Сейчас бы поесть, — прошептала ещё одна хвостатая подружка, прислонившаяся спиной к стенке.
— А что есть поесть⁈ — тут заголила вторая.
— Точно, поесть! — вклинилась третья.
— Обед! — радостно заорала обучаемая, раскинув руки. Весь настрой слетел в один момент, как пыль с коврика, который начали выхлопать большой палкой.
Лицо Варвары Васильевны медленно наливалось пурпуром негодования. Ведьма отпутала русалку и схватилась за голову.
— Это выше моих сил! Княже, я сдаюсь! Эти дуры необучаемы! Их предел — ведро и швабра!
Экипаж, расположившийся по периметру каюты, воспринимал по-разному.
— Чайки, одним словом, чайки, — проронил Петрович.
— Нам нужен буксир, — произнёс навигатор, и все посмотрели на Ивана.
— Ладно, — протянул он, проведя ладонью по лицу. — Буксир так буксир.
Княжич оглядел товарищей и улыбнулся. Потому что надо взять себя в руки и не раскисать. Потому что экипаж зависит от своего лидера, доверив жизни и судьбы.
Парень протянул руку и взял медленно ползущего по стене осьминожика и положил себе на плечо. Бесхребетный индикатор перестал копировать цвет стены, став серым с багряными пятнами, и сжался в тугой комок, из которого выглядывали большие и любознательные глаза.
— Всё, народ, князь вернулся, — с лёгким дружеским подколом проговорил навигатор. Но радость его была недолгой, к Михаилу подплыла большая полярная дева. Она схватила навигатора в охапку и прижала к себе, как плюшевого медвежонка, так что голова мужчины оказалась между больших грудей. Пропорции были такими же, как если бы взрослая женщина обняла грудничка.
— Мягкий. Хороший, — протянула тёплым низким голосом русалка.
— Отпусти дура, рёбра сломаешь, — через силу выдавил из себя Михаил.
— Держись, боевой киборг, — усмехнулся Петрович. — И не говори, что киборг только по военнику. Сейчас тебе столько женского счастья привалило.
— Она сейчас меня задушит этими двумя счастьями, — просипел Михаил.
— Я вызвал буксир. Но свободный тягач прибудет только вечеру, — раздался голос Женька по внутренней связи.
Иван ухмыльнулся. До вечера ещё далеко, можно даже выспаться.
Парень отцепился от поручней и направился в сторону прохода, ведущего к каютам, а следующий миг плашмя рухнул на пол. И не только он один. Загромыхала витающая в невесомости посуда, посыпались мелкие незакреплённые вещи, с визгом шлёпнулась на четвереньки ведьма.
Да и все остальные приземлились тоже не очень удачно.
— Опять колени отбила, — протянула варвара.
— Да блин, что ж такое⁈ — возмутился Петрович, снова отбивший мягко место.
— Помогите! — глухо орал из-под упитанной русалки Михаил. Его зажало двумя большими счастьями так, что снаружи торчала только рука.
Морские девы хором заревели и заплакали, словно дельфины, нечаянно выкинутые на берег.
Иван поднял голову и тут же вскочил на ноги.
— Нулька! Нулечка! Ты вернулась! — радостно завопил он и бросился к сидящей на краю стола и болтающей ногами корабельной фее. А та улыбалась от уха до уха, сияя, как начищенная до блеска медная бляха.
Глава 23
Первобытная ярость
Нулька сидела за столом и уплетал за обе щеки обычную манную кашу. Гравитация была мизерной, не мешающей русалкам перемещаться, хватаясь руками за поручни и края мебели. Так подводой двигаются люди с небольшими грузами на поясе. В то же время силы тяжести хватало, чтоб еда и непримагниченная посуда не разлетелись по кают-компании.
Иван сидел напротив богиньки, подставив руки под подбородок, и с улыбкой смотрел на девушку. Парень радовался её возвращению. Эмоции выдавал ползающий по одежде осьминог-индикатор, который стал ярко-красным, как спелый помидор. Индикатор вцепился в плечо и осторожно, словно боясь вспугнуть, протянул тонкое, усыпанное присосками щупальце в сторону корабельной феи. Впрочем, Иван ничего и не скрывал.
А Нулька ела кашу и оживлённо рассказывала:
— Они мигрировали, как перелётные птицы. Вот мы и оказались на их пути. Случайно. Совсем случайно.
Глаза богиньки были радостные, да и рассказывала она живо, и так же живо размахивала ложкой и руками.
— Я по ним соскучилась. Но они меня узнали. А боялась, не узна́ют. Я же была в человеческом облике.
Иван слушал молча.
Варвара Васильевна прогнала весь остальной экипаж и теперь хозяйничала, подливая каши в чашку и гоняя двух вооружённых тряпками русалок. Иногда застывала на месте, упирала руки в боки и покачала головой, мол, что делается, ох, что делается.
— Ты не собираешься больше сбега́ть? — тихо спросил Иван и пододвинул поближе к Нульке стакан с компотом.
— Не знаю, — с немного кривовой улыбкой пожала плечами девушка. — Я подумаю, но если захочу вернуться в стаю, скра́уты меня примут, — ответила она и схватила стакан с напитком.
Варвара Васильевна, прикрыв лицо ладонью, коротко хохотнула над какими-то своими мыслями.
Иван медленно поднял взгляд на ведьму, не видя причин для смеха, но затем снова посмотрел на фею.
— Скра́уты, это кто?
— Так на инквизиторской базе называли моих сородичей. То, во что оборачиваюсь, — улыбнулась Нулька.
Иван ухмыльнулся. Раньше девушка избегала рассказывать о базе, как о страшном сне, но раз сейчас спокойна, значит, действительно много чего поменялось.
А Варвара Васильевна снова прыснула в ладонь, и только подавав приступ, заговорила:
— Я вот смотрю и думаю. А ведь если космический оборотень решит связать свою судьбу с человеком, то тёща будет самым натуральным зверем, даже больше — чудовищем.
Княжич криво улыбнулся, представив картинку, но промолчал, зато Нулька беззаботно отмахнулась:
— Принцип Маугли. Человеку — человеково, зверю — зверево. А по бумагам я сирота.
Ведьма цокнула языком и снова, недоумевая и не одобряя происходящее, покачала головой.
— А как космические родичи примут гипотетический поступок некой абстрактной космической беглянки?
— Никак. У скраутов нет запрета на свободу выбора, да и не узна́ют они ничего. Им всё равно на человеческие дела, если не вредят стае. — Девушка вздохнула и уставилась на ложку с кашей, думая, попросить добавки или нет.
Все замолчали, а по внутренней связи раздался голос пилота:
— Княже! У нас проблема! К нам движется одна живая торпеда! Идёт по прямой, без маневрирования! Я бы сказал на форсаже! Как бы проблем ни было!
Все дружно глянули сперва в большое окно, а затем на Нульку.
Та швыркнула компотом и улыбнулась.
— Не. Они все добрые, как заиньки. Наверное, кто-то захотел мне сказать до свидания.
Корабельная фея оттолкнулась от пола кончиками пальцев и совершил аккуратный низкогравитационный прыжок к
