окутывает мой разум. Вспоминаю по названиям все коктейли, которые знаю, с ингредиентами и пропорциями, затем перечисляю своих посетителей и жильцов «Элизиума». Называю и произношу по буквам все пятьдесят штатов, без особой уверенности вспоминаю их столицы и считаю, пока не немеет язык.
Мир вокруг остается прежним.
Спустя почти день пути я начинаю засыпать на ходу. Сначала пытаюсь взбодриться, щипая себя за предплечья, порой даже до крови, но через пару часов этого становится мало. Я снова начинаю говорить сама с собой, но от усталости меня уже бесит даже собственный голос. Мне хочется просто мирно отдохнуть в тишине и покое.
Каждый раз, когда злость начинает брать верх, я шепчу имя Сиары. Этого хватает, чтобы напомнить мне о цели, – по крайней мере, пока что. Наверняка временами я засыпаю на минуту-другую, но тело продолжает идти, и это главное.
На второй день в Пустошах я замечаю движение. Еще не успев сообразить, что произошло, я бросаюсь бежать – назад, туда, откуда пришла. От удивления меня накрывает приливом бодрости и адреналина, но только через четверть мили я понимаю, от чего вообще убегаю. Я разворачиваюсь и иду обратно, лихорадочно оглядываясь в поисках того, что потревожило безлюдную пустыню.
Где-то между мной и вечным горизонтом движется фигура, и она становится тем больше, чем ближе я подхожу. Это женщина – она бродит кругами на цыпочках. Краем глаза заметив меня, женщина застывает и смотрит, как я приближаюсь.
– Не останавливайся! – в ужасе кричу я.
Она таращится на меня, а затем бежит навстречу. Я сбавляю шаг, и, добравшись до меня, женщина разворачивается и идет рядом. Сказать ей о том, что останавливаться здесь нельзя, я не успеваю – женщина обвиняюще тычет в меня пальцем и говорит:
– Ты меня видишь. Как это возможно?
– Что?
– Ты в Пустошах, – слегка раздраженно продолжает она. – Как ты сюда попала?
– Так же, как и ты? – предполагаю я.
– Это вряд ли. Я уже по меньшей мере шесть лет как мертва.
Мой мозг не сразу осознаёт смысл сказанного.
– Так ты призрак.
– А ты медиум, и это значит, что тебе здесь не место.
– Я пришла сюда с двумя спутниками, но мы разделились.
– Выходит, ты заблудилась. – Женщина сочувственно цокает языком. – Ужасная смерть.
– Я не заблудилась. Я все еще на своей тропе.
Она улыбается, но больно уж жалостливо.
– Ну и как успехи в походе?
Эта дамочка не слишком-то вежлива, но мне так не хватает общения, что я не пытаюсь ее осадить.
– Ужасно. Я уже день с лишним иду, и здесь… просто ничего нет. – Я указываю на неизменный мир вокруг.
– Всего день? – спрашивает она, заслоняет глаза от несуществующего солнца и смотрит на горы. – Я как-то проследила за Сном и Кошмаром, которые опрометчиво пришли на Пустоши через западные врата. Продержались три дня. Почти четыре. Я пыталась их будить, но они меня не видели и не слышали. Только они сами были друг у друга, и в конечном счете этого не хватило. В конце он нес ее пару миль, а потом она решилась на то, на что не смог решиться он. Своей песней она убаюкала их обоих, и они уснули навсегда.
– Три дня, – мрачно повторяю я. – Не вопрос.
– Ну, по крайней мере, у тебя есть я, – весело говорит призрак. – Правда, пою я совсем не так хорошо.
Это ничуточки не утешает.
– А что это были за Сон и Кошмар?
– Понятия не имею. А какая разница?
– Сол наверняка захочет узнать, – говорю я. – Я расскажу ему, когда его нагоню.
– Нагонишь? – эхом отзывается она. – Если вы разделились, то найти его ты уже не сможешь. Для каждой группы живых странников Пустоши сбрасываются, приходя в исходное состояние. Этот твой Сол может стоять в двадцати шагах от тебя, а ты никогда и не узнаешь. Свободно перемещаться между слоями могут только мертвецы.
– Потрясающе. А хорошие новости будут?
– Я мертва, а тебя занесло в Пустоши. Сама-то как думаешь?
Я закусываю губу до крови.
– Ненавижу свою жизнь.
– Ничего, это ненадолго. – Женщина пожимает плечами, заметив мой сердитый взгляд, а затем говорит: – Джессика Лорелл. Так меня зовут, – объясняет она. – Хотя ты об этом и не спрашивала.
– Не спрашивала, – соглашаюсь я, и дальше мы идем молча.
Отчасти я жду, что призрак покинет меня, когда ей наскучит тишина, но, видимо, с той самой встречи со Сном и Кошмаром ничего интереснее меня в Пустошах она не видела. Джессика идет за мной не отставая, ковыряет ногти и временами напевает что-то себе под нос.
В конце концов ужас происходящего неизбежно уступает усталости, и часа через два я снова начинаю засыпать на ходу. Я впиваюсь ногтями больших пальцев себе в слезные протоки. Остается либо заснуть, либо снова завести беседу с женщиной, которая просто ждет моей смерти. На меньшее зло ни один из вариантов не походит, но сейчас важнее всего Сиара.
– А долго тут вообще идти? – спрашиваю я.
– Точно не скажу, – отвечает Джессика. – В прошлый раз от врат до врат я шла двадцать три дня, но теперь, может быть, и дольше. Пустоши ведь постоянно растут, ты же знаешь, да?
На миг я уже готова сдаться здесь и сейчас, но тут до меня доходит, что она неверно поняла мой вопрос, и этого хватает, чтобы зажечь во мне искру отчаянной на- дежды.
– Мне не нужно к другим вратам. Я иду в катакомбы. Они далеко?
Джессика остро смотрит на меня.
– Да ты шутишь. Ты идешь не туда. – Увидев мое недоумение, она тычет пальцем в землю. – Катакомбы находятся не на этом слое, а на один ниже. Северный слой – единственный прямой маршрут, если ты переживешь странствие, и даже тогда надо идти полтора дня, если заранее не знать дорогу.
– Нет, – хрипло выдавливаю я. – Отсюда тоже должен быть путь.
– Если ты так жаждешь смерти, села бы да подождала здесь со мной. По милости полубезумного короля катакомб там уже много лет как творится сущий хаос. Лучше уж заснуть здесь, чем угодить в брюхо какой-нибудь твари там, ты разве не согласна?
– У меня нет выбора, – настаиваю я. – Там моя дочь. Я должна ее найти.
Я жду, что Джессика посмеется надо мной, но вид у нее потрясенный. Она опускает взгляд, и я вижу на ее пальце обручальное кольцо. Другого шанса выбраться из этой дыры у меня не будет, поэтому я мягко, но настойчиво продолжаю:
– Если тебе доводилось быть матерью, ты знаешь, что останавливаться сейчас нельзя. Помоги мне найти мою малышку. Отсюда должен быть путь к катакомбам – может, люк или какое-нибудь средство, с помощью которого мертвецы перемещаются туда-сюда. Позволь и мне использовать его.
– Нет никаких гарантий, что тебе оно поможет.
– Я Сон Смерти и медиум, – говорю я. – Поможет.
Говорю я это куда уверенней, чем себя чувствую, но Джессика принимает мои слова
