– За что вы нас так ненавидите? – глухо спросила Эстель. Роттер усмехнулся.
– Ненависть? Что ты! Тебя я не ненавижу, милая. Я был бы к тебе абсолютно безразличен, если бы ты не стояла у меня на пути. Впрочем, скоро так оно и будет.
Тихий стон Авроры напомнил Эстель о вопросе, который она одновременно жаждала и боялась задать.
– Да, – произнёс Роттер, будто поймав её мысль в воздухе, – твои друзья – их больше нет. Мы взяли Алилут, но они не захотели пасть передо мной на колени, вот как ты сейчас, так что пришлось их уничтожить. Всех.
Эстель, наверное, должна была отреагировать – но не смогла издать ни звука. В душе не осталось ни боли, ни страха, только абсолютная пустота, вакуум. На мгновение ей померещилось, что она уже не живёт, а смотрит на происходящее как бы со стороны, и собственная нелепая, скорчившаяся на полу фигура в серых тряпках поразила Эстель. Нет, это не может быть она!..
В детстве ей больше всего на свете хотелось поскорее стать королевой, чтобы принимать у себя гостей и путешествовать по городам и деревням. Эстель хотелось дарить подданным Флориендейла улыбки и помогать в решении даже самых мелких неурядиц. А какие платья она рисовала в своём воображении! И мечты сбылись, она получила всё: и платья, и гостей, и путешествия. И неурядицы… Как жаль, что Эстель тогда ещё не догадывалась – не всякую размолвку можно разрешить улыбкой.
Куда подевалась та маленькая девочка, верившая в сказку? Сказка обернулась кошмаром, мечты рухнули и погребли под собой весь мир. Её страны больше нет, её семьи больше нет, и она должна с этим жить! И растить ребёнка, который ей чужой.
– А помнишь, как всё было раньше? – усмехнулся Роттер.
– Да… – почти беззвучно прошептала Эстель.
– Больше так не будет никогда.
Часть 1
α
Колокол в посёлке гулко ухнул – наверное, шесть утра. Лидия остановилась на секундочку, натянула шапку на замёрзшие уши и оглянулась на пустую дорогу за спиной. Ни души, только вдали сверкают несколько огоньков. И кому не спится в такую рань? Ну, кроме неё, конечно.
Она хихикнула и побрела дальше, осторожно балансируя и иногда поскальзываясь на льду. Эх, брат её по стенке размажет, если узнает, что она убежала в поле без старших девочек. Вообще-то Стафис запретил ей соваться туда одной и попросил Мари и Касси её сопровождать, что они и сделали накануне… Но всё зря! Они опоздали: солнце поднялось, лепестки ориенты съёжились и сложились в плотные бутоны. Снова будить сестёр Клингер затемно Лидия постеснялась, поэтому решила попытать удачи самостоятельно. В конце концов, не маленькая уже! А что брат сказал… Он же старший, ему положено за неё переживать и запрещать всякое.
– Ну вот и пришли наконец, – пробормотала Лидия, негнущимися пальцами складывая карту с размеченными секторами.
В Цветочном округе можно было найти цветы со всех концов Соединённой Федерации и даже из Поверхностного мира. Здесь их выращивали, собирали в букеты, сушили лепестки и листья, продавали в аптеки и на парфюмерные фабрики, варили нектары, мармелад и ещё всякое разное. Секторов было много, но Мари научила Лидию читать карту. И сейчас она замерла на границе между полем цветущей ориенты и большим участком под лиаверы, пока что пустым и перекопанным, как и большинство территорий Цветочного округа в конце зимы.
Ориента вовсе не была каким-то особенным цветком; ту же лиаверу ценили гораздо больше – за аромат, красоту и полезные свойства. И всё же Лидии нужна была именно ориента: она напоминала о маме, о севере. Склонившись над голубыми цветками, девочка отчётливо услышала в голове мелодию любимой колыбельной и хриплый мамин голос. Лидия улыбнулась и с нежностью потрогала жёсткие лепестки – сворачиваясь при первых солнечных лучах, они сохраняли холод в бутоне до следующей ночи. Достав ножик, Лидия аккуратно срезала сразу несколько цветков.
– А-а-а…
Лидия вздрогнула и чуть не порезалась. Цветы не могли издать такой звук, это был человеческий голос! Девочка медленно выпрямилась и прислушалась. Через минуту стон повторился.
