После этого Глеб догадался, что посадка будет на Таванси. За многие годы, проведенные на Присте, он никогда не посещал этот огромный, почти ненаселенный остров, известный как заповедник древней флоры и фауны. Во времена правления матери Ариетты остров Таваниси иногда становился ареной ритуальной охоты и некоторых экзотических развлечений, а еще раньше о нем ходила дурная слава: говорили, будто там с пугающей регулярностью исчезали неугодные империи люди.
Пройдя вдоль береговой полосы до уступистых скал, «Ринис-567–15» двинулся вглубь Таванси на небольшой высоте. Над кронами деревьев мелькнула антенна дальней пир-станции. Несколько конических зданий появились и исчезли за горой. Под днищем звездолета заблестела река, лес по правому берегу расступился, и «Тезей» получил приглашение к посадке. Глеб увидел трехэтажные коттеджи с витыми башенками и гладкую как грань сапфира площадку. На ней вполне мог поместиться пятидесятиметровый космолет и корабли покрупнее. «Ринис-567–15», указав лучом посадочную зону, набрал высоту и ушел куда-то за лес. Почти сразу как «Тезей» коснулся опорами земли, над крышами коттеджей появились флаеры Имперской Безопасности.
— Арнольд, приготовь-ка господина Леглуса к возвращению в родной мир, — проговорил Быстров
— Сама им займусь, — Ивала проворно вскочила и добавила: — Пусть Саша не забудет мою дорожную сумку. И не выходите, товарищи, без оружия. Кто знает, какие сюрпризы нас ждут на гостеприимной Присте.
Предостережение галиянки Глеб счел разумным. Закончив с послепосадочными процедурами, переведя корабль в режим ожидания, он вместе с Шурыгиным направился в свою каюту. Взял из потайного шкафчика тяжелый масс-импульсник, три пачки сигарет, шкатулку с информационной картой и документами, переданными Саолири. Потом с аккуратным стуком извлек две бутылки старого армянского коньяка и протянул Шурыгину:
— Возьми, Сань, — попросил он. — Отметим, так сказать, твой первый шаг на другую планету.
— Событие важное, — с воодушевлением согласился Шурыгин. — У меня от этого нервная система на предельном взводе. Вот-вот выстрелит. Васильич…
— А? — Глеб, накинув на плечи куртку, повернулся.
— А дай мне парализатор, — Сашка указал на ребристую рукоять, торчавшую из-под наваленной одежды.
— Это зачем тебе?
— На всякий случай. Вдруг что случиться, как тогда возле дачи Агафона — а я с пустыми руками. Ивала же сказала: выходить с оружием.
— Ну возьми в арсенале «Дроб-Ээйн» или «Сик Лор», если хочешь с оружием. А с этой пшикалки, — Быстров подцепил пальцем парализатор за скобу, — толку не больше, чем с твоего травматика марки «Браунинг» — все одно и то же, что с пустыми руками.
— В использовании я изучил только парализатор. Пока для меня сойдет, — проявил упрямство Шурыгин.
Глеб неодобрительно мотнул головой, но запрошенное оружие выдал. И добавил:
— Будет свободное время, Ивала научит палить с чего угодно.
Когда они добрались до тамбура, галиянка уже стояла там, беседуя с Арнольдом и придерживая за рукав желтого от отчаянья и злобы Леглуса. По команде Быстрова люк открылся, в лица звездолетчиков дохнуло свежим воздухом, терпким от ароматов садовых деревьев. Имперские безопасники ожидали внизу, выстроившись в суровую шеренгу, с напряженным вниманием глядя на сходящих по трапу людей.
— Капитан Быстров, — маркиз Леглус резко остановился, не дойдя шаг до блестящего покрытия посадочной площадки. — Недавно у меня было много возможностей избавить от вас наш прекрасный мир. Я пожалел вас. Наверное, я был слишком мягкосердечен, — он желчно рассмеялся. — Но знайте: я найду способ решить вопрос с вами. Свидетельства Роэйрина и ваши лично здесь ничего не решают, хотя бы потому, что в мою пользу выступят куда более влиятельные люди.
