Сидевший напротив брата Армледер пропускал его слова мимо ушей. Кивая, говоря, улыбаясь, он не спускал глаз с собеседника и все сильнее убеждался в том, что перед ним — главное лицо заговора, виновник смертей, за которые он поклялся отомстить. От попытки поговорить с братом по-другому, приставив кинжал к его горлу, удерживало гвардейца только присутствие Хвата, недвижимо стоявшего за креслом Торкиля. За время разговора туранец ни разу не шелохнулся, не проронил ни звука, но Армледер понимал, что от его взгляда, скрытого за змеиным шлемом, не ускользнет ничего из происходящего.
— Наконец-то мы воссоединились с тобой, брат, — торжественно сказал Торкиль. — Вскоре мы будем связаны с тобой еще более тесными узами. Крепок ли твой дух? Готов ли ты принять посвящение во имя тех, кто Вовне и Внутри Нас?
— Что? А, да-да, готов. — Задумавшийся Армеледер не сразу сообразил, что брат закончил изливать поток красноречивых слов и обращается к нему. — Готов, — повторил он, — Во имя… Тех…
— Кто Вовне и Внутри Нас, — завершил за него Торкиль ритуальную фразу. — Ты примешь посвящение в великий день, день накануне Появления. С этого дня и до дня Посвящения ты не должен видеть никого, кроме братьев Ордена, а на третий день состоится Таинство. За это время я успею познакомить тебя с деталями Учения.
Торкиль поднялся и налил два кубка вина из стоявшего на маленьком столике кувшина.
— Выпьем за наше соединение, — провозгласил он, — и пойдем. Ты, наконец, отдохнешь в покоях, достойных тебя.
Он осушил кубок и поднялся. Армледер последовал его примеру. Торкиль проводил его в небольшую опочивальню и прикрыл дверь. Армледеру наконец-то представилась возможность поговорить с братом наедине, отбросив притворство. Он повернулся к нему. Торкиль, насмешливо улыбаясь, легонько прикоснулся рукой к плечу старшего в роду герцогов Пеллийских.
— А теперь ложись! — приказал он.
Армледер почувствовал, как внезапно на него навалилась усталость, отяжелели руки, налились свинцовой тяжестью ноги. Глаза слипались, словно он провел неделю без сна. Не было сил сдвинуться с места, пошевелиться, поднять руку. В оцепенении он увидел, как Торкиль вышел за дверь, а капитан, шатаясь, добрел до постели и рухнул на нее.
* * *
Армледер лежал в полузабытьи. Он проклинал брата, ухитрившегося подсыпать ему что-то в вино, лишившее его сил. Он смотрел на подвешенный под потолком комнаты матовый, серебристый предмет, напоминающий по форме яйцо, и странные, отрывочные видения вихрем проносились перед его внутренним взором. Он увидел Торкиля, склонившегося над старинным манускриптом. Брат оторвал голову от свитка и произнес, глядя в глаза Армледеру:
— Ты видишь меня. Перед Посвящением ты должен узнать, какое великое будущее вскоре ожидает нас с тобой. Сейчас я отворю для тебя ворота времени: ты увидишь предысторию событий и то, что еще случится.
Перед взором Армледера возник сияющий хрустальный шар, завертелся, брызгами разбрасывая вокруг сверкающие искры, и лопнул. Пеллиец словно очутился внутри. Его окружало призрачное серебристое сияние. Потом оно начало рассеиваться, превращалось в туман, сквозь который проступали, пока еще неясные, очертания.
Он увидел брата, чертившего на полу причудливые фигуры и произносившего заклинания. Торкиль был облачен в темный балахон, и его полы развевались в такт движениям рук. Затем словно ослепительный луч вырвался из ладоней Торкиля.
… Темный подвал скупо освещали чадящие факелы. Мелькали неясные тени людей, слышался скрежет железа по камню. Внезапно кирка одного из рабочих пробила стену. Появился Торкиль. Расширив отверстие, люди почтительно расступились, и брат шагнул в дыру, из которой струился прозрачный мертвенный свет. Армледер успел заметить полого спускавшийся по спирали вниз коридор.
Затем перед его взглядом промелькнуло и тотчас же исчезло причудливое сооружение, сплетенное из множества извивающихся линий, с изогнутыми колоннами. Казалось, человеческие руки не могли создать ничего подобного, настолько чуждое впечатление оно производило, словно пришелец из иного неведомого мира…
Заискрился сияющий туман, видение растаяло. Армледер увидел пеллийский замок, на главной башне которого развевался незнакомый ему флаг. По двору шествовала процессия, возглавляемая Торкилем, на голове которого возлежала блистающая корона. Придворные окружили короля. Армледер вознесся выше. С высоты птичьего полета он видел новое королевство, раскинувшееся на части земель, принадлежавших раньше Аквилонии и Немедии.
… Мрачные неприступные замки возвышались на обрывистых холмах. В них обитали хозяева страны, те, чьи решения управляли людьми, что трудились на полях, выращивали скот, стучали молотами в мастерских.
Правители страны — обитатели замков — разительно отличались от других людей, населявших страну, будто они были другой расой. Их слово стало законом для всех остальных. Обычные люди молились в святилищах Асуры; правители творили мрачные колдовские обряды в глубоких подземельях. Они презирали своих подданных, которые, в свою очередь, боялись своих владык. И надо всеми властвовал единственный человек — Торкиль Пеллийский. Армледер видел Торкиля на троне, и рядом с ним неизменно находились еще два человека — Хват в чешуйчатом змеином доспехе и он сам, Армледер…
… Он увидел, как государство постепенно расширяется, становится сильнее и пред ним трепещут Немедия и Аквилония, Коф и Офир. И лишь единственный союзник — Туран — по-прежнему крепок. Его правители надеются вскоре захватить западные страны, но они не знают черных замыслов Торкиля, мощь которого хоть и не явно, но намного превосходит силу Турана. Мощь его — не в оружии и численности армии; мрачные тайны темных учений и древняя колдовская Сила, истоки которой находятся в подземельях родового замка, питают власть Торкиля…
… Медленно тянулись войска через опустевшие земли. Уже пали немедийские твердыни, а гордый Золотой Лев Аквилонии трепетал пред Серым Змеем и Черным Волком Пеллийских земель. И теперь в битве должны были столкнуться две державы, бывшие недавно союзниками в борьбе против старого хайборийского мира. Приближался час Великой Битвы.
И когда он настал, земля вздыбилась под копытами туранских коней. Тысячами гибли туранцы в открывшихся под ногами провалах, ведущих в самое сердце земли…
Затем видение стерлось, затушевалось. Армледер чувствовал, что близок к безумию. Человеческий разум был не в силах вместить все эти чудовищные картины. Вновь возникло лицо Торкиля.
— Ты видел, брат. Ты видел, какое будущее я приготовил для нашей с тобой страны. Теперь отдохни, наберись сил. Позже я приду к тебе и отвечу на твои вопросы. А теперь спи!
