– Я убью тебя! – Мальчишку трясло, как осенний лист на ветру, слезы лились рекой, но меж тем руки сжимались в кулаки, и страха на его лице не было даже намека. – Я всех вас убью!
Тяжелый мизерикорд неожиданно вернулся в свои ножны за спиной капитана. Грузно и тяжело печатая шаг, Ол’Рок прошелся через всю комнату, устало рухнув на скамью у окошка рядом с небольшим письменным столиком, за которым, видимо, молодого баронета обучали грамоте.
Глупая ситуация. Глупая и бессмысленная. Зареванный мальчишка, сжимающий кулаки в углу комнаты, и здоровенный мужик, сидящий на лавке и, морщась, снимающий наруч, закатывающий рукав кольчужной рубашки, чтобы изучить глубокий порез на руке.
– Что с моей матерью и сестрой?! – вскрикнул пацан с истерикой в голосе.
– Мертвы. – Капитан задумчиво смерил взглядом ребенка.
– Убийца! Будь ты проклят, я все равно доберусь до тебя! – Парня трясло от переполнявших его эмоций.
– Сюда иди. – Гарич здоровой рукой похлопал по стульчику перед столом, у которого сидел.
– Я не сдамся тебе без боя! – Мальчик поднял с пола сломанную ножку от разбитого при падении стула, выставив ее перед собой.
– Это хорошо. – Ол’Рок устало провел ладонью по лицу. – Но это потом, сейчас иди сюда.
Повисла пауза, наполненная тишиной. Юный баронет продолжал стоять, всхлипывая, а Гарич буровить его своим тяжелым взглядом.
– Ну? – наконец нарушил тишину капитан. – Долго тебя еще ждать? Давай иди сюда, имел мужество напасть, так давай теперь имей мужество выслушать меня.
Мальчик неверными мелкими шажочками стал продвигаться вперед, в конце концов, замерев в шаге от этого страшного мужчины.
– Садись. – Кивнул ему капитан, срывая у себя за спиной занавеску и с треском начиная рвать ее на лоскуты на глазах испуганного мальчика. – Тебя как звать-то, юный Постпарел?
– Этьен. – Мальчик продолжал шмыгать носом.
– На, Этьен. – Мужчина протянул пареньку лоскуты изорванной занавески. – Замотай мне руку, а я пока немного поговорю с тобой.
Мальчик изумленно смотрел на окровавленное предплечье убийцы и лоскуты ткани в своей руке.
– Значит, слушай меня, Постпарел, слушай внимательно. – Большие темные, тяжелые и колючие глаза убийцы пригвоздили ребенка к месту, не давая ни малейшего шанса ослушаться. – Жизнь… Ну что ты там замер? Мотай давай, говорю, и сопли подбери, терпеть этого не могу. Жизнь, мальчик, каждого уважаемого мужа должна складываться из достоинств и недостатков. Почему? Потому что достоинства это идеал, к которому мы все должны стремиться, а недостатки это тот враг, с которым мы должны бороться каждый день, превозмогая тяготы лишений, свои собственные внутренние «не хочу» и «не буду». Без цели не будет пути, а без врага не будет победы.
Ты и я, мы суть единого, мы соль земли, мы рождены для чести и верности своим словам и действиям. Ты, мой дорогой Этьен, должен понять одну вещь. Твой отец предал клятвы, которые давал еще его прадед, отринув идеал и пойдя на поводу недостатков. Ты резвый парень и наверняка слушал из-за спины все доводы, которых придерживался твой отец, все те мысли и страсти, что бурлили в его уме и сердце. С ними можно соглашаться, а можно и не принимать. Это уже выбор твоего сердца. Однако путь недостойный избирает тот, кто идет, отринув такие вещи, как честь, достоинство, верность себе и своим словам, потому как слово, данное тобой, стоит ровно столько, сколько стоишь ты сам.
