эти шустрикам, или еще кому более серьезному — то как будет работать Перенос? Туда надо добраться, до Круга Переноса? Или его прямо вот с дерева снимет, и унесет?
Нет, похоже, что не унесет. Марату показалось, что где-то вдалеке, за несколько сот метров отсюда, раздался крик. Человеческий крик. Да, похоже, что так оно и есть — потому что часть из стаи нервно подняли бугристые головы, и унеслись в направлении крика. Почему не все?
— Вы же стайные твари, — обратился с дерева Марат к своим охранникам, пытаясь их пристыдить. Ноль, никакой реакции. Их друзей и родственников, быть может, мочит какой другой герой, а этим — хоть бы что, разгуливают, без стыда и совести.
Ладно. Проблема номер два. Время. Чтоб отсюда выбраться, потребуются сутки, а то и двое, а может и еще больше. Как он объяснит свое отсутствие, в своем времени? Хм… а может быть здесь связь берет? Марат вытащил основной мобильник. Он работал, экран услужливо светился голубым светом. Только вот цифры времени на экране не сменялись. То есть — совсем не менялись. Пятнадцать часов, тридцать две минуты, шестнадцать секунд. Ну, хоть эта проблема отпала. Время здесь вроде не течет, как это возможно, и какие человеческие технологии это могут — не понятно. Сети здесь, конечно же — нет, было бы странно, если бы она была. Ладно, будем считать, что проблема номер два решена.
Третье. Ресурсы. Из ресурсов есть — шапка, куртка, свитер, майка, штаны, носки, берцы. Еще есть рюкзак, в нем перчатки, очки, перцовый баллончик, два мобильника, пара шнурков, кучка документов, кошелек, ключи, пачка сигарет и почти пустая зажигалка. Из еды… Марат поморщился. Из еды в боковом кармане чупа-чупс. И все. Воды нет, но ее и так вокруг достаточно. Проведи рукой по листве или даже по стволу — и почти полная горсть воды. Так что от жажды умереть здесь затруднительно, а вот подскользнуться на мокром стволе, и стать закуской на ужин для зубастых ящериц — это да. Это можно, запросто.
Основное оружие — топор. Ну, всё не так уж плохо.
Топором можно срубить толстую ветку, шнурок послужит тетивой, из тоненьких веток сделать и заострить стрелы… Учитывая количество тварей, Марату потребуется месяц, чтобы их всех забить насмерть деревянными стрелами.
Еще есть медальон. Очень красивый медальон, кстати сказать, словно бы целиком из черного камня, в самом центре — маленький красный кристаллик. Амулет темной энергии. Красивый, и пока бесполезный. Хоть бы инструкцию дали к нему, черти…
Один из завриков подошел вплотную к дереву, на котором сидела его вполне законная добыча, задрал голову, и словно бы примерился — может, допрыгну?
— Хрен тебе, не допрыгнешь, — сказал Марат, с трудом подавив желание метнуть в тварь топор.
А что, это мысль. Была бы на конце рукояти топора дырочка, можно бы было снять шнурки с берцев, соединить с имеющейся парой, и метать топор ровно на шесть метров, главное чтоб ни одна зверюга в конвульсиях не схватилась пастью за шнурок. Была бы дырочка…
А вот она и есть. Марат посмотрел на отверстие в топорище еще раз. Он был уверен, что никакой дырочки там не было. Минуту назад не было.
Зато теперь есть.
— А топор то у нас не простой, — сказал неизвестно кому Марат.
Значит, мы умеем делать отверстия в рукояти, по желанию хозяина. Тогда, может мы вообще умеем трансформироваться… например, в копье. Марат напрягся, представляя вместо топора в руке — копье. Даже зажмурился. Ага, бежим и падаем, размечтался, ты бы еще автомат Калашникова попытался вообразить, с подсумком на три магазина.
Придется довольствоваться просто топором. С дырочкой в топорище.
Марат считал себя коммунистом и профессиональным революционером. То есть — большевиком. Он так и называл себя — большевик. Жалко, что это прозвище к нему не прилипло. Ну да и ладно…
Клятву в своей жизни он давал всего один раз. Эта клятва, данная девятилетним пацаненком, перед лицом своих товарищей, перед Красным знаменем, перед людьми и ветеранами, прошедшими ад и преисподнюю — до сих пор горела в его памяти так же свежо, как будто это случилось вчера. Что это было? — он не знал. Может быть просто переволновался тогда.
Однако через пять лет молодой человек единственный подал заявление на вступление в комсомол.
Он усмехнулся. Это воспоминание он тоже отчетливо помнил. Как мялась учительница, объясняя четырнадцатилетнему пареньку, что это же была просто формальность. Страна тогда шла на сближение с Китаем, где руководила коммунистическая партия. Сверху пришло распоряжение — организовать первичные пионерские и комсомольские организации. В некоторых школах. Просто для видимости, для того чтобы отчитаться и дать новость в средства массовой информации. На самом же деле — не более чем пыль в глаза китайским товарищам и партнерам.
Может тогда и началась его борьба? Пока еще неосознанно, но он продолжал горячо любить свою давно не существующую Родину. Продолжал жить, учиться и (главное!) — бороться, как завещал великий Ленин. Вступил в ряды коммунистической партии России, откуда его потом изгнали. Как и всех его друзей-товарищей на тот момент времени. За излишнюю радикальность.
Дальше была учеба. Он учился всю жизнь, и продолжал учиться. Учился понимать женщин, людей, законы природы, логики и диалектики. Учился строить дома и выращивать картошку.
