— Жаль, что мне не удалось убить тебя… Ненавижу! — бросила она Соне, сжимая кулаки.
— За что же это? — усмехнулась Соня.— В чем я перед тобой провинилась?
Она поправила свой пятнистый плащ, так напоминавший рысью шкуру.
— А в том,— горячо продолжала Эльбена,— что Астамир просто бредит тобой…
— Мной? — перебила ее Соня.— Ты так в этом уверена?
— Его мысли постоянно заняты какой-то рысью, которая должна прийти за ним, иногда даже во сне он говорит о ней…
— О рыси? — переспросила девушка.— Но я-то — вовсе не рысь. Меня зовут Соня, и я приехала сюда из Турана. При чем тут какая-то рысь?
— А твой плащ? — протянула руку женщина.
— Этот? Хочешь, я тебе его подарю, и тогда ты сама будешь этой рысью. Тоже мне вопрос! И если кто-то имеет глупость бредить разными там рысями, это вовсе не доказательство, что он должен вызывать у меня хоть какой-то интерес!
— В самом деле? — На глаза Эльбены помимо ее воли навернулись слезы.— Я просто обезумела… Ты простишь меня, Соня?
— Только ради Астамира,— жестко ответила девушка, небрежным движением скидывая плащ.— А это можешь взять, тряпка теперь твоя!
Теперь она тоже сидела перед женщиной совершенно обнаженной, но, в отличие от нее, не чувствовала хотя бы малейшей неловкости.
— Ах, вот как?! — брови Эльбены снова сошлись в одну линию.— Значит, ради него? — Было видно, что в женщине вновь начинает закипать злость.
— Ты не так меня поняла…— махнула рукой Соня.— Он мне совсем не нужен, как, впрочем, и любой другой.
— Не нужен? — усмехнулась теперь Эльбена.— Тогда Астамир прав…— начала было она, но осеклась, понимая, что, пожалуй, сейчас была готова сказать лишнее.
— В чем это он прав? — насторожилась девушка,— Говори! — потребовала она, видя нерешительность своей собеседницы.
— Он сказал…
— Ну же!
— Он сказал, что тебя больше интересуют…— Жена Астамира никак не решалась продолжать.
— Говори! — Соня поднялась и, сделав два шага к Эльбене, отвесила ей оплеуху, не сильную, но вполне чувствительную.— Пожалуй, я сейчас вспомню, как ты хотела со мной поступить…
— Он сказал, что тебя интересуют женщины! — почти крикнула Эльбена, испуганная резкими действиями этой стремительной, как змея, девушки.
— Астамир так сказал? — Соня едва не расхохоталась.— Меня не интересует никто — ни женщины, ни мужчины. В этом только грязь и похоть. Какое удовольствие уподобляться зверям…— добавила она.
— Ты не права,— настороженно ожидая очередного шквала чувств своей собеседницы, проговорила Эльбена.— Это оттого, что ты, наверное, никогда не была с мужчиной… Я угадала?
— Да,— подтвердила девушка,— не была и не буду. Мне это совершенно не нужно. Насмотрелась я в своей жизни на этих самцов… Всем им нужно одно и то же. Как свиньи…
— Бывает и так,— снисходительно согласилась с ней Эльбена, вдруг почувствовавшая определенное превосходство перед Соней.— Но, знаешь ли, часто бывает и совсем по-другому, и ты многое теряешь, если незнакома с этим. Тебе сколько лет?
— Семнадцать,— резко ответила Соня.— Будет…— поправилась она и спросила в свою очередь: — Не понимаю, какая разница?
