– Это Лу, наша официантка. Вы, наверное, не помните, были пьяны… Эта дрянь посмела перечить вам, и вы ее проучили. Я сожалею, что в ваш счет внесли услуги знахаря для этой никчемности, но вы же понимаете, у нас официальное заведение. Умри она – стража начала бы разбираться, и матушке пришлось бы рассказать о вас. Поэтому лечение, к сожалению, было необходимо. А так у вас не будет проблем! Я даже отказалась от работы, чтобы присмотреть за этим ничтожеством! Ради вашего спокойствия!
– Стоп! Ты меня уверяешь, что это та самая подавальщица?
Я почувствовала, как мужчина быстро подходит и, наклонившись, вглядывается в мое лицо.
– Не может быть! Как я не увидел?! – Он ненадолго задумался и продолжил: – Значит, так, Вилла. Передай хозяйке, что я пришлю своего лекаря для девочки. Пусть исполняет все его указания. Что будет нужно, я оплачу. Вот тебе лично, за присмотр, пара золотых. Чтоб глаз с нее не спускала! Когда она поправится, дам еще. Кроме всего, я повешу на нее амулет, чтобы через него видеть ее состояние. И не дай боги, вы решите на нее не тратиться или отнесетесь халатно – расплата последует незамедлительно! Амулет снять даже не пытайтесь, не выйдет. Но если все-таки решитесь, я узнаю. Надеюсь, не надо говорить, что за этим последует?
– Конечно, господин! Как прикажете! Все будет исполнено! – Юный голос уже не был похож на тот, что запомнился мне при первом моем пробуждении, сейчас в нем сплелись непонимание и страх.
– Хватит болтать! Бегом зови мамку, я ей все объясню, а то ты, дура, наверняка либо что-то забудешь, либо переврешь!
Ответом незнакомцу были торопливые шаги и стук закрывающейся двери.
– Как я сразу не увидел? Или это под влиянием стресса сила открылась? Скорее второе, – явно для себя сказал мужчина, даже не подозревая, что я его слышу. – Главное, вовремя разглядел, теперь артефакт не позволит другим тебя заметить. А то сияешь, как звезда, среди этой помойки! Еще немного, и кто-нибудь другой обязательно обратил бы на тебя внимание!
Мне на шею ложится что-то круглое, холодное, по ощущениям – металлическое.
– Ничего, теперь ты от меня никуда не денешься. Амулет какое-то время не позволит никому другому увидеть твой дар. О, я смотрю, и регенерация понемногу работает! Кто, интересно, у тебя в родственниках, что ею тебя наградил? Волью, пожалуй, немного магии, чтобы подхлестнуть ее…
По телу разбежалось тепло, сознание начало уплывать.
– Выздоравливай тут, а я пока подумаю, что с тобой дальше делать.
Это было последнее, что я услышала перед тем, как вернуться в уже ставшую привычной тьму.
* * *
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем ко мне опять вернулось сознание. «Очухалась?» – спросил мой родной Шиза.
Стоп! А мой ли?
В голове творилось что-то непонятное. Я точно знала, что я – Лукьяна Ивановна Кузнецова, двадцати двух лет от роду, круглая сирота, проживающая в уютной однокомнатной квартирке в России, в Москве. Я сохранила все воспоминания, в том числе и о полете на гири в моей квартире, и о разговорах незнакомых людей, которые я слышала, находясь предположительно на грани жизни и смерти.
Однако у меня были и другие воспоминания. Они были более расплывчатые, но все же, несомненно, тоже мои. Из них выходило, что я – Лу, также сирота, пятнадцати лет от роду, с самого рождения живущая в борделе, после того как моя мама, «жрица любви», умерла родами, не выплатив долг перед заведением. Тут меня вырастили и, как только я научилась ходить и говорить, пристроили к работе. Сначала я была на подхвате у всех кого можно – бегала, исполняя мелкие поручения. А после того как мне исполнилось десять лет и я, по словам Венамы, хозяйки сего места, стала «взрослой», меня определили в официантки.
