Громыхало и Вехульд смотрели преданно и восторженно. Уже чуяли, что их вождь придумал способ, как захватить и эту крепость.
— Вы останетесь, — велел Фарамунд. — В полночь начинайте пробираться ближе к бургу. Как только ворота откроются...
Громыхало удивился:
— А с чего они откроются?
— Я открою, — сообщил Фарамунд. — Изнутри. Так вот, как только откроются, вы все...
Вехульд смотрел исподлобья, лицо стало неприятным. Но и за него, как понял Фарамунд, сказал Громыхало:
— Фарамунд, ты поступаешь нехорошо.
— Что неправильно? — удивился Фарамунд.
— Может, и правильно, — ответил Громыхало. — Ты лучше знаешь, как воевать, это видно. Но как жить... Как нам жить — не знаешь! Я пошел с тобой из-за твоего закопанного золота, верно, Так я думал... Но теперь ты живешь, а я все чаще просто существую, оставаясь либо в обозе, либо вот так... на готовенькое. Это нехорошо, вождь. Нехорошо к друзьям.
Вехульд, встретившись взглядом с Фарамундом, кивнул. Брови его были сурово сдвинуты. Фарамунд раскинул руки, обнял Громыхало:
— Прости! Я все время думал о... ну, как лучше взять эту чертову крепость! Но мы ведь люди, ты прав, прости. Хорошо, ты пойдешь со мной. И ты, Вехульд. Но помните, даже если очень повезет, то половина из нас останется на плитах того проклятого бурга! А то и все.
Вехульд ответил мрачно:
— Но ты ведь идешь?
Я иду за своей женщиной хотел тогда ответить Фарамунд, но горло перехватило. Да и что мог ответить? Ведь мужская дружба тоже... тоже выше того, что есть целесообразность.
Из всего войска он отобрал своих прежних героев, те самые двенадцать, с которыми брал первую крепость. По его приказу они послушно сняли все железо, оставив только кожаные латы.
— Ни звука, — приказал он. — Ни шороха!.. Если вдруг кому-то прищемит палец, чтоб и не пискнул.
— Сделаем, рекс, — ответил Громыхало. — Но как проберемся?
Все двенадцать смотрели преданно, с неистовой верой и счастливыми глазами. Их отобрали на виду, все войско завидует, все мечтают оказаться на их месте.
— Я нашел подземный ход, — сказал Фарамунд. — Но кто знает, как близко он от поверхности? Будь мы с головы до ног в железе, то звяканьем перебудили бы всю стражу!
— И нас бы перебили на выходе, — закончил Вехульд мрачно.
Отряд выступил в полночь. На всякий случай вышли в противоположную от бурга сторону, тайком прокрались, прячась в тени от лунного света. Плита лежала на том же месте. На глазах изумленной дюжины он отшвырнул в сторону. Она исчезла в темноте без звука, земля там рыхлая и под толстым слоем жирного мха.
— На четвереньках, — велел он. — Я пойду впереди.
— Я вторым, — быстро сказал Вехульд.
— Я вторым! — возразил Громыхало.
Вехульд посмотрел в грозное лицо старого воина, вздохнул и развел руками. И все-таки, когда Фарамунд наклонился и пополз, обдирая спину и плечи, сзади возникло злое сопение, словно несколько дюжих мужчин боролись за право пойти за рексом первыми.
Некоторое время он полз в абсолютной темноте, наконец, сзади, судя по бликам, зажгли факел. Он часто останавливался, отдыхал, дожидался остальных.
Ход закончился тупиком. Он похолодел, взмок. В страхе бросился на стену, там сухо треснуло. После третьего удара посыпались мелкие камешки.
Он вывалился в старый заброшенный подвал. Сзади тут же глухо стукнуло, Вехульд перекатился через голову, с мечом в руке пробежал к дальней двери и встал сбоку.
Из черного лаза один за другим выползали люди. В подвале стало жарко от множества потных разогретых тел. Фарамунд на цыпочках прошел к двери, осторожно выглянул.
Двор тонул в предрассветном тумане. Ворота угадывались на той стороне, над серыми волнами тумана едва-едва проглядывали башенки.
— Режем стражу, — велел он, — открываем ворота! Никаких дурацких схваток. Наше дело — впустить остальных.
Стражи не спали, но ни один не успел дотянуться до меча или дротика. Фарамунд, не вытирая окровавленного лезвия, метнулся к воротам. Его опередили Громыхало и Вехульд. Двигаясь с медвежьей ловкостью, Громыхало начал вертеть тяжелый ворот, который поддавался только двоим сильным мужчинам. Вехульд ухватился за ручку, решетчатая стена поднялась, открыла простые створки ворот, забранные широким брусом.
Фарамунд выдернул его из петель, навалился. Ворота отворились неожиданно легко, он едва не свалился на спину согнувшихся как волки людей. На их лицах было изумление, но Фарамунд, не давая сказать ни слова, велел шепотом:
— Как можно меньше шума!.. Челядь не убивать.
Со двора раздался дикий вопль, тут же зазвенело оружие. Выругавшись, Фарамунд метнулся в бург, за ним неслись продрогшие в ночи воины. Фарамунд метнулся к главному зданию. Навстречу выбежало четверо мужчин. Только у одного в руке был меч, остальные на ходу протирали глаза.
Передний увидел в полутьме Фарамунда, спросил раздраженно:
— Что там за шум?.. Это ты, Фриз?
— Я, — ответил Фарамунд, старательно приглушая голос.
— Ну-ну, — сказал человек. Он повернулся к трем, что остановились как вкопанные, — Ребята, это оказывается, Фриз!
Все трое выхватили мечи и бросились на Фарамунда. В руке спрашивающего меч описал полукруг, Фарамунд успел услышать ядовитый голос:
— Тебе не повезло! Зачем нам два Фриза?
Фарамунд запоздало понял, что попался в простейшую ловушку: спрашивающий сам был Фризом. Отшатнулся в последний миг, сверкающее лезвие сорвало клок волос. Плечо отозвалось болью. Он поспешно отпрыгнул еще раз, второй удар кое-как парировал, а третьим разрубил плечо настоящему Фризу, которым был сам спрашивающий:
— Да и одного много!
Снова отпрыгнул от мечей, но тут подоспели Громыхало и Вехульд, загрохотало железо. Плечо побаливало, но рана, судя по тонкой струйке крови, неглубокая.
Теперь страшные крики, полные боли и отчаяния раздавались со всех сторон. Франки торопливо резали, убивали, рубили, спеша успеть зарубить как можно больше защитников, пока те не успели схватиться за оружие.
Площадь и башни очистили быстро, дальше мелкие схватки втянулись в дома и строения. Фарамунд остановил пробегающего воина:
— Найди и приведи ко мне Громыхало и Вехульда! Они у меня военачальники, а не простые ратники.
Из главного здания донесся стук железа, крики. Из распахнутых дверей выкатился человек, упал, раскинув руки, замер. Под ним начала расплываться темная лужа крови. С грохотом вылетел еще один, глубокая, как ущелье, рана развалила лицо надвое.
Фарамунд зарычал:
— Это кто там... моих людей?
Тело метнулось в проем, словно его метнула гигантская чаша катапульты. Впереди двигались спины людей, там размахивали мечами, стучали по щитам, орали, а он пробежал мимо, дальше еще дверь, во внутренние помещения...