— А мне двадцать,— усмехнулась женщина.— Когда тебе будет столько, сколько мне, ты, если повезет, конечно, узнаешь эту разницу…
* * *
Астамир, проснувшись и не обнаружив рядом с собой жены, вышел во двор и, не найдя ее там, предпринял дальнейшие поиски. Услышав женские голоса в комнате гостей, он растворил дверь и остолбенел: две женщины мирно беседовали между собой, сидя на меховом ложе, причем на плечи Эльбены был накинут Сонин роскошный плащ, и она что-то втолковывала внимательно слушавшей ее совершенно обнаженной девушке. Заметив Астамира, Эльбена улыбнулась и тоже сбросила одежду.
— Что это вы? — только спросил он.
— Уйди! — не поворачиваясь к нему, раздраженно махнула рукой Соня.— Мешаешь только…
* * *
— Кто бы мог подумать? — Астамир, наверное, в десятый раз рассказывал историю о том, как нашелся волшебный Мабионский щит.— Понимаешь, он был прибит к двери конюшни!
На этот раз ему внимал впечатлительный Кемпер — вождь генахов даже не предполагал, какая дрожь пронизывает его слушателя от одного осознания, что из драгоценного и спасительного для всех них доспеха, какой-нибудь ни о чем не подозревающий остолоп мог нарезать заготовок для пряжек или конской сбруи.
— Прибит? — дрожа от возбуждения, переспросил харган.— Действительно, невероятно! Но вы уверены, что это тот самый?
— Кантенфлас говорил со своими предками. И посмотри сам! — Астамир развязал кожаный мешок и вытащил продолговатый округлый щит.
Очищенный от многовековой грязи, он сверкал небольшими гранями по краям, а золотисто-красные знаки, разбросанные по полю, светились сами.
— Да! — Кемпер потряс головой, и его вновь бросило в жар.— Мабионский щит! Вот что делает с нами время… Но как он оказался в Бакраге?
— Кто его знает? — усмехнулся Астамир.— Он сделан в те времена, когда никаких боссонцев еще и не было. Хорошо еще, что он оказался у нас, а не у лундаков.
— Да-а-а! — протянул Кемпер, и это было все, что вождь харганов был в состоянии сейчас произнести.
Он махнул рукой и направился к своим воинам, уже готовым выступить из ворот Охотничьего Холма. В войске царило оживление, воины перебрасывались шутками и весело подначивали друг друга. Еще бы! Находка волшебного щита, весть о которой мгновенно разлетелась по всему городу, вселяла в них надежду на победу.
Соня, однако, пребывала в задумчивости. Но не битва с аквилонцами была тому причиной, а ночной разговор с Эльбеной. Девушке было трудно понять, а тем более принять все то, что рассказывала ей женщина, но ее слова сильно отличались от тех разговоров, которые вели ее подруги, когда Соня жила в столице у Джергеза. Лорела оторвала ее от размышлений, подскакав на тонконогом вороном жеребце. Ее глаза светились торжеством.
— Сейчас мы покажем этим ублюдкам! — крикнула она, размахивая мечом и поглядывая на Соню влюбленными глазами.
— Время покажет,— охладила ее пыл девушка.— Будь осторожна, подруга. Это не игра, как ты понимаешь.
Лорела, во вздохе которой слышалось легкое разочарование, направила своего коня в сторону.
* * *
— Сейчас ты увидишь его в деле, мой повелитель! — Тиганаса, ехавший рядом с Гимаэлем, был крайне доволен собой.
Вчера он показал на дюжине боссонских пленников, на что способен Дарвиль со своим Мабионским мечом. Гимаэль не смог сдержать изумления, когда черный рыцарь одним взмахом обезглавил шестерых стоявших перед ним человек, а потом, махнув в обратную сторону, так же ловко снес еще несколько голов. Немало повидавший на своем веку Гимаэль только присвистнул и тут же велел казначею выдать Тиганасе увесистый мешочек с монетами, пообещав осыпать золотом после окончания похода на этих болотных дикарей. Он не стал вести в поход на тот берег Громовой реки всю свою армию, решив, что достаточно будет и пяти сотен солдат, да и то больше из-за того, что не пристало ему командовать сотней.
