— Деньги только вперед и только серебром.
— А золотом? — сухо спросил Конан.
— Золотом — еще лучше, — в потухших глазах старика зажегся алчный огонек.
— А кулаком по шее? — уточнил Конан.
Он был уверен, что колдун струсит и согласиться работать даже и даром, лишь бы заезжие рыцари не гневались.
Старик быстро окинул взором посетителей, оценил могучее сложение одного и гибкость другого, учел уверенность, невозмутимое спокойствие обоих и запричитал:
— Нет, господа, по шее — не надо.… Дадите, сколько пожелаете, сколько посчитаете нужным.… После того, как я сделаю то, что вам надо…
— Нам нужно расколдовать замок Кушуха! — встрял Култар.
Увидев, как округлились глаза старика, Конан с досадой крякнул. Не стоило говорить об этом сейчас. Нужно было отвезти колдуна в замок и поставить перед призраком носом к носу. А теперь он будет отказываться.
Страх в глазах местного мага перерос в ужас. Покрытые старческими пятнами руки затряслись, рот приоткрылся и Конан почувствовал несвежее дыхание.
— Пусть господа не гневаются… Замок — проклятое место.… Там не только призрак бывшего хозяина.… Там еще змеи с ногами — они заползают спящим людям в рот и превращают их в зомби… Я не смогу… не смогу.
— Ты должен хотя бы попробовать! — Конан приподнял колдуна за шиворот и хорошенько встряхнул.
— Хорошо, хорошо, пусть будет так… Я попробую…
— И еще: покажи, у кого можно купить самых лучших коней!
Старик покачал головой:
— Можно, конечно, найти коней. Самых лучших… из тех, что есть у нас в селении.… Но подойдут ли они таким важным господам?
— Подойдут, подойдут! — Конан отпустил колдуна. — Иди, собирай свои чаши, зелья… готовься.… Потом пойдем коней покупать.
«Самые лучшие кони» оказались такими клячами, что Конан всерьез опасался, смогут ли они выдержать седоков. Ничего не оставалось, кроме как попробовать. К всеобщему удивлению, клячи довольно уверенно держались на ногах, неся на спине даже такого гиганта, как Конан.
По-царски заплатив униженно кланяющимся продавцам, друзья поехали к замку. Лошадь колдуна была под стать хозяину и отставала даже от купленных кляч. Ехали так медленно, что копыта лошадей даже не поднимали пыль, а конь старого колдуна, казалось, вообще, плыл по воздуху.
— Конан, — прошептал Култар, наклонившись к товарищу настолько близко, насколько было возможно, чтобы не выпасть из седла, — я заметил, что лошадь старика… не дышит.
— Что?! — искренне удивился киммериец. — Как это, не дышит?
— А так… бока ее неподвижны. А на глазах сидят мухи, и она их не сгоняет.
— Ты хочешь сказать, что колдун едет на мертвой лошади? — Конан оглянулся.
Теперь он смотрел на старика немного по-другому. Позади, на лошади, которая действительно не дышала, ехал непонятный человек, спокойно и даже властно поглядывая на своих нанимателей. Глаза его стали темными, осанка — гордой.
— Как тебя зовут-то, старик? — спросил Конан, пристально всматриваясь в новый облик колдуна.
— Чандлер, — с достоинством ответил тот.
Затем усмехнулся и добавил:
— Я вижу, твой друг заметил, что мой конь давно мертв. Что делать — я к нему привык и хочу, чтобы он послужил мне еще пару столетий.
— Сколько же тебе лет? — почтительно спросил Култар.
— Полторы тысячи… Я думаю, пора сделать привал. Скоро ночь, а ночью бродить по замку не решусь даже я!
— Хорошо. Тебе виднее, — Конан спешился и потянулся, хрустя суставами.
Култар хотел помочь старику слезть с лошади, но тот легко спрыгнул сам и, упругой походкой подошел к киммерийцу.
— Ты — Конан. Я тебя сразу узнал.
— Откуда? — спокойно спросил Конан и кивнул Култару, чтобы тот достал походную снедь.
Южанин раскрыл сумку, которую трижды проклял, пока тащил на себе в деревню, достал лепешки, мясо.
— Как только вы пришли, я раскинул мысленную сеть… Ты — друг Эскилампа.
Конан кивнул, ожидая продолжения.
— Эскиламп — хороший мальчик, — колдун улыбнулся, обнажив два ряда белоснежных зубов, — способный. Немного легкомысленный, но способный. Он, вместе с другими пытается поддерживать равновесие в этом мире.
— А ты?
— И я с ними. Вам повезло, что вы пришли ко мне. Я послан сюда Советом, чтобы закрыть Путь.
— Пожалуйста, — попросил Култар, переставая жевать, — расскажи все по порядку!
Колдун устроился поудобнее, устремил взгляд куда-то вдаль и обыденным тоном сказал:
— Твари из-за Круга давно пытаются преодолеть грань, проделать проход. Кушух, сам того не ведая, помог им — открыл Путь. Первыми пролезли многоножки, за ними пойдет другая нечисть, если я не справлюсь.
— А почему же ты раньше…
— Я ждал тебя, Конан. Все предопределено и на Земле, и за ее пределами. Ты должен был появиться. И ты пришел. Мне нужен твой меч, твое умение.
— Так чего же ты придуривался? — Конан неодобрительно посмотрел на сидящего перед ним мужчину средних лет с темным взором, полным мудрости и печали, на сеть морщинок вокруг его глаз и внезапно понял, как нелегка ноша колдуна. Настоящего колдуна.
— Не так просто выходить из облика, который принял.… Для жителей селения я — старый шарлатан. Так лучше, удобнее.
— Ты говорил, что тебе — полторы тысячи лет… — начал Култар.
— Хочешь послушать мою историю? — усмехнулся колдун.
— Да… расскажи, — Култар вопросительно посмотрел на Конана.
Тот кивнул и приготовился слушать.
— Ну, что же — ночь длинная, можно и рассказать…
Я родился далеко, за краем обитаемой земли, в дебрях, кишащих дикими зверями, чудовищами и разной мелкой тварью. Отец мой был простой охотник… — колдун немного помолчал, вспоминая дни детства, тряхнул головой, словно освобождаясь от назойливых мошек, и продолжал, — мать была первой красавицей в селении.
Насколько я помню, на нее всегда заглядывались молодые охотники, но никто, даже вождь не смел ее тронуть — таковы были наши обычаи. Отец часто уходил на охоту и пропадал несколько дней. Иногда приносил дичь, иногда сам еле возвращался, весь израненный, и тогда мы питались старым, выветренным, вяленым мясом, кишащим червями. До тех пор, пока отец не выздоравливал и не приносил с охоты свежее мясо, которое мы не только ели, сколько могли, но и солили, вялили впрок.
Так текла жизнь наша и всех тех, кто жил вместе с нами в небольшом селении в джунглях. Я уже подрос, когда мне рассказали, кто же мой настоящий отец…
За девять месяцев до моего рождения в селение пришел странный и страшный человек. Возможно даже и не человек. Я до сих пор не знаю, кем же был мой настоящий отец, тот, кто зачал меня, осквернив, ставшую после его заклинаний беспомощной, мать. Совершив свое черное дело, он ушел, сверкая глазами. И толпа охотников, сбежавшихся на крики матери, видевших весь ее позор, в страхе расступилась, давая дорогу страшному пришельцу.
