Скрывая радость, Лира побежала за сестрой, взяла свои меха, рейтузы и сапоги и быстро натянула на себя, пока сестра одевалась в угольный шелк.
Потом они выскочили наружу. На поле перед главными зданиями толклось около сотни людей, детей и взрослых – взволнованных, рассерженных или просто растерянных.
– Видите? – говорил один из взрослых. – Это стоило проверить – теперь понятно, какой хаос вызовет здесь настоящий пожар.
Кто-то свистел в свисток и махал руками, но на него не обращали внимания. Лира увидела Роджера и поманила к себе. Роджер потащил за руку Билли Косту, и через несколько секунд они уже стояли втроем посреди клубящейся толпы детей.
– Пойдем разведаем, никто не заметит, – сказала Лира. – Они сто лет будут нас пересчитывать, а мы скажем, что пошли за кем-то и заблудились.
Дождавшись момента, когда большинство взрослых смотрели в другую сторону, Лира захватила пригоршню снега, сделала снежок и бросила в толпу. Тут же все дети последовали ее примеру, и в воздух взлетела туча снежков. Визг и хохот заглушили крики взрослых, пытавшихся восстановить порядок, а троица тем временем скрылась за углом. Снег был глубокий, и быстро двигаться они не могли, но это было неважно, никто их не преследовал. Лира с мальчиками перебралась через круглую крышу одного из туннелей и оказалась в странном лунном ландшафте – среди равномерно расположенных бугров и впадин, одетых в белое под черным небом и озаренных огнями с поля.
– Чего мы ищем? – спросил Билли.
– Не знаю. Просто смотрим, – сказала Лира и повела их к приземистому квадратному зданию в стороне от остальных. На углу его горела слабая антарная лампа.
Гомон позади продолжался, но здесь был слышен слабее. Дети шумно наслаждались свободой, и Лира надеялась, что это продлится как можно дольше. В поисках окна она обогнула здание. Крыша его возвышалась над землей всего метра на два, и, в отличие от остальных зданий, оно не соединялось туннелем со Станцией.
Окна не было, но была дверь. И над ней красными буквами надпись: Вход строго воспрещен.
Лира взялась за ручку, но не успела ее повернуть. Роджер сказал:
– Смотри! Птица! Или…
В этом «или» прозвучало сомнение, потому что существо, спустившееся с черного неба, не было птицей: это был знакомый Лиры.
– Деймон ведьмы!
Гусь захлопал большими крыльями и приземлился, подняв облако снега.
– Привет тебе, Лира, – сказал он. – Я следовал за тобой досюда, хотя ты меня не видела. Ждал, когда ты выйдешь на улицу. Что происходит?
Лира быстро рассказала.
– Где цыгане? – спросила она. – Джон Фаа жив? Они отбились от самоедов?
– Большинство живо. Джон Фаа ранен, но не тяжело. Увезли тебя охотники, налетчики, которые часто нападают на путешественников – они могут передвигаться быстрее, чем большая партия. Цыганам досюда день пути.
Оба мальчика со страхом смотрели на деймона-гуся и на свободно разговаривающую с ним Лиру – они никогда не видели деймона без человека и почти ничего не знали о ведьмах. Лира сказала им:
– Слышите, вы пойдите встаньте на карауле. Билли, ты иди туда, а ты, Роджер, погляди там, откуда мы пришли. У нас мало времени.
Они побежали, куда было сказано, а Лира опять повернулась к двери.
– Зачем ты туда хочешь? – сказал деймон-гусь.
– Затем, что они тут делают. Они отрезают… – Лира понизила голос, – они отрезают деймонов от людей. От ребят. И я думаю, они здесь это могут делать. По крайней мере, здесь что-то есть, я хочу посмотреть. Только заперто…
– Могу открыть, – сказал гусь и, взмахнув раза два крыльями, бросил снег на дверь; Лира услышала, как в замке что-то повернулось.
– Иди осторожно, – сказал деймон.
Потянув дверь, Лира отодвинула снег и скользнула внутрь. Деймон-гусь вошел за ней. Пантелеймон был взволнован и испуган, но не хотел показывать деймону свой страх, поэтому подлетел к груди Лиры и спрятался под мех. Как только глаза их привыкли к свету, Лира поняла почему.
Вдоль стен на полках рядами стояли стеклянные ящики с деймонами поврежденных детей: призрачные фигуры кошек, птиц, крыс и других существ, испуганные, растерянные, неясные, как дым.
Деймон ведьмы гневно вскрикнул, а Лира прижала к себе Пантелеймона и сказала:
– Не смотри! Не смотри!
– Где дети этих деймонов? – сказал деймон-гусь, дрожа от ярости.
Лира описала страшную встречу с маленьким Тони Макариосом и оглянулась через плечо на бедных деймонов-узников, прижавших бледные мордочки к стеклу. Она слышала их тихие страдальческие крики. При тусклом свете слабой безвоздушной лампы можно было прочесть имена на карточке перед каждым ящиком – и да, тут был пустой с надписью Тони Макариос. И было еще четыре или пять пустых с именами.
– Я хочу выпустить этих несчастных! – с жаром сказала она. – Сейчас разобью стекла и выпущу…
Она поискала взглядом подходящее орудие, но тут ничего не было. Деймон-гусь сказал:
– Подожди.
Он был деймоном ведьмы, много старше ее и сильнее. Надо было его слушаться.
– Пусть эти люди подумают, будто кто-то забыл запереть дверь и клетки, – объяснил он. – Если увидят разбитое стекло и следы на снегу, долго ли будут верить твоему притворству? А ты должна продержаться до прихода цыган. Делай, как я скажу: возьми пригоршню снега и, когда скажу, сдувай понемногу на каждый ящик.
Лира выбежала на двор. Роджер и Билли стояли на страже, а с поля еще доносились крики и смех, потому что прошла всего какая-нибудь минута.
Она сгребла руками легкий сыпучий снег и вернулась к пленным. Когда она сдувала снег на стекло, гусь щелкал горлом, и запор на дверце открывался.
Когда все были отперты, она подняла крышку первого, и оттуда выпорхнул призрачный воробей, но тут же упал на пол. Гусь наклонил голову, нежно приподнял его клювом, и воробей превратился в мышь, растерянную и спотыкающуюся. Пантелеймон соскочил вниз и приласкал ее.
Лира работала быстро, через несколько минут все деймоны были на свободе. Некоторые пытались заговорить, все толпились у ее ног и хотели подергать за рейтузы, но это было табу. Она понимала, почему они тянутся к ней, бедняги: им не хватало плотного тепла человеческих тел. Так же повел бы себя и Пантелеймон – им хотелось прильнуть к тому месту, где бьется сердце.
– Торопись, – сказал гусь. – Теперь беги назад и смешайся с остальными детьми. Будь храброй, девочка, цыгане спешат на помощь. Я помогу бедным деймонам найти своих… – Он подошел поближе и тихо сказал: – Но они уже не соединятся. Они разлучены навсегда. Такого злодейства я еще не видел… О следах не беспокойся, я их замету. Спеши…
