— Значит, вы нашли его раньше, чем это сделали мы,— расстроился Мадазайя, спускаясь между рядами скамеек туда, где стоял с факелом Дат. — Весьма бестактно с вашей стороны. Мы собирались кое о чем его порасспросить!
— А ты спрашивай, мы не возражаем, — передернул плечами Дат. — Если тебе нужно еще более авторитетное мнение, можешь расспросить хоть Заггара: он лежит во-он там... — И Дат указал на основание одного из контрфорсов.— Только я сомневаюсь, чтобы они знали нечто такое, чего не ведал бы я!
В свете факела было видно, как нахмурился Мадазайя. Мастер Меча начал кое-что понимать.
— Значит, ты тоже связан с подстраиванием исходов поединков и другими грязными делишками вокруг арены? И откуда ты только взялся, молодой человек? Ты же здесь совсем новичок!
Юный метатель топоров держал факел над головой, и его свободная рука спокойно висела рядом с двумя рукоятями, торчавшими из-за пояса.
— Может, — сказал он, — я и новичок, но я привел к послушанию вот этих причальных крыс и тем завоевал себе место... — Дат кивнул на молодых головорезов, стоявших кучкой поблизости. — Не будет, наверное, преувеличением, если я скажу, что проявил в этом деле некоторое искусство! Последнее время нам везет, и, соответственно, увеличилась доля в добыче. А территория наша теперь простирается вот до сих пор!
И Дат обвел рукой Империум-Цирк.
Конан подошел к Мадазайе сзади и отрешенно проговорил:
— Хальбарда тоже, по-видимому, прирезали его парни. Или какая-то другая шайка сделала это в качестве услуги. Иногда они дерутся между собой, но все собирают деньги по ставкам, все ломают ноги и убивают кого надо в любом конце города...
— Истинная правда, — с мрачной улыбкой подтвердил Дат. — Все мы жернова одной и той же кровавой мельницы... — И пояснил: — Вы, гладиаторы, на арене, а я и мои парни — на улице, где и заработок получше, и прожить удается подольше. И все это служит, что интересно, общественному благу. Так предначертал наш вождь, Коммодорус... Тебе, как никому иному, следовало бы это знать. — Дат вперил в киммерийца пристальный взгляд. — Ты ведь и сам у него на службе, разве не так?..
Глава тринадцатая
СРАЖЕНИЕ НА ВОДЕ
К тому времени, когда приблизился день корабельного сражения на арене, город снедала лихорадка нетерпения. Весь Луксур так или иначе участвовал в работах, связанных с грандиозным представлением. Равно как и бесчисленные купцы, чиновники и управители во всех концах Стигийской империи и сопредельных держав...
Не считая рабочих команд, по-новому оснащавших арену и отводивших воду с акведуков, к делу были привлечены десятки лодочников с Внутреннего Причала. Их суда переправили по улицам города на особых повозках и спустили в голубые воды затопленной арены Империум-Цирка. Сюда же приехали многочисленные корабельные мастера и оружейники с обоих берегов Стикса и даже с дальнего побережья моря: им предстояло выстроить большое судно, которое из-за его размеров не получалось ни перевезти по улицам, ни втиснуть в ворота арены. Этот корабль должен был стать флагманским судном Коммодоруса. Он выглядел как самая настоящая боевая галера, с двумя ярусами весел, с башенками для стрелков и тяжелым бронзовым тараном.
Грести на корабле предстояло рабам, которых для этой цели партиями закупали в портовых городах выше и ниже по течению Стикса. Рабы для весел требовались особые. Домашние слуги или полевые работники тут не годились. Гребцы должны были умело и слаженно работать на веслах, чтобы в нужный момент производить быстрый и точный маневр для тарана и абордажа в стесненном пространстве арены. В экипаж по мере возможности набирались матросы и офицеры с настоящих боевых кораблей, чтобы и на флагманской галере, и на остальных кораблях небольшого флота Тирана были опытные команды.
Ну а о том, что воинству Коммодоруса предстояло должным образом выглядеть, не стоит и говорить. Будут и знамена, и трубы, и барабаны...
С не меньшей заботой готовился и «неприятельский» флот, только забота эта была особого свойства. По всем берегам Стикса и Моря Запада не осталось ни одной каторги, ни одного корабельного чулана для арестантов, откуда не были бы извлечены самые что ни есть отъявленные пираты, контрабандисты и пленные бунтовщики.
Всех их свозили опять же в Луксур, чтобы гладиаторам и наемникам Коммодоруса было кого рубить во время сражения. Плавать пиратам предстояло на маленьких быстрых судах, заполненных худшим сбродом из местных тюрем. Среди морских разбойников было немало отличнейших судоводителей и самых свирепых бойцов, которых когда-либо носила палуба корабля. Поэтому сражение обещало оказаться очень даже настоящим. Превратиться в простое избиение ему отнюдь не грозило.
Но и этого устроителям было мало. Чтобы придать зрелищу остроты, к делу приставили звероловов. В мелких внутренних рукавах устья Стикса начали ловить редкостных пресноводных акул и живыми перевозить их в особых баржах вверх по реке. Это были здоровенные, очень проворные рыбины, никогда не отказывавшиеся закусить человечиной, мертвой или живой. Их выпустят в воды арены, чтобы подчеркнуть опасности морских битв. Не останутся без пищи и крокодилы с морскими змеями, давно и заслуженно любимые завсегдатаями Цирка...
Естественно, жаждущих прорваться на необычайное представление было гораздо больше, чем мест на трибунах. Соответственно, народ начал скапливаться под стенами и повисать на воротах еще с вечера предыдущего дня. Выстроилась огромная очередь. Люди предавались хмельному веселью: пили вино, танцевали, пели разудалые песни. Каким-то образом при этом никто не отходил далеко от заветного места в очереди.
Видя, что происходит, артисты из труппы Ладдхью с рассвета начали давать утренние представления. Они ездили вдоль очереди на повозках, показывая животных, совершая акробатические трюки, затевая азартные игры, предсказывая судьбы и вовсю торгуя комочками смолы, придающей бодрость. Такая предусмотрительность принесла им немалую выручку еще до официального открытия Цирка.
Надо ли говорить, что городская стража в полном составе вышла на улицы и не знала покоя. Как ни удивительно, немалую помощь в обуздании толп стражникам оказали уличные хулиганы. Командовали этими последними Дат и его подручные. Крутые ребята нацепили яркие головные повязки, разделились по-военному на небольшие отряды, и порядок в их присутствии лучше было не нарушать.
Так что если бы кто-то взялся и пересчитал всех: зрителей, артистов, атлетов, уличных торговцев, стражей порядка, распорядителей и заключенных — наверняка получилось бы, что рано утром в День Назначения перед воротами Империум-Цирка на Храмовом холме волновался и гомонил весь Луксур.