И вот уже пять лет без выходных и проходных я бегаю с подносом и исполняю различные поручения посетителей. Я постоянно получаю предложения «сделать меня женщиной», но благо местным законодательством это карается вплоть до совершеннолетия, которое наступает в семнадцатилетнем возрасте. Поэтому и также потому, что Венама мечтает подороже продать мою девственность на аукционе после достижения мной необходимого возраста, я всегда спокойно отвечала отказом на непристойные предложения клиентов. До последнего момента этой моей второй памяти.
Ведь когда я отказала очередному посетителю, в меня полетел черный сгусток энергии, и после этого воспоминания прерываются, хотя есть ощущение, что меня еще и попинали после. Наверное, не стоило отказывать некроманту. Некроманту?! До меня только сейчас дошло, что в памяти Лу совершенно естественным образом присутствуют не только некроманты, но и понимание, что магия – это вполне нормальное явление, пусть и не столь уж частое.
Но об этом можно подумать позже, так как надо еще разобраться с моей третьей личностью, ведь кроме двух памятей у меня абсолютно точно имелись также знания и навыки вора, не принадлежащие первым двум. Хотя с этим проще. Я помнила, что перед знаменательным приходом Эдика я как раз создала в игре перса с такими же параметрами. Наверное, мой травмированный мозг воспринимает фантазии относительно этой игры как реальные воспоминания.
При всем этом я четко ощущала, что я – Лукьяна, жительница мегаполиса двадцать первого века, а не Лу – подавальщица в публичном доме небольшого города, судя по воспоминаниям, средневекового. На диссоциативное расстройство идентичности вроде не похоже, так как, несмотря на дополнительные пласты памяти, другие личности вроде не проявляются. Однако я не психиатр, могу ошибаться. Вот бы Ленку мою спросить! Она точно не отказалась бы провести надо мной пару опытов! А потом что-нибудь подсказала бы мне.
«Что за бред?» Ответа на вопрос не последовало. Наверняка у меня повредился мозг после падения. «Я должна быть в больнице! Тут есть специалисты, надеюсь, они приведут мою голову в порядок, а не закроют в психушке до конца жизни». Придя к такому логичному решению, я обрадовалась. Даже появились силы открыть глаза и осмотреться.
Это точно не больничная палата! Лунный свет из-за незанавешенного окна освещал не очень большую комнату. Все в ней выполнено из дерева: пол, стены, потолок и мебель. Хотя из предметов интерьера мне на глаза попались только стул, стоящий рядом с кроватью, большой комод напротив и тумбочка в изголовье – грубо сколоченные, плохо отесанные. На тумбочке в большом количестве присутствуют плошки, бутылочки и другие сосуды разных форм и размеров. «Наверное, лечебные отвары и мази для меня», – решила я, даже не удивившись столь нестандартным лекарственным средствам.
Запах в комнате напоминал больничный, однако создавали его явно какие-то незнакомые мне травы. Покопавшись в памяти, я поняла, что эта комната мне знакома по воспоминаниям Лу. Тут лечились и отлеживались все сотрудники заведения, у которых возникала необходимость в изолированном помещении.
Неожиданно открылась дверь, и вошла незнакомая троица. Молодая девушка, скорее даже подросток, приятной наружности, с невообразимо глубоким декольте, и два седовласых старика. Один выглядел совсем древним, казалось, вот-вот развалится. Второй был более крепким, с ясными глазами. Его цепкий взгляд уперся в меня.
– Проходите, господа знахари!
Юную деву я опознала по голосу, это она участвовала в предыдущих услышанных мной разговорах. Кажется, ее звали Виллой. Голос девушки снова был недовольным и злым, от того подобострастия, с каким она обращалась к первому господину, не осталось и следа.
– Я не знахарь, я лекарь! Еще бы травником обозвали! – раздраженно заявил более молодой из мужчин. – И не господин! Лекарь Мед Стараг! И вообще, девушка, выйдите из комнаты, не мешайте работать.
– Я приставлена самим господином Хорнрейвеном присматривать за этой девкой! Я должна быть в курсе, что мне делать, когда она помрет! – визгливо запротестовала Вилла.
– Во-первых, она не помрет! Не с моим лечением! А во-вторых, плохо за ней смотрите! Она пришла в себя, открыла глаза, а вы до сих пор не заметили! – В голосе лекаря звучало явное недовольство. – Убирайтесь! Я обязательно доложу Морулусу о вашем дурном отношении к больной!
