– А как же быть с термином – «военные трофеи»? – не прекращая своего занятия, спросил Лёха.
– Ну, не знаю…
– Опять же, это он к нам заявился. Причём, без приглашения и с однозначно-нехорошими намерениями. Даже пистолет, тварь похотливая, успел снять с предохранителя. Кстати, пистолет-то обычный, а не лазерный. И это, блин, плохо.
– Почему?
– У лазерного оружия есть существенное преимущество. Оно является бесшумным.
– Это так важно? – насторожилась Ванда. – Ты, милый, что-то задумал? Что-то опасное?
– Нельзя останавливаться на полдороге. Надо убить и всех остальных деятелей, прибывших на ночном самолёте.
– Но, ведь, ребята с запасного аэродрома могут потом отомстить. Например, поднимут в воздух ещё один самолёт и нанесут по метеостанции ракетный удар. Или же прицельно пальнут – пару-тройку раз – из лазерной пушки.
– Как-нибудь выкрутимся, – снимая с покойника шлем-маску, заверил Лёха. – Например, всё спишем, предварительно спалив самолёт дотла, на банальную авиакатастрофу. Мол, был очень густой туман, с моря дул боковой ветер. Вот, они, утратив бдительность, и навернулись. Хвалёный человеческий фактор, так сказать… Ага, перед нами – типичный узкоглазый японец. То бишь, мистер Наката, комендант запасного аэродрома. Это несколько упрощает дело.
– Каким образом?
– Элементарным, сероглазка. Комендант внезапно погиб. На аэродроме, как и полагается в таких случаях, начнётся жестокая грызня за вожделенные властные полномочия. То есть, ребятишкам будет не до нас… Ладно, я пошёл. Только перезаряжу арбалет. Да и прибор ночного видения отстегну. Уже достаточно светло…
– Как – пошёл? – испуганно ойкнула Ванда. – Куда – пошёл?
– Туда. К самолёту.
– И я с тобой!
– Нельзя.
– Почему?
– Шутки закончились, графинюшка, – пояснил Лёха. – Будешь только мешаться под ногами. Извини.
– Я тебя одного никуда не отпущу.
– Отпустишь. У нас нынче – военное время. Я пошёл, а ты останешься здесь. Так надо.
– Но, я…
– Не спорь, пожалуйста. Это приказ… Я скоро вернусь. Не успеешь даже соскучиться…
Взошло яркое и тёплое солнышко. Ветер окончательно стих. Вокруг бойко и беззаботно зачирикали разнообразные пичуги. На западе в небо поднимался желтоватый столб пыли.
– Это, наверное, оголодавшие полосатые зебры куда-то рысят, – предположил Лёха. – Или же какая-нибудь другая живность объявилась в наших неспокойных краях…
Примерно через два с половиной километра до его слуха донеслись обрывки чужого разговора.
«Сторожевой кордон, как и предполагалось, выставили, – сообщил строгий внутренний голос. – Только непрофессионально ребята себя ведут. Анекдоты солёные травят. Хихикают. Даже пистолетов не доставали. Шантрапа штатская, болтливая. Чего ещё ждать от них?»
Лёха тихонько ополз гигантский чёрный валун.
За каменной гранью беззаботно болтали два человека.
– Странно, что господин Наката ещё не вернулся. Я начинаю слегка волноваться, – признался ломкий юношеский басок. – И рация молчит… Может, прогуляемся к метеостанции?
– Ерунда, не переживай, – посоветовал хриплый фальцет. – Наката, он жутко-жадный и охочий до нежного женского пола. Наверняка, пристрелив мужика, вплотную занялся дамочкой. По её прямому природному назначению, понятное дело… Ничего, натешившись вволю, придёт. И связанную бабёнку – на плече – принесёт.
– Как думаешь, с нами-то поделится?
– Поделится. Не сомневайся. Иначе всё закончится гадким бунтом и алой кровью… Ладно, слушай новый анекдот. Звонит Папа Римский в еврейский публичный дом…
Лёха, так и не дослушав пикантного анекдота до конца, выскочил из-за каменной грани и плавно нажал на спусковой крючок.
– Вж-ж-ж, – чуть слышно пропела первая стальная игла.
Прыщавый юнец, неловко схватившись ладонями за левую половину груди, упал на землю.
Переведя арбалет правее, Лёха нажал на спусковой крючок по второму разу. Но «вжиканья» не последовало. Раздался лишь сухой щелчок.
«Осечка, – подсказал заботливый внутренний голос. – Хвалёная техника «церковников» дала незапланированный сбой. По-видимому, без рукопашной схватки не обойтись…»
Одним движением отбросив в сторону бесполезный арбалет, Лёха бросился на второго бойца – внешне неприметного дядечку средних лет, украшенного аккуратной профессорской бородкой.
Реакция у дяденьки оказалась отменной. Неуловимым движением дёрнувшись в сторону, он резко махнул правой ногой, попав Лёхе подошвой ботинка по лицу.
Перед глазами замелькали фиолетовые пятна и мелкие разноцветные искорки. В области переносицы образовалась острая боль. Ничего не видя вокруг, Лёха принялся наносить беспорядочные удары на удачу. Бил, попадал, получал – в свою очередь – встречные удары.
Споткнувшись о неподвижное тело прыщавого юнца, он неловко упал на землю.
Ещё через мгновение сильные пальцы противника сошлись на его шее. Беззащитное горло – словно бы – стиснули тесным стальным ошейником.
Дышать становилось всё труднее и труднее. Глаза безвольно закрывались. Создание начало постепенно меркнуть. Перед внутренним взором – на полном серьёзе – мелькнула чёрная бездонная пропасть.
«Это, братец, конец, – жалобно прошептал безвольный внутренний голос. – Сушите вёсла и тушите свет…Занавес».
Глава двадцать вторая
Динозавры
Неожиданно безжалостные пальцы разжались. Стальной жёсткий ошейник, стискивавший горло, исчез. Сморщенные лёгкие вновь наполнились живительным прохладным воздухом.
«Э-э-э, подождите с вёслами и занавесом! – заволновался повеселевший внутренний голос. – Не надо, пожалуй, спешить. Может, ещё и выкарабкаемся… Дыши, братец! Глубже. Размереннее…»
Через некоторое время он, опираясь на руки, сел, осторожно потряс головой, и, открыв глаза, огляделся по сторонам. Седобородый дядечка неподвижно лежал на земле – лицом вниз, а из его широкой спины, облачённой в куртку цвета хаки, торчала смутно-знакомая чёрная рукоятка охотничьего ножа.
– Это ты, графинюшка, к-ха, к-ха, постаралась? – хриплым голосом спросил Лёха. – К-ха, к-ха!
– Я, конечно же, – появляясь из-за каменной грани валуна, созналась Ванда. – Отходила ненадолго, чтобы носовой платок намочить в лужице… Сиди, Алекс, спокойно и, пожалуйста, не дёргайся. Сейчас я тебе кровь оботру с мужественной физиономии… Сиди, сиди. Больно? Терпи… Похоже, что нос не сломан. Уже хорошо… Вот, глотни, – отвинтив крышечку, протянула плоскую металлическую флягу.
– Что это?
– Не знаю. Судя по запаху, какой-то крепкий алкогольный напиток. Я в них, извини, не разбираюсь.