Лидия осторожно подняла корзинку, готовая в любой момент пуститься бегом, и побрела вдоль дороги. В предрассветном застывшем полумраке каждый шорох и порыв ветра казались подозрительными. Неожиданно что-то шевельнулось на пустом участке поля, и девочка резко обернулась. Движение было в секторе лиавер! То, что Лидия поначалу приняла за кучу вскопанной земли, теперь, когда стало чуть-чуть светлее, приняло очертания человеческой фигуры.
– Из-звините? – выдавила Лидия. Было жутко, но в то же время любопытно, и она подошла ближе. Съёжившись, на холодной земле лежала женщина с закрытыми глазами. – Эй! – позвала Лидия, осмелев. – Вы кто?
– Каждый должен… знать, – прохрипела женщина, – кто мы…
– Почему? – Лидия наклонилась ближе, но заметила кровь и отшатнулась.
– Иначе…
Лидия молча смотрела на женщину. Должно быть, та сильно ранена. Лидия однажды уже видела умирающего человека в больнице у брата и очень испугалась – глядеть не хотелось, но и отвернуться она не могла.
– Мне позвать на помощь? – прошептала Лидия, опускаясь на корточки.
– …Всё бесполезно, – выдохнула женщина и, с усилием приподнявшись на локте, на мгновение коснулась щеки девочки.
Лидия завизжала: ладонь была холодная и липкая. Не сознавая от ужаса, что делает, Лидия вскочила и бросилась бежать – скорее прочь, в посёлок! Она падала на льду и снова поднималась, лишь бы оказаться как можно дальше от этой смерти, и боли, и странных слов.
– У меня тоже… сестрёнка, как ты, – шептала женщина горячими губами, – и братик. Ты… увидишь…
Но Лидия была уже далеко.
* * *
Светало. Роза Клингер деловито помешала ложкой кашу в кастрюле, вытерла руки о полотенце и полезла в чулан за банкой цветочного варенья детям к завтраку.
– Пора вставать! – крикнула она в сторону спальни, но, как это обыкновенно бывало, никто не отозвался.
Покачав головой, Роза зашла в комнату. Маленькое окно было занавешено яркой тряпкой, но и той толики света, что проникал сквозь эту импровизированную штору, хватало, чтобы осветить скудную обстановку: деревянную кровать и стеллаж, заменявший одёжный шкаф. На кровати, уткнувшись друг в друга коленками и локтями, с трудом умещались её дочери, двойняшки Мари и Кассандра. Одна из них продолжала сладко дремать, обняв свой уголок подушки, но другая уже открыла глаза и потягивалась. Роза пыталась убедить дочерей, что они уже слишком взрослые для узкой постели и будет лучше, если кто-то из них переберётся спать на веранду, но без толку. Мари и Касси не желали расставаться друг с другом даже на ночь.
Роза не успела повторить своё приглашение: в этот момент кто-то отчаянно забарабанил во входную дверь кулаками, и это подействовало на детей лучше любого будильника. Роза поспешила к крыльцу, а девочки вскочили с кровати и стали торопливо одеваться.
– Мама, кто там? – крикнула ей вслед Мари. – Надеюсь, у папы всё в порядке?
Отец девочек работал в Алилуте и месяцами не появлялся дома. Роза нахмурилась при этой мысли, но быстро расслабилась, когда увидела за окном маленькую подружку дочерей, сестрёнку Стафиса.
– Мари! – рыдающая Лидия проскочила мимо Розы, стоило только приоткрыть дверь, и бросилась в их комнату. – Касси! Скорее, скорее!
Больше она ничего не могла сказать. Лидия задыхалась, всхлипывала и цеплялась за руки сестёр. Кассандра налила ей стакан воды и всмотрелась в раскрасневшееся лицо.
– Чем это ты перемазалась? – Она коснулась бордового пятна на щеке девочки и попыталась оттереть его, но без особого успеха.
Мари заверила мать, что они отведут Лидию в больницу к Стафису и тут же вернутся, и девочки ушли. Роза с беспокойством смотрела им вслед, пока дети не скрылись из виду. На узкой улочке, припорошённой снегом, царили тишина и безмятежность. Соседи просыпались, ставили чайники, слушали радио; никто не заметил, как маленькая Лидия вихрем пронеслась через весь посёлок. И почему она просит помощи у её дочерей? Почему не у неё, взрослой женщины? Роза бросила взгляд на часы, захлопнула дверь и вернулась к плите. Незачем думать об этом – у неё и без детских истерик забот полон рот.
