Он едва успел проскочить через дверной проем, как из внутренних комнат навстречу ринулось нечто огромное, сразу заслонившее полмира. Фарамунд ахнул, отшатнулся.
Перед ним распрямился настоящий великан. На голову выше Фарамунда, вдвое шире, к тому же закован в настоящие железные латы, выкованные по его бычьей фигуре.
В длинной мускулистой руке недобро блистал меч исполинских размеров, а на локте другой руки висел щит величиной со створку городских ворот.
— А, — рыкнул гигант, — так ты и есть... тот разбойник?
— Это ты разбойник, — крикнул Фарамунд.
— Я? — проревел гигант свирепо. — Я владетельный хозяин этих земель!
Голос его грохотал как гром. Фарамунд в ярости мерил взглядом огромную фигуру, понимая, что справиться с этим противником немыслимо. А могучая волна ярости ударила в голову с такой силой, что глазам стало больно.
— Ты! Ты — Савигорд? ... Так это ты своровал мою женщину подло и трусливо?..
Гигант прорычал:
— Я взял ее потому, что я — лучший!.. Она лучшая из женщин, а я...
Фарамунд не дал договорить, сделал вид, что целит в лицо, это каждого заставит отшатнуться, а сам с силой ударил по коленям. Послышался звон, меч едва не вывернуло из ладони.
Гигант гулко захохотал:
— Что, впервые сталкиваешься с неуязвимым?..
— Ты все равно умрешь, — процедил Фарамунд убежденно. — Все равно!
— Когда-то, — согласился гигант. — Но — очень нескоро, ха-ха!.. А ты — сейчас!
Фарамунд отступал, кружил по комнате. Со двора доносились крики, лязг железа. Затрещало дерево, словно рушился подрубленный столб. Бой идет, похоже, с переменным успехом. Или даже защитники одолевают. В той комнате, через которую пробежал, крики затихли. Кто одолел?
Савигорд двумя размашистыми ударами загнал его в угол. Фарамунд упал, перекатился через плечо, но Савигорд развернулся с быстротой белки. Круглые как у птицы глаза следили за каждым движением. Щит по-прежнему прикрывал от ударов, а длинный, как потолочная балка, меч рассекал воздух.
Он один стоит целой армии, мелькнуло в голове Фарамунда отчаянное. Выйти ему во двор — от одного вида разбегутся свои и чужие...
Некоторое время он выдерживал удары, не сходя с места. Его сотрясало, наконец не выдержал, отступил, после чего Савигорд снова начал гонять его по комнате, что сразу показалась Фарамунду слишком крохотной для их тел.
Ему почудилось, что ноздри улавливают запах гари. Бросил короткий взгляд в сторону окна. Оттуда, в самом деле, заползали сизые струйки дыма! По стене сползали как студень, но вскоре ступни гиганта утонули как в тумане, седые кольца завивались при каждом движении тугими струями.
В горле запершило, дым начал жечь глаза. Их мечи по-прежнему сталкивались с жутким лязгом, но теперь Фарамунд скользил по комнате, не давал прижать себя к стене. Он все еще уворачивался от страшной железной полосы в руке гиганта, но и лезвие его собственного меча отскакивало, будто он бил по каменной горе. На плече Савигорда уже вырвало металлическую пластину, но под ней кольчуга, сплетенная словно из якорных цепей...
Он ощутил, что уже задыхается в горячем дыму. Савигорд все еще наступал, но бил почти вслепую, по широкому лицу катились слезы. За окном взвились красные языки огня. Фарамунд временами терял противника, глаза щипало, а в горле царапало острыми когтями. Бург горит, здесь бревна старые, высохшие, все воспламенилось как сухая солома. Снаружи все наверняка объято пламенем.
Он бросал по сторонам отчаянные взгляды, вдруг спины коснулись твердые камни. Из дыма вынырнул Савигорд, огромный и свирепый, меч поднят:
— Наконец-то!
Фарамунд пытался уйти из-под удара, но спина оказалась зажата в угол. Гигант со страшной силой обрушил меч. Руки поспешно вскинули меч, парировали, давая соскользнуть чужому лезвию. Савигорд начал осыпать его страшными ударами, В голове Фарамунда гудело, он рухнул на колени. С потрескавшихся губ слетело:
— Лютеция... Она тоже... в огне?
Меч, занесенный для последнего удара над его склоненной головой, завис в пальце над его шеей. Лицо Савигорда расплывалось в дыму, а голос прогрохотал, как из тучи:
— Это твои подожгли!.. Нам не выйти...
— Лютеция, — прокричал Фарамунд с мукой.
На той стороне зала полыхнуло огнем. Потолочная балка переломилась с хрустом. На пол рухнула часть горящего верхнего этажа. Стены шатались, бревна ходили ходуном, через щели пробивались алые языки огня, жадно лизали дерево.
Внезапно потолок затрещал, начал оседать. Из щелей посыпались горящие угольки. На миг в свирепых глазах гиганта Фарамунд увидел лютую радость, враг умрет вместе с ним, но вдруг Савигорд рыкнул:
— Она в подвале!.. Дверь за моей спиной.
Потолок обрушился. Гигант быстро шагнул в ту сторону, подставил плечо. Огромная толстая балка обрушилась, как падающее небо, Савигорд качнулся, но устоял на ногах, с усилием выпрямился, а вместе с ним приподнялась и огромная тяжесть верхнего этажа.
Фарамунд бросился к двери. Подошва скользнула на темном пятне, пахнет маслом, упал и больно шарахнулся головой о край двери. В глазах вспыхнули искры. Почти на четвереньках вывалился из комнаты. Сразу от двери вниз повели каменные ступеньки, похожие на смятую чудовищным ударом стену. Снова поскользнулся на чем-то склизком, покатился вниз по каменным ступенькам, таким прохладным, сырым, мокрым...
В стене горел факел, Фарамунд ожидал увидеть подвал, но грубо вырубленный в камне ход показал ряд каменных ниш, перегороженных решетками.
Он выдернул факел, пламя затрепетало от его хриплого дыхания. Камни в стене слились в сплошной серый туман, в горле запершило, он с ужасом ощутил, что дым начал сползать по ступенькам сюда, в подземную темницу.
— Лютеция! — закричал он. — Я пришел за тобой!
За решетками шевелилось, стонало, выло. Он в ужасе подносил факел ближе, вглядывался в скрюченные фигуры, глаза щипало, но успевал увидеть, что кто-то распят на стене, кто-то в безумии грызет обрубок собственной руки, кто-то безостановочно ползает на четвереньках, словно ему подрезали все сухожилия...
Горячий воздух выжигал грудь. Сизый дым, а потом уже и черный, как клятвопреступление, поднялся почти до колен. Всхлипнул и умолк несчастный, что ходил на четвереньках...
— Лютеция! — закричал он. — Это я, Фарамунд!.. Скажи слово, я заберу тебя отсюда!
И вдруг нещадная мысль пронзила мозг. Проклятый Савигорд поймал его в ловушку. Сам он сгорит под рухнувшим домом, но все равно его бы убили враги, никому не выстоять против сотни вооруженных воинов...
— Лютеция!.. Лютеция!
В самой дальней нише на клочке гнилой соломы скорчилось грязное лохматое существо. В глаза бросились длинные волосы грязного серого цвета. Нестерпимая вонь смешивалась с дымом и с силой ударила в ноздри.