— Маркиз, у вас настолько ослабли мозги, что вы забыли: главный свидетель не я и даже не капитан Роэйрин, а сама императрица, — отозвался Глеб, щелчком выбивая из пачки сигарету.
— А вы за столько лет еще не усвоили, что императрица решает не все. В некоторых случаях вообще ничего, — полушепотом произнес Леглус. — Вы всегда удивляли меня своей близорукостью и непониманием обычных вещей. Как вас только земля носит!
— Прикуси язык! — оборвала его Ваала.
— Старший офицер службы Права Локопол, — представился невысокий пристианец с широким, грубоватым лицом. — Капитан Быстров, я уполномочен забрать у вас господина маркиза, — подтверждая полномочия, он обнажил жетон с голограммой задания.
— Получите мерзавца, — Глеб небрежно подтолкнул Леглуса к встречавшим. — Здесь, господин Локопол, — он взял у Шурыгина шкатулку и открыл ее нажатием ногтя на выступ. — Несколько обвинительных документов: свидетельства членов команды «Хорф-6», капитана Роэйрина и мои собственно. Так же обобщенная информация расследования, проведенного по приказу герцога Саолири.
— Очень хорошо. Я готов принять документы по описи и предоставить их руководству, — офицер службы Права протянул руку к шкатулке.
В последний момент Быстров передумал ее отдавать.
— Извините, будет лучше если я вручу документы лично императрице, — сказал он, возвращая шкатулку Шурыгину.
— Ваше право, но это несколько замедлит наше расследование, — Локопол, заметно помрачнев, подал знак сотрудникам безопасности.
Двое из них, подхватив маркиза под руки, повели его к ближнему флаеру.
— Так же, господин Быстров, я уполномочен сообщить, что вы можете расположиться в коттедже с индексом Эсси — 12, — обернувшись, он указал на домик, стоявший у конца дорожки между клумб и хрустальных статуй. — Смотритель предупрежден и ждет вас. Просим не отлучаться с острова и не выключать личный браслет. С вами скоро свяжется граф Халгор.
— Кто он теперь? — поинтересовался Быстров, припоминая, что при Фаолоре Халгор занимал одну из ведущих должностей в комиссии Справедливых Решений.
— Теперь он — глава службы Имперской Безопасности, — Локопол вежливо поклонился и направился к флаеру.
Глава 30
Шурыгин с Ивалой заняли три комнаты, выходящие окнами к пруду, и на время забыли о Быстрове. Ивала помогала Сашке освоить пристианский быт, технику и различные удобства, управляемые интеллектуальной системой дома. Из раскрытых дверей то и дело слышались изумленные возгласы Шурыгина и дразнящий хохот галиянки. Быстров же, выбрав просторную комнату, примыкавшую к террасе, убрал шкатулку с документами в сейф и растянулся на диване. Около часа он лежал, прикрыв глаза, размышляя о предстоящем разговоре с Ариеттой. На душе было тревожно. Глеб все больше думал о том, какое влияние за прошедшее время оказал на нее Каилин и жрецы Алоны, как изменилась она, какой стала за прошедшую половину земного года. И чем глубже он погружался в эти мысли, тем больше возникало сомнений в полезности собственной миссии для Союза Эдоро. У него даже пропала уверенность, что Ариетта пожелает уделить ему час-другой наедине, в удобной для него обстановке, в которой легче и проще довести до новоявленной императрицы мысли, вступающие в решающее противоречие с интересами эльвийцев.
До полудня на браслет Быстрова не поступило ни одного вызова: ни обещанного от графа Халгора, ни с Управления Делами императрицы. Необъяснимое молчание стало его поначалу беспокоить,