Там за стенами огромный мир, наполненный черной массой людей, чья жизнь и чья смерть, а также слово ничтожны пред тобой, ибо ты по рождению уже обязан быть выше их всех на голову. Понимаешь? Обязан соответствовать, держать марку, являться примером, стать идеалом для всех, кто еще может взойти вверх, работая над собой и становясь лучше.
– Пусть так! – Мальчик сидел, комкая в руках лоскуты занавески, без слез смотря глаза в глаза убийце его семьи. – Моя мать говорила, что это большие игры больших мужчин, и мой отец сам выбрал путь, по которому ему следовать! Он знал, на что идет, и я уверен, он не был трусом и глупцом!
– Не в глупости и трусости вопрос. – Капитан сморщился от слов мальца. – Вопрос в принципах, вопрос тут в верности и данных единожды клятвах.
– Пусть так. – Мальчик тяжело вздохнул, расправляя один из лоскутков и, наконец, начиная виток за витком заматывать раненую руку. – Но ответь мне, в чем повинна моя сестра и мать перед тобой и короной?
– Мать дала клятву быть верной мужу своему до конца. – Ол’Рок опустил голову. – Не думаю, что после смерти мужа такая женщина бросила бы дело своего супруга.
– Ты прав. – Мальчик закончил перевязку, надолго замолчав и опустив голову, о чем-то глубоко задумавшись.
– Я прав, – кивнул Гарич его словам.
– И тем не менее ты не ответил до конца. – Этьен Постпарел вновь поднял свои глаза.
– Нет? – Капитан задумчиво рассматривал перевязанную руку.
– Нет! – горячо, на повышенном тоне выдал мальчик.
– Ты за сестру? – Ол’Рок скривил в гримасе губы.
– Да! – Слезы вновь накатили на глаза мальчика.
– Понятно. – Огромный мужчина медленно поднялся со своего места, нависнув черной громадой над перепуганным мальчиком. – Однако же, мой юный баронет, и здесь есть ответ на твой неудобный вопрос.
– Что ты делаешь?! – испуганно не то вскрикнул, не то взвизгнул мальчик, когда огромная рука мужчины ухватила его за ворот куртки, отрывая от земли.
– Показываю, – произнес тот, поднося паренька к боковому ростовому окну комнаты, затянутому красивой мозаикой цветной слюды, которая разлетелась красочными каплями радуги от удара тяжелого армейского сапога. – Стой и смотри.
Они застыли у открывшегося проема, где с верхнего этажа комнаты открывался вид через каменную стену, на деревеньку, прилепившуюся к баронскому замку.
М-да уж. Зрелище было еще то. Пылали объятые пламенем неказистые домики, по узким улочкам валялись тела убитых, причем резали не только людей, но и зачем-то скотину. Удушливый дым заставил паренька закашляться, отчего он слегка повел в сторону голову, тут же резко отвернувшись. Прямо под ними у стены группа солдат измывалась над тремя оголенными девицами, а те, уже избитые и исполосованные в кровь, переходили из рук в руки безвольными куклами, лишь номинально еще живыми марионетками. Над всей деревней звучала безумная смесь непотребного звука из пьяного смеха, и брани, и слез отчаянья, и откровенной боли жертв.
– Видишь, Этьен? – Капитан покачнулся на носках сапог. – Это та самая разница между людьми чести и безликой массой черной непотребности общей толпы. Там сейчас пятьдесят семь беспринципных ублюдков, для которых твоя голова, голова твоей матери и тельце твоей сестры всего лишь куски мяса на лавке торговца. Это та самая грань, мальчик. Во-о-он! Посмотри на ворота внизу. Видишь троих сержантов? Это леры, благородные, а вот здесь, рядом с тобой я. Мы четверо это все, что сегодня отгораживало твою семью от удела быть растерзанными на куски без намека на жалость и сострадание. Это мой тебе ответ, мальчик.
