Задумчивый и чуточку растерянный вид ничуть не обманул Артёма. Он получше многих представлял себе возможности бывшего бандита, его умение одним ходом решать сразу несколько задач. Что бы там ни говорил Кардинал, сколько бы ни сетовал на жизненные сложности, но у него всегда что-то имелось в загашнике, он всегда знал как извернуться и воспользоваться ситуацией выгодным для себя образом. Даже принесённые новости Хмурый наверняка пустит в ход, чтобы ещё больше подмять под себя вольных Меченых. Умение достойное восхищения.
Кардинал словно забыл о присутствии Артёма, замер в кресле и лишь беззвучно шевелил губами, о чём-то напряжённо размышляя. Исходя из прошлого опыта, сейчас спокойно можно было подняться и уйти. Никаких санкций бы не последовало. Останавливало нежелание и дальше следовать по пути капризного и избалованного ребёнка, пусть способного выполнить поручение, но в любой момент готового учинить по этому поводу истерику. Он и так порядком уже своё реноме подпортил, нечего усугублять. Нет, если Артём собирается достичь чего-то большего, придётся засунуть гордость поглубже и работать с ненавистным Кардиналом, терпеть его барские замашки.
Впрочем, было у Лазовского к Дымову ещё одно дело. Непростое и далеко выходящее за рамки обычных его обязанностей. Не мелкая бытовая проблема, не очередные трудности в обуздании собственного дара и не опасный секрет древних, а нечто по-настоящему важное и непонятное.
Имелась, правда, одна сложность, один раз он уже подходил к Кардиналу с таким вопросом, но получил совет заниматься своими делами и оставить загадки на отдалённое будущее. Тогда Артём послушался, голова была забита другими вещами, однако прошло уже полгода, а воз и ныне там. Во время боя с церковниками он получил зримое тому подтверждение.
– Прошу прощения, но это не все плохие новости на сегодня, – вежливые слова так и норовили застрять в глотке.
Кардинал удивлённо посмотрел на Артёма, заставив того внутренне усмехнуться. С первых дней в отряде Лазовский демонстрировал стойкое нежелание проявлять инициативу – порученные задания выполнял, но и не более того. Чтобы заставить его шевелиться каждый раз приходилось идти на всяческие ухищрения, и тут вдруг такое оживление.
– Так давай, выкладывай, – обманчиво мягко попросил Кардинал.
Артём вздохнул и задумчиво потёр переносицу. Как же начать-то?
– В общем, я опять по поводу падальщиков… – выдавил он наконец, проклиная себя за просящий тон. – У меня на глазах сожрали душу одного из «чистых» и никакое посвящение Свету не помогло. Просто взяли и выпили человека до донышка, даже особо не напрягаясь. И я хочу знать, что мы собираемся с этим делать.
На лице Кардинала не дрогнул ни один мускул. Некоторое время он рассматривал Артёма, точно диковинное насекомое, и лишь затем произнёс:
– А тебе не всё равно?
– То есть? – не понял Артём.
– Тебе не всё равно, что будет после твоей смерти?
Вопрос звучал несколько дико. Особенно в устах человека, для которого существование души было не предметом абстрактной дискуссии, а свершившимся фактом.
– Нет, не всё равно. Мы не знаем, что находится там, за гранью, и становиться просто кормом для тварей я не собираюсь, – сказал Артём неожиданно резко.
– Понятно, боишься, – хмыкнул Кардинал, однако глаза его оставались по-прежнему серьёзны. – Тогда у тебя один выход – не спешить с переходом в пресловутые иные сферы бытия. Наше дело защищать живых, мёртвые проходят уже по другому ведомству. О хорошем посмертии для себя каждый должен заботиться самостоятельно. Хочешь, продай душу в вечное рабство древним демонам, хочешь, прими сторону светлых и сражайся за крохи могущества мёртвых богов, а хочешь, иди своим путём. Выбор на любой вкус.
– И какой же он, этот «свой путь»? – спросил Артём, от злости сжав кулаки. Столь циничный ответ его буквально потряс.
– Как вариант – не умирать, – развёл руками Кардинал. – Надеюсь, у тебя всё? Если да, тогда можешь быть свободен. Извини, но мне надо работать, да и тебе есть чем заняться.
На этом разговор закончился. Артёма выставили за дверь, а от озвученной им проблемы просто отмахнулись. Ничего нового. Впрочем, он другого и не ожидал. Надеялся на чудо, но в него почти не верил. И оказался прав. Остаток дня Лазовский провёл запершись в своей комнате, где валялся на кушетке и предавался мрачным размышлениям.
Кардинал попал в самую точку, заподозрив его в страхе перед Пожирателями. Артём действительно до дрожи в коленях боялся такого конца. Точно знать, что вместо восхождения к неведомым вершинам тонких миров твой путь завершится в желудке падальщика, о, от такого можно забыть покой и сон. Как Кардинал может быть столь равнодушен? Или и вправду собирается жить вечно? Хотя, от столь могущественного Сноходца можно ожидать чего угодно.
Как же быть? Судя по всему о падальщиках известно совсем немногим. Тот же Гулидов их в упор не видит. И если он сейчас вдруг начнёт ходить по Башне и рассказывать о жутких охотниках за душами, его сочтут сумасшедшим, сбрендившим виритником. Кардинал, опять же, вряд ли будет молчать. Скажет, что видения Артёма следствие перенесённых испытаний, и всё вернётся на круги своя. Люди верят не доводам и фактам, а авторитетам. Авторитет же Хмурого таков, что ему и убеждать никого не придётся.
Позиция Кардинала понятна. Стоит землякам осознать, что за порогом смерти их ждёт участь овец на заклание, как они тут же ринутся искать спасение. Однако, в мире победившей Тьмы существует лишь одна сила, способная защитить своих последователей, а значит культисты обретут новых членов. Собственными руками множить ряды каннибалов и прочих уродов? Нет, такого счастья Артём не желал.
Но и делать вид, будто ничего не происходит, ведь тоже нельзя. Сама собой проблема Пожирателей не исчезнет.
Может быть стоит поговорить с Мечеными? Уж они-то ко всякой сверхъестественной жути привыкли, новость вряд ли станет для них шоком. Если же повезёт, то кто-нибудь и вовсе сможет подтвердить его слова. Всего-то делов выступить на Совете Конклава…
Увы, но Лазовского к действительно важным вещам по-прежнему не допускали. Захар, Тагир, Георгий, даже Волков и Ласковин – все они занимали руководящие посты в Башне и Посёлке, а вот Артём так и остался мальчиком на побегушках. Кардинал очень неохотно продвигал людей, однажды продемонстрировавших ему безынициативность и безволие. И теперь приходилось расплачиваться за прошлые грехи.
Так что на Совет ему не попасть, нужно искать другие пути. Жаль только в голову ничего толкового не приходило.
